— С твоей помощью — уже на подходе. — Дягилев всё больше успокаивался. — Скажи главное: что мы от этого выиграем?

— Всё! Мы практически мгновенно для внешних наблюдателей превратимся в сверхцивилизацию! Их секунды — это наши тысячелетия! Ты не задумывался над тем, что другие сверхцивилизации — это тоже, возможно, выходцы из искусственных «чёрных дыр»? Научились делать коллайдеры, запустили их, и поднялись на новый уровень галактической иерархии. Может быть, инопланетяне потому и не выходили на контакт с нами, что ждали нашего созревания и вхождения в их элитный клуб?.. Для них ни Время, ни Пространство уже не имеют непреодолимых ограничений, так что они очень скоро могут у нас тут появиться, как бы на равных… А мы будем их ждать и жить, как жили. Да, условия нашей жизни постепенно станут весьма специфическими, но не смертельными! Живут же себе люди в невесомости и ничего!

— Уф! — выдохнул Дягилев последние остатки былых страхов. — Гора прямо с плеч! Я тебе почему-то опять верю, профессор! И вообще я откровенно чувствую себя эволюционным воздухом. Если всех таких, как я, собрать в энциклопедию, это будут две обложки с пустотой между ними, а от тебя одного получится толстый том! Дикарь яростно борется за сохранение своей дикости, но когда его делают цивилизованным, он быстро забывает своё прошлое и обратно уже не хочет!

— Ты не о том, Анатолий Иванович, — похлопал его по плечу Гусман. — А за другое мы сейчас пойдём и выпьем. Думаю, Сара уже накрыла на стол, а у меня там есть неплохой коньячок…

Дягилев с сожалением посмотрел на свою совершенно зря угробленную машину, загубившую ещё и чужие забор с сараем.

— Не переживай, Толик, — сказал Гусман. — Если до меня не доберутся, когда всё успокоится, я помогу тебе её восстановить. А потом вместе мы починим и моё домашнее хозяйство. Какие наши годы!..

Вчерашний день невежества всегда остаётся и его завтрашним утром.