Нужно ли говорить, что когда мы переехали, то школу мне уже искали с художественным уклоном? Изображение цветов так и осталось моим хобби. Да и для дипломной работы в университете я написал триптих цветочной композиции.
Отец моё увлечение всегда поддерживал. Предполагалось, что я буду искать работу как учитель рисования. Потому для меня стало неожиданным решение отца.
– Аля, тебе двадцать один. Пора уже думать о замужестве, – ошарашил родитель. Я еще прикидывал, как деликатно отбрыкаться от такой перспективы. А подполковник Рубцов уже «командовал»: – Договорился в штабе, что тебя возьмут гражданским референтом в один из отделов.
– Ик... – только и выдал я, поскольку представил, сколько там будет альф. Это вам не художественно-графический факультет, где соотношение альф и омег – один к десяти.
Но отец бодро заверил, как все будет хорошо. И оклад выше, чем у преподавателя, и альфы на выбор...
Этот самый выбор меня ошеломил еще на подступах к штабу. Невольно сглотнул, но решил не демонстрировать свой испуг. Потом всю дорогу от бюро пропусков до нужного отдела оглядывался, пытаясь найти еще омег. Но встречались только альфы.
Отец передал меня полковнику и удалился. Я же продолжал нервничать и практически не слушал, о чем мне говорит начальник.
– И если что будет непонятно, спрашивай у ребят, – завершил свою речь полковник.
А вскоре я увидел тех «ребят». Восемь молодых самцов радостно оглядели меня и выглядели так, будто все разом получили джекпот.
Рабочее место мне тоже организовали за считанные минуты. Стол разгребли, ноутбук установили. Потом долго бегали, выискивая подходящее компьютерное кресло. И, наконец, меня разместили.
Ошеломленный всей этой суетой, я плохо запомнил первый рабочий день и имена альф.
Потом уже для себя маленькую шпаргалку сделал. Записал имена, звания всех, с кем приходилось пересекаться. А чтобы уж совсем не забыть, ещё маленькие шаржики напротив каждой фамилии пририсовал.
Первым мои картинки увидел лейтенант Машев. Естественно, оповестил об этом остальных. Парни тут же захотели такие портреты, но в увеличенном виде. Я вяло отнекивался, заявляя, что графика у меня никогда не была в числе любимых предметов. По рисунку я еле-еле на «хорошо» вытягивал. Но рисовать шаржи в обеденный перерыв мне всё равно пришлось.
Я бы мог и в рабочее время это сделать, но старался особо не наглеть. Хотя как таковой работы для меня было немного. Сводку, что получали по понедельникам, я успевал обработать и напечатать за один день. А в остальные дни недели с умным видом раскладывал на экране пасьянс.
Думаю, что начальник предполагал, что должность референта довольно условна. Но по какой-то причине просьбу моего отца удовлетворил.
Альфы, получив шаржи, развесили их на стене комнаты отдыха. Начальник возражений не высказал. Но зато озадачил меня дополнительной работой. В штабе украшали какое-то фойе. Полковник, не спрашивая у меня (вернее, подразумевалось по умолчанию, раз я художник), поручил нарисовать портреты трёх военачальников. Я было робко пискнул на тему того, что можно компьютерные картинки увеличить и распечатать. Но оказалось, что по стилю не подойдет.
Те самые картинки с портретами мне распечатали. А потом принесли три щита, каждый размером чуть ли не с меня.
Подводить отца, да и себя не хотелось. Потому к работе я отнесся со всей серьёзностью. Притащил из дома анатомию Баммеса и начал подготовку. Альфы из отдела недоуменно поглядывали. А потом все же потребовали пояснений.
Честно сознался, что «рисунок» не был моей сильной стороной. Потому я буду делать все по подсказкам.
– Сейчас найду подходящий ракурс черепа, – листал я анатомию. – Намечу контур. Потом уже добавлю мышечную массу и на последнем этапе - отличительные черты.
Альфы почесали макушки, потоптались рядом, но в сложный художественный процесс вмешиваться не стали. Мой метод, как всегда, помог. Портреты были похожими. Я потом всё ещё довёл до ума чёрной тушью. Огромные изображения получились стильными и достойными.
Меня похвалили. Начальник остался доволен. Самцы из отдела были горды тем, что у них работает талантливый омега.
К концу первого месяца я уже бегал на работу, не заморачиваясь на тему, есть ли ещё омеги в штабе. Меня все устраивало. Хотя омег среди связистов я видел. Да и в столовой персонал наполовину был «слабого пола».
Отец чуть ли не каждый вечер интересовался, приглядел ли я себе альфу. Приходилось только пожимать плечами. Но со своей первой зарплаты я посетил салон красоты. Немного изменил оттенок волос, сделал маникюр и педикюр.
Впрочем, альфы мои преобразования во внешности, похоже, не заметили. И вообще относились как к младшему братишке. А тут ещё они какое-то новое оборудование получили. Офицеры всем отделом толпились у планшета, читая инструкции.
Я откровенно скучал. Пил чай в комнате отдыха и заедал скуку печеньем. Как раз вернулся после очередного чаепития, когда зазвонил телефон. Альфы были увлечены своим делом. Но Машев оглянулся, чтобы кивнуть мне:
– Аля, возьми трубку.
Я взял. И тут же замер, не зная, что сказать. Обычно офицеры бодро представлялись: к примеру: «Кузьмин у телефона» или «Лейтенант Машев слушает». А я как-то ни разу до этого по внутреннему телефону ни с кем не разговаривал. Сказать «Аля слушает» – несолидно. Если «Рубцов на связи», то у меня отец Рубцов, вдруг возникнет путаница? А тут ещё вспомнилось, как в том салоне красоты омега на ресепшене кокетливо отгибал мизинчик, когда брал трубку, и томным голосом сообщал клиентам: «Говорите, вас слушают».
Все это за мгновение промелькнуло у меня в голове. Сам не знаю, как брякнул:
– Говорите, вас слушают.
В ответ мне раздался рассерженный рык и требование представиться по форме. А я снова не понял, как, но сказал:
– Говорите, вас слушают.
