А потом она увидела Вали, лежащего на животе. Его рана была раскрыта. Целитель зашивал разрез костяной иголкой, делая большие грубые стежки жесткими черными нитками. Бренна содрогнулась при мысли о боли, которую он испытывал.

Если бы целитель был чуть заботливее, у Вали был бы шанс выжить.

— Как он? — спросила она, удивив и себя, и целителя.

Он поднял голову, ошеломленный, его глаза едва не вылезли из орбит.

— В ране нет внутренностей, так что, если кровотечение остановится, он сможет выжить.

Целители попробовали на вкус кровь в ране на спине, чтобы определить тяжесть ранения. Если бы в крови был вкус потрохов, это означало бы повреждение жизненно важных органов, и в таком случае от целителей было бы мало толку. Но Вали повезло.

— Видишь, Бренна, Око Бога? — прошептал Вали слабым и хриплым голосом. — Мы предназначены судьбой спасать друг друга.

А она и не знала, что он в сознании. Было бы более милосердным, если бы он лишился его, ведь целитель снова и снова терзал его плоть, зашивая длинную рану. Наверняка боль была невыносимой. Бренне было такое знакомо: у нее был уродливый шрам на бедре и другой на плече, и обе раны когда-то были зашиты. Но ей целитель оба раза давал снотворное, так что боль она чувствовала только при пробуждении.

Вали смотрел на нее, отвернувшись от целителя, и на его все еще покрытом маской темной крови лице сверкала улыбка.

— Присядешь?

Бренна развернулась и приоткрыла полог палатки. Дождь шел слишком сильно, и снаружи было слишком темно, чтобы Колдер решил собрать выживших для разговора о том, что делать дальше. Но она не была уверена в том, что может остаться здесь, рядом с целителями.

Но Бренна не смогла отказать ему. Она уселась рядом с его плечом. Целитель перестал работать иглой и разинул рот. Когда он снова принялся зашивать рану, Вали зарычал.

— Очень больно? — спросила она, с трудом подавив желание положить руку на его плечо, чтобы утешить.

Глаза Вали встретились с ее глазами, его улыбка стала шире.

— Было больно. Но потом пришла ты.

И он закрыл глаза. Бренна тихо сидела рядом с целителем. Потом она заметила, что всякий раз, как игла пронзает кожу Вали, он сжимает кулак. Повинуясь импульсу, который даже сама она не поняла, Бренна наклонилась и вложила пальцы в его широкую сильную ладонь. Его рука сомкнулась на ее руке, и Вали затих.

Бренна почувствовала себя в полной растерянности.

oOo

— В один день на нас напала такая куча народу. Это означает, что дом хозяина совсем близко, — Колдер повернулся к Леифу, своему ближайшему советнику. — Пока никто не заговорил?

Тот покачал головой.

— Четверо умерли ночью. Двое на грани. Только трое еще могут говорить, но они стойко молчат.

Колдер качнул головой.

— А от лазутчиков нет вестей?

— Нет, — Леиф глубоко вздохнул. — Мы думаем, что они мертвы.

Одним из лазутчиков был сын Леифа, Эйнар, четырнадцатилетний парень. Это был его первый набег. Оба были очень юны, совсем мальчишки, но Галвар, другой лазутчик, уже трижды принимал участие в налетах.

Это утро было ясным и солнечным, и те из налетчиков, кто мог двигаться, сидели в центре лагеря и обсуждали следующий шаг. Бренна сидела с краю, но достаточно близко к Колдеру. Она знала свое место — как защитника и как талисмана. Однажды она спасла мачеху и маленьких братьев Колдера, и с тех пор он предпочитал держать ее поблизости.

Он был неразговорчив. Колдер, как и остальные, держался от нее на расстоянии и редко обращался непосредственно к ней, если только не отдавал приказы. Но он подзывал ее к себе, когда она была ему нужна, и он говорил с ней, глядя ей в глаза, если у него было какое-то дело.

Так и сейчас. Как обычно, она смотрела ему в спину и давала ему то, что ему нужно. Какой бы мистической силой она не обладала, эту силу дал ей ее собственный народ, который проецировал на нее свои ожидания и предрассудки.

Вот такой и была ее роль и судьба, которую она должна была принять: быть воплощением страхов и желаний других.

Получив поддержку от Бренны, Колдер повернулся к остальным.

— Мы должны разузнать, кем был этот мужчина в плаще. Он был большой шишкой. Мы могли бы многое у него узнать, если бы Вали был более терпелив.

— Именно из-за того, что Вали действовал быстро, воины и растерялись. Они были на лошадях. Их было больше, чем нас, и мы уже устали. Нас бы растоптали в два счета, если бы Вали не убил их лидера.

Бренна повернулась к говорившему — низкорослому мужчине с бычьей шеей, воину ярла Снорри. У него были коротко стриженные пламенно-рыжие волосы и густая борода. Бренна видела, как он говорил с Вали, но не знала его имени.

— Эрик правду говорит, — раздался другой голос, и Бренна получила ответ на незаданный вопрос. — Копье Вали добыло для нас победу.

Колдер казался раздосадованным возражениями, но промолчал. Он повернулся к Леифу.

— Нам нужно это узнать, или мы упустим хорошую возможность. Мы не можем терять время, посылая еще лазутчиков. Наш час настал. Сколько воинов погибло?

— Двести и еще двадцать, — пришел ответ.

— Двести и еще двадцать, — повторил Колдер. — Нас в каждом набеге превосходили числом, и в каждом мы побеждали. Боги с нами, и мы должны принять этот их дар. Мы должны ударить сейчас, пока хозяин этих земель не призвал союзников и подкрепление. Заставь воинов заговорить.

Он развернулся и направился прочь, к своей палатке.

Бренна не понимала, зачем им нужно нападать. Они совершили удачный набег днем раньше, и они уже сегодня отразили две атаки. У них теперь было место, чтобы прийти в себя и перестроиться. Им нужно было собраться, похоронить мертвых и защищать лагерь, пока раненые не подлечатся, и тогда отплыть домой.

Более того, лето уже кончалось. Им нужно было попасть домой.

Леиф, однако, поднялся.

— Кнут, Олаф, идемте. Остальные — готовьтесь. У нас впереди еще бой.

Бренна проводила взглядом троих мужчин, направляющихся к пленным.

Ей не нравилось чувство непонимания происходящего, а сейчас она явно почти ничего не понимала.

oOo

Вали спал, когда Бренна заглянула после собрания в палатку целителя. Она оставалась вчера до поздней ночи, осталась с ним даже после того, как рана Вали была зашита. Сидела здесь, пока его рука не расслабилась и не отпустила ее руку.

Они не разговаривали.

Она чувствовала умиротворение, сидя рядом с ним, пока он спал, и просто держа его руку.

Один из раненых умер, пока шло обсуждение планов, и целитель как раз готовил его тело, чтобы унести прочь, когда Бренна подошла и опустилась рядом с Вали. Она положила руку на его лоб. Он был теплым. Слишком теплым.

Когда тело вынесли из палатки, она обратилась к целителю.

— Он горячий.

Не глядя на Бренну, целитель кивнул.

— Да. Заражение в ране. Я приготовлю припарку, но он в руках богов, — он замолчал и посмотрел ей прямо в глаза. — Если он тебе важен, ты можешь использовать свои силы.

У нее не было никаких сил. Но говорить об этом не имело смысла. Так что Бренна просто повернулась к Вали и уставилась на свою руку, машинально поглаживающую щетинистую кожу его остриженной головы. Кончики ее пальцев легко пробежались по его длинным, слипшимся от крови волосам.

Он дернулся и застонал от ее прикосновения, его глаза широко раскрылись.

— Бренна? — выдохнул Вали, глядя на нее. — Ты настоящая?

Редко когда она слышала свое имя без прозвища, одновременно делающего ее большим и меньшим, чем на самом деле она была. Что-то сжалось внутри. Услышав только имя — «Бренна» — она на короткое мгновение ощутила себя той девочкой, которой когда-то была. Она ощутила себя настоящей.

— Да, я здесь.

Он улыбнулся и закрыл глаза. Бренна сидела подле него, наблюдая, как целитель готовит свою припарку, и слушая крики солдата, которого Леиф пытался заставить заговорить.