Барт смотрел, как слуга пытается напоить молодого человека из чашки, поддерживая голову, ласково уговаривая. Горло сжал спазм. Он резко обернулся — принц стоял рядом, зажимая свой чувствительный нос надушенным платком.

— Пойдемте, ваше высочество, не думаю, что с нами в состоянии разговаривать.

Принц безропотно покинул спальню и всю дорогу до своей комнаты хмурился.

— Велите привести доктора сюда, как только он осмотрит несчастного омегу. Нужно узнать, отчего он так заболел.

— От горя, — буркнул Барт. — Некоторым тяжело перенести потерю близких.

— Или его отравили, — возразил принц и сел в кресло.

— Кому и зачем это нужно? — пожал плечами Барт, не воспринимая абсурдное с его точки зрения предположение всерьез.

— Родственники, враги, мало ли…

— У герцога, насколько я знаю, нет родственников. Состояние в случае смерти перейдет короне, как и замок, — Барт позволил себе едва заметную улыбку, так, легкий намек на то, что сам его высочество мог быть заинтересован в безвременной кончине единственного наследника.

— Замок в любом случае перейдет, если сироту не выдать замуж за верного короне лорда. Майорат не подразумевает передачу имения омеге. Был бы альфа… Герцогу не повезло. Единственный сын — и такая неприятность. Интересно, он сговорен?

— Боюсь, нам пока никто не ответит на этот вопрос, — сухо произнес Барт. — Прошу прощения, кажется, я слышу, что подъехал экипаж. Пойду, проверю.

— Проверьте, Бартоломью. Проверьте. И возвращайтесь назад.

Барту не понравилась улыбка, скользнувшая по губам принца. Он ощущал ее спиной, пока шел к двери, и ему казалось, что она прилипла между лопаток, потому что и в коридоре, и на лестнице он чувствовал почти нестерпимое желание почесаться.

========== Глава 3 ==========

Алгернон выглянул в окно. Разумеется, никакого экипажа не было и в помине — капитан забыл или просто не знал, что окна этой комнаты выходят в нужную сторону. Сбежал. И было совершенно очевидно, что он вернется или по приказу, или вместе с доктором, когда тот все же соизволит явиться. Принц прошелся по комнате, заглянул в гардеробную, где камердинер приводил в порядок одежду, вернулся обратно. Заняться в этой дыре было совершенно нечем. Алгернон достал тетрадь, подаренную отцом, и долго не решался начать, все же к тому, чтобы писать мемуары, он готов не был.

«Два дня пути до замка герцога выдались довольно скучными. Большую часть дороги я дремал, слушая ворчанье камердинера. Взять его в карету было не самой лучшей идеей, но накануне ему прострелило спину, и, по натуре своей будучи жалостливым, я не мог позволить Джону сесть в седло или ехать вместе с кучером.

Сопровождать нас выпало капитану Лиордану…»

Алгернон усмехнулся своим мыслям и продолжил: «Бартоломью Лиордану. Удивительно, но стандартная синяя форма совершенно не идет ему. Он это понимает и пытается скрыть эффект шейным платком другого тона. Капитан, видимо, на хорошем счету у командования, раз ему прощаются такие вольности, как проявление хорошего вкуса».

Принц грыз кончик пера, размышляя, стоит ли доверять бумаге некоторые свои мысли. Они выходили за некие рамки, нарушали неписаный кодекс королевской семьи, поэтому он постарался выражаться как можно более нейтрально: «Ранее капитану не доводилось охранять особ королевской крови. Это чувствуется по некоторой нервозности, легкой неуверенности в собственных силах, но он держится с неизменным достоинством и неплохо справляется с порученным ему делом. Остается неизвестным, получено ли это задание капитаном в результате безупречной службы, или же все решил слепой случай». Алгернон поставил точку, так и не написав, что его удивило назначение в охрану именно Бартоломью — неписанные правила соблюдались порой строже всех приказов.

— Ваше высочество, — стук в дверь и голос самого предмета размышлений заставили принца поспешно спрятать тетрадь в ящик. — Доктор прибыл, он сейчас у больного.

Алгернон побарабанил пальцами по столешнице: идти в пропитанную миазмами болезни комнату не хотелось, но желание понаблюдать за естественными реакциями всех действующих лиц пересилило.

— Идемте, — отрывисто бросил он и, нарушая все мыслимые правила приличия, подхватил капитана под руку, мгновенно почувствовав, как закаменели под пальцами его мышцы. — Идемте, — повторил он и повел деревянно шагающего рядом Бартоломью в сторону лестницы.

— Ваше высочество, — взмолился капитан на первом же лестничном марше, — прошу вас…

— Прошу прощения, — легко извинился принц и насмешливо посмотрел на Барта. — Но уверяю вас, никто ничего не видел, а если и видел, то все равно высказать свое мнение не посмеет. Успокойтесь, капитан. К тому же вы сами виноваты, что сбежали. Это просто попытка вас удержать.

— Ваше высочество!

— Вы единственный человек в этом богами забытом замке, с которым я по статусу могу общаться. Не заставляйте от скуки искать себе развлечений, я ведь могу и приказать, — Алгернон сделал паузу, — устроить охоту, например.

— Как будет угодно вашему высочеству, — Бартоломью поклонился. Принц сжал кулаки, стараясь не выйти из себя — непрошибаемый! Бета, что с него взять.

— Надеюсь, мы поняли друг друга, — процедил сквозь зубы Алгернон, но ответа так и не дождался. Стоять дальше на лестнице было уже совсем неприлично, и он, рассерженно тряхнув головой, пошел вверх. Капитану деваться некуда, пойдет следом.

Комнату омеги, видимо, проветрили и убрали. Пахло лекарствами, бесчисленное количество которых в пузырьках и баночках стояло на изящном туалетном столике, жалось на подоконнике и выглядывало из раскрытого саквояжа доктора.

— Что с ним? — отрывисто бросил принц и достал из-за обшлага надушенный платок; порой острое обоняние оборачивалось настоящей пыткой.

— Нервная горячка, — доктор почтительно поклонился, на секунду задержав взгляд на фигуре принца, удачно подчеркнутой покроем светло-серого камзола. — Сэсил был очень привязан к отцу.

— Насколько опасна болезнь?

— Она не заразна, ваше высочество.

— Насколько она опасна для самого наследника? Можно ли его перевезти в столицу, например, — уточнил принц.

— Сложно сказать, в таких случаях вся надежда на силу организма пациента. Но Сэсил всегда был очень болезненным ребенком, и я бы не рисковал, трогая его с места. До столицы путь неблизкий.

— Как долго может продлиться болезнь? — отрывисто спросил принц.

— От недели до, — доктор неопределенно помахал рукой, — полутора месяцев где-то.

Бартоломью, почтительно стоявший рядом и не помышлявший о том, чтобы вступить в беседу, с мстительным удовольствием увидел ужас, промелькнувший в глазах его высочества. Затем спохватился: ему-то тоже придется сполна насладиться общением со скучающим подопечным.

Доктор взял омегу за запястье и всем видом дал понять, что собирается заботиться о здоровье своего пациента, невзирая на титулы и звания присутствующих.

— Пойдемте, капитан. Нам стоит кое-что обсудить, — принц кивнул на дверь, Бартоломью со смешанными чувствами отвел глаза от расстегнутой рубахи больного омеги — доктор собирался слушать его через специальную трубку — и нехотя покинул спальню.

В коридоре принц давал указания охране привести врача после осмотра к ним в гостиную, и Барт понял, что избежать общества его высочества сегодня не получится. А также, скорее всего, и завтра, и послезавтра, и…

— Так что вы думаете о болезни нашего милого Сэсила? — принц расположился в кресле и закинул ногу на ногу.

Барт замер с почтительно склоненной головой и попытался собраться с мыслями.

— Да сядьте же! — рявкнул принц.

Барт осторожно присел на краешек кресла, принц шумно вздохнул.

— Мне кажется, что доктор хорошо знает и давно пользует герцогского сына.

— Пользует? — Алгернон приподнял правую бровь и забавлялся краской смущения, выступившей на скулах капитана.

— Лечит. Следит за здоровьем, — пояснил свою мысль тот и опустил глаза, волнение выдавали лишь подрагивающие ресницы.