Остаток вечера дома я посвятил поиску нужных адресов. Как ни странно, но коммерческая медицина медленно, но верно поворачивалась к клиентам передом. Удалось найти клинику, где брали анализы аж до шести вечера, правда, не анонимно, но меня это вполне устраивало — за себя я не волновался.

Будние дни ползли медленно. Как назло, на работе было спокойно, а рутинные дела не мешали думать и фантазировать, что сразу же заметили глазастые сотрудники:

— Егорушка-то у нас влюбился!

Я делал вид, что не замечаю нездоровый интерес к моей личной жизни.

В субботу я приехал на кладбище пораньше, часам к четырем, наверное. Мы договаривались на шесть, поэтому меня никто не ждал. Я потоптался у машины, увидел свет в администрации и пошел туда.

— Здравствуйте, я ищу худощавого светловолосого парня…

— Санджуна, что ли? — шарообразный мужик, едва помещавшийся за письменным столом, уставился на меня глазками-щелочками.

— Так где он? — я сделал вид, что не услышал уточнение про имя.

— Если не копает со всеми, то в общаге спроси, — мужик махнул рукой в сторону ангара. — Не слежу я за этим сбродом.

Меня покоробило, но я сдержался, даже про «спасибо» не забыл: такие уроды легко делали гадости просто из любви к искусству, а подставлять Санджуна — если его и правда так зовут — я не хотел.

Дверь в «общежитие» была не заперта. Открылась легко, но наверху глухо звякнул привязанный к ней колокольчик. Сигнализация, однако. На звук выглянул какой-то парень:

— Эй, сюда нельзя!

— Я ищу Санджуна, — твердо сказал я, надеясь, что не перепутал и произнес правильно, и что это на самом деле мой любовник.

— Стой!

Я отодвинул парня и прошел дальше мимо развешанной по стенам коридора одежды, в нос шибануло тяжелым духом немытых мужских тел, смешанным с запахом жареного лука и дешевого стирального порошка — под потолком сушилось белье. В следующем отсеке в центре стоял длинный стол, за которым сидели несколько человек, кто-то ел, кто-то играл в нарды под ор телевизора, а по периметру расположились кровати, принесенные, наверное, с ближайшей помойки.

— Эй, Джун! — крикнул встретивший меня парень, забегая вперед. — Ищут тебя!

Куча тряпья на одной из коек зашевелилась. На меня уставились недоумевающие голубые глаза. Он вытащил из-под подушки древний телефон, долго разглядывал его и нажимал кнопки.

— Сдох, что ли? — пробормотал он и сел, опустив ноги на грязный пол. — Я же ставил будильник.

Со сна он выглядел натуральным бомжом — всклокоченный, в мятой линялой рубахе, надетой поверх водолазки, да и антураж соответствовал… Никогда бы не подумал, что эта картина может показаться возбуждающей, а вот поди ж ты — не было бы вокруг кучи народа, и думать бы не стал, завалил прямо здесь.

— Э нет, это ты рано, — проворчал Джун. — Я думал, проспал. — Он накинул на себя куртку, обулся под быстрыми и острыми взглядами остальных жильцов «общаги». — Идем.

Я понимал его желание поскорее увести меня оттуда. Наверное, по возвращении ему устроят допрос — но раскаиваться не собирался — слишком много условий, соблюсти все невозможно. В машине он расстегнул куртку и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

— Нам недолго ехать, — я завел машину, но выезжать не спешил. — У вас всегда так шумно? Как можно заснуть в таком бедламе?

— Если тебе что-то мешает заснуть, то ты просто не хочешь спать, — он усмехнулся, но глаз так и не открыл.

— Кхм, — я кашлянул, признавая его правоту. Но до какой же степени нужно уставать, чтобы не обращать внимания на чудовищный шум? — И что-то мне подсказывает, что будильник ты тоже слышишь через раз.

— Будильник слышу всегда, он выбивается из общего фона. Но ты так и не сказал, зачем явился раньше. Было бы проще встретиться, как договаривались, а теперь придется что-то врать. Народ у нас любопытный.

— Был бы у меня номер телефона, не пришлось бы устраивать переполох в вашем царстве. Черт, я забыл сказать, чтобы ты взял паспорт, — я уже был готов развернуться и ехать обратно, благо недалеко еще были.

Он вздохнул.

— Я никуда без паспорта и прочих бумажек не хожу. И вообще…

«Стараюсь поменьше со своего кладбища вылезать», — я мысленно закончил за него оборванную фразу. Джун хоть и не был похож на выходца из южных республик, но менты наверняка умели вычислять по одним им видным признакам кого можно потрясти.

— Приехали, — я тормознул возле клиники. — Надеюсь, ты не боишься уколов.

Он молча вышел из машины, не удостоив ответом мою неуклюжую попытку пошутить. Я опередил его у дверей и вошел первым, заговорил с девушкой-администратором, отвлекая внимание. Джун отдал ей паспорт и делал вид, что увлечен расписанием приема специалистов.

— Проходите в сто первый кабинет, — девушка, наконец, заполнила все бумажки, вернула паспорта, едва скрывая презрение.

Мне с одной стороны было пофигу, что там себе нафантазировала администраторша, но с другой — руки чесались накатать жалобу, и если бы она хоть как-то выразила свое мнение вслух, то я бы точно не удержался.

В процедурном кабинете медсестра управилась минут за десять, и мы с облегчением покинули стены клиники. Причем я даже не знаю, кто из нас испытал больше радости от того, что все кончилось.

— Как насчет пиццы?

Джун ожидаемо пожал плечами — пицца так пицца.

— Тут недалеко есть кафе, где пекут в дровяной печи. Можно вина взять… Упс, я забыл, что тебе религия не позволяет.

— Угу, — подтвердил он.

И тут я не удержался:

— Странная у тебя религия: пить нельзя, а с мужиками трахаться — пожалуйста.

========== Глава 4 ==========

— Какая есть, — он развел руками. — Но ты же понимаешь, что дело не только в ней. Меня от вина вырубает, как от снотворного, даже от глотка.

Не сказать, что я поверил, объяснение тянуло, прямо скажем, на троечку, но чужие закидоны стоило уважать — мало ли, вдруг он был запойным алкоголиком и таким нехитрым способом избегал рецидивов?

— Ладно, как знаешь. Неволить не буду. Пойдем, посидим, кофе выпьем. Против него-то ты ничего не имеешь?

— Ты хочешь меня туда? — Джун искренне удивился.

— Да что не так-то?

— Ну-у…

— Там полумрак и никто ни на кого не смотрит. Идем.

Он недоверчиво посмотрел на меня и неуверенно, как будто сомневаясь в серьезности предложения, пошел ко входу в кафешку. Не знаю, хорошая это была идея или плохая, но мы сели в угол возле окна, Джун спиной к залу, и было видно, как он напряжен.

— Меню, пожалуйста, — официантка положила перед нами две папки и отошла.

— Ты что хочешь? — я раскрыл свое меню и пробежался глазами по строчкам.

— Не знаю. Мне все равно.

— Мясо? Рыбу? Блины какие-нибудь?

— Речь шла о пицце.

— Пиццу можно с собой взять. Так что будешь?

Он молчал, сидел, выпрямив спину, и держался за край стола.

— Хорошо, я понял, — сказал я, хотя на самом деле так и не въехал в причины этой демонстрации, это таким образом он говорил, что бедный, но гордый? Или что еще это могло быть?

Я подозвал официантку и заказал большую пиццу, на всякий случай выбрав такую, где не было никакого намека на свинину, и кофе. Две большие чашки латте.

— В этом не было никакой необходимости, — сказал Джун, когда мы уже вышли из кафе. В свете уличного фонаря было видно, что на его вечно бледном лице появился румянец.

— Не было, — согласился я. — Но мне захотелось, извини, что оскорбил тебя в лучших чувствах.

— Дело не в этом…

— А в чем?

— Не надо меня приручать. Пожалуйста.

— Да на хуй ты мне сдался, приручать тебя еще! Садись в машину, — ему удалось не на шутку разозлить меня, и я вышел из себя еще и потому, что это было отчасти правдой: приручить — не приручить, но хотелось чуть больше тепла в отношениях что ли.

— У нас удобные товарно-денежные отношения, давай не будем выходить за их рамки, — почти миролюбиво сказал он и пристегнулся.

— Если эти отношения будут у нас на постоянной основе, то не выйти за их рамки не получится. Я при всем желании не смогу относиться к тебе как к вещи. Даже если ты будешь очень настаивать. Так что могу отвезти тебя обратно, и на этом закончим наше сотрудничество, или оставляем все как есть. Но тебе придется мириться с моими душевными порывами. Ну, куда едем? — я завел мотор и посмотрел на Джуна.