Лазеры били по нам весьма прицельно. Толку от этого, правда, не было.

– Какая техника! Твои огневики. Подумать только! – я искренне восхищался космическим кораблем.

– По всей видимости это спейсер. Я его недавно придумал. Молодцы, ребята! Быстро внедряют идеи своего Бога, – возгордился Бог Огня.

Спейсер перестал по нам стрелять и, потеряв интерес, куда-то смылся…

619. Мы приземлились в парке какого-то большого города. Чтобы скрыть выдававшие нас глаза, нацепили темные очки, а мечи превратили в маленькие нагрудные значки на лацканах шикарных пиджаков. Бог Тысячи Дуростей был в синей тройке, а я в черной паре. Значок, в который превратился Огненный Меч, весь струился живым пламенем. Мой Туманный Меч, как и полагалось, клубился серым туманом.

Мы не спеша прогуливались по парку и разглядывали прохожих. Некоторые из них в свою очередь бросали взгляды на наши значки. В этом городе не пахло никакой войной. Все было тихо.

Как-то незаметно мы оказались возле летнего ресторанчика под открытым небом. Там приятно гремела музыка, слышался громкий смех особ женского пола и звон бокалов. Меня это не очень-то привлекало, но Бог Огня частенько поглядывал в сторону ресторана.

Я уже собирался сказать ему, что, мол перед нами чужой праздник жизни, и мы лишние на нем, когда к нам подошел человек в белом пиджаке с лицом метрдотеля. Это и оказался метрдотель!

– Не угодно ли вам будет посетить наш ресторан? – подобострастно обратился он к нам.

Мы с Богом Тысячи Дуростей переглянулись и, поняв друг друга полностью, решили немного повеселиться.

– Э-э… – начал мой компаньон. – у нас… э-э…

– Понимаете ли… э-э… – продолжил я. – мы в некотором роде… э-э-э…

– Все, все понятно! Не волнуйтесь! Я приглашаю вас отужинать за счет заведения, – замахал руками белопиджачный.

Фрагмент 245

Он вел себя странно, но кто откажется от халявы? Никто, даже Боги! Мы, конечно, могли сотворить себе деньги этого мира, но хотелось сыграть круче – получить все, ничего не заплатив.

Метрдотель привел нас в ресторан и усадил за столик возле бассейна. Бассейн был достаточно глубок и обширен. Населением своим он имел большую стаю золотых рыбок.

Белый пиджак щелкнул пальцами, и рядом с ним вырос вышколенный официант.

– Обслужить по высшему классу! – строго наказал ему метрдотель.

“ А к Богам здесь хорошо относятся, – подумалось мне. – Уважают. Только как он догадался, кто мы?”

– Заказывайте – чего изволите, – сказал официант, протягивая меню.

Бог Тысячи Дуростей почему-то стал читать его, перевернув вверх ногами. Я же, не будучи таким извращенцем, изучал длинный список блюд в нормальном положении.

Наконец, мой приятель сделал выбор (изучал меню он недолго – минуты полторы):

– Э-э… милейший, мне бы… э-э… и вот этого, и еще… э-э…

Официант продемонстрировал удивительную понятливость, чего-то записав в блокнотик.

В оригинальности изложения заказа я не уступил Богу Огня:

– Любезнейший, мне надо… у-у-э… и гхм! гхм! А еще… э-э… с м-м…

Официант опять что-то записал и поинтересовался:

– Пить вы будете… э-э… или хм? Еще у нас есть уггум! и м-да-а…

– Аг-га! – в один голос ответили мы с Богом Тысячи Дуростей.

Вышколенный официант тут же исчез, а мною овладел приступ смеха. Отсмеявшись, я умыл лицо водой из бассейна и там же сполоснул руки. Бог Огня смотрел на мои манипуляции с брезгливостью и осуждением.

Затем мы решили, что от темных очков лучше избавится, так как в полумраке ресторана в них мало что было видно.

Вскоре наш заказ стоял на столе – официанты оказались весьма проворны. Не хочется описывать детально, что там было, скажу только одно – на еду мы накинулись быстро, ввиду того, что блюда, заказанные таким странным способом, оказались довольно вкусны.

Долгое время за нашим столом раздавалось чавканье Бога Тысячи Дуростей, мое удовлетворенное фырканье и наши обоюдные тосты, которые были очень путаными, а также произносились с набитым ртом, так что понять из них что-нибудь кто-либо постороннний просто не смог бы.

Фрагмент 246

К нам подошел метрдотель и, дежурно улыбаясь, спросил:

– Может господа изволят…

– Угу! Угу! – одновременно кивнули мы, предаваясь самозабвенному пережевыванию пищи.

Белый пиджак подошел к выступающему ансамблю и чего-то сказал.

Я как раз запивал “мясо в горшочке” бокалом шампанского, когда услышал…

В микрофон, на весь ресторанчик и близлежащие окрестности певец произнес:

– Для наших дорогих гостей с Вершины Мира мы исполним песню “В темно-сером лесу…”

Бог Огня перестал пальцем выковыривать из зубов что-то интересное и озабоченно посмотрел на меня:

– Как они догадались?

– Н-ну… понимаешь ли… э-э… Не знаю!

– Ладно, будем наслаждаться.

Группа запела что-то про то, как в темно-сером лесу, где дубы-колдуны прячут магические кристаллы, а у поганых болот эти же гады вызывают чьи-то тени, так вот, что в этом самом темно-сером лесу обитают великие пофигисты, которые в очень жуткий час собираются на сенокос, дабы доказать всему миру, что никого нет круче их! Непонятно только – при чем здесь сенокос? Других способов что-ли мало? Итак, занимаясь косьбой и укладыванием в скирды растений, занесенных в Зеленую Книгу, эти ребята повторяют очень странные слова. Нечто навроде этого:

А нам все-равно!

А нам все-равно!

Пусть боимся мы

Тумана и Огня,

Смелым будет тот,

Храбрым будет тот,

Кто в самый жуткий час

Им в рожу наплюет!

После последних слов я подавился спагеттиной и долго кашлял. Бог Тысячи Дуростей почему-то захлопал музыкантам, а потом пустился в пляс, скрывшись в толпе танцующих девиц. Он сильно озадачил меня своим поведением.

Я извлек спагеттину из носа и стал ее задумчиво разглядывать. Ну и песенки поются в Даргобаре! Как можно так относится к Богам? “В рожу наплюет.” Надо же! Никакого уважения! Никакой набожности! Сплошное богохульство!

Швырнув макаронину в бассейн золотым рыбкам на корм, я налил себе коньяку.

Фрагмент 247

Вдруг возле стола нарисовался маленький мальчик.

– Дай мне автограф! – попросил он.

– А ты знаешь, кто я?

– Да, – мальчик улыбнулся и стал теребить рукой краешек своей спортивной куртки.

– И кто же?

– Бог Тумана.

– Хорошо, дружище, я дам тебе автограф. На чем написать?

– На лбу, чтоб все видели!

От этого ответа я слегка протрезвел. Такое состояние мне не понравилось – пришлось опрокинуть еще рюмашку коньяку.

– О’кей, приятель! – я устремил взгляд своих туманных глаз на лоб мальчика. Через секунду там образовались три волнистые черты – знак Тумана и слова “Туман во веки веков!” Надпись была несмываемой и походила на татуировку.

– Спасибо! – мальчик уже собирался убегать, когда я его спросил:

– А ты сам-то кто?

– Кришна, – последовал ответ.

Ребенок исчез куда-то по своим делам, а из толпы танцующих вывалился Бог Огня. Был он гораздо пьянее, чем до нашего расставания. Все объяснилось очень просто – он успел выпить за каждым столиком в ресторане. Народ любил Бога Огня…

– Ну как… э-э?.. – спросил он, плюхаясь на стул.

– Вполне на уровне, по-моему. Но песня…

– Не злись на них. За такой хороший прием я готов простить им любую шалость.

– Но и нам пошалить тоже нужно. Самую малость… Чуть-чуть так…

– Позже, – прошептал мне заговорщицким тоном Бог Тысячи Дуростей и нетвердой походкой ушел к девицам, которые звали его танцевать.

Ко мне же пришло второе дыхание по части аппетита. Официант оказался рядом и проворно записал новый заказ: “ Э-э-э… значит чутарик о-о-у… и немного вон того… умгу!.. э-э…”

Подошел метрдотель и осведомился, все ли мне нравится в ресторане, всем ли господин доволен и т.д.

Слегка заплетающимся языком я спросил у него, почему для “гостей с Вершины Мира” исполнена столь похабная песня? И что, вообще-то, один из гостей может обидеться и превратить ресторан в туманную низину, а посетителей вкупе с обслуживающим персоналом в шорохи и скрип деревьев. Как вам это нравится?