— Ага, проснулась спящая красавица! — улыбается он, — Ну-ка, подымайся. С тобой хотят поболтать по душам.

Спустя десять минут помятый, но уже проснувшийся Марк сидел в знакомом зале с прозрачными стенами. Ничего не изменилось. Он как будто вернулся в прошлое на один день. Все тот же чиновник терзал все ту же папку, к которой добавился переносной компьютер.

— У Министерства к вам деловое предложение, Марк Свенссон. Министерство рассчитывает на вашу личную сознательность и гражданскую позицию. Вы конечно же в курсе, что Сопротивление паразитирует раковой опухолью на теле города. Оно мешает всем гражданам работать и наслаждаться жизнью. Преследует какие-то параноидальные цели. За один только прошлый месяц было совершено пять террористических актов. Эти фанатики будто с ума посходили. Погибло полтораста мирных граждан, и среди них дети, старики, женщины. Дети, Марк. Беззащитные дети. Если вы не думаете о своем благополучии, подумайте хотя бы о них. Неужели вам безразлична судьба ребенка? Вполне возможно, что мы ошибались и вы не причастны ко всем этим ужасным преступлениям против мира и безопасности. Но мы уверенны, что у Марка Свенссона есть необходимая информация. Мы не хотим применять насилие, мы не гестапо. Поэтому предлагаем следующее. Вы сообщаете все, что знаете о Сопротивлении и его боевиках, а мы предоставляем вам в качестве привилегии за заслуги перед городом пожизненное гражданство 1 категории.

Главный козырь выложен. Чиновник переводил дух, украдкой вытирая губы платочком.

Марк съежился. Он знал, что Министерство свое слово сдержит. И он знал, что с ним сотворят в случае отказа от сотрудничества. Вчерашний «урок правды» был всего лишь разминкой перед основным действием. При мысли об этом Марка передернуло.

— Мне нужно только одно, — произнес он.

Чиновник напрягся.

— Отдайте мне куклу.

Чиновник расслабился, на его высушенном лице появилось выражение умиления.

— О чем речь, Марк. Ваши вещи в полной сохранности. Никто к ним не притронется.

Так я и поверил.

— Прямо сейчас, — с нажимом сказал он.

Чиновник секунду поколебался.

— Ну, хорошо, — сделал величественный жест. Сэм скрипнул зубами, но пошел выполнять задание: принес прозрачный мешок с его барахлом, плюхнул в угол. Кукольное тельце застыло в ворохе белья, как мезозойская муха в янтаре. — И не говорите потом, что Министерству безразлична судьба граждан.

— Я скажу все, что знаю.

Чиновник одобрительно сложил ручки на столе. «Сука», — подумал Марк, — «тебя бы прикладом, испытал бы на себе то же, что и мой отец когда-то. И ботинком в зад, и гнать пару километров по урочищам. Не давать оглядываться».

— Я знаю, — начал Марк, — что Сопротивление пытается уничтожить администрацию города и филиал Министерства, отстаивая свои права на свободу передвижения и еще много всяких других прав. Активисты Сопротивления находятся в резервации, куда простые граждане боятся сунуться. Это самые опасные и криминогенные кварталы города. Туда даже полиция не рискует заходить, — Марк позволил себе ухмыльнуться и покосился на Сэма, — А если и суют башку в петлю, так всем взводом, на БТР. Не гражданам запрещено ходить по городу. Поэтому те, кому очень надо, прибегают к уловкам, большинство из которых я не знаю. Насчет байки про блуждающую дыру в западной стене, думаю, вы в курсе. Вот. Наиболее отмороженные революционеры называют себя «борцами». Они ненавидят все, что связано с компьютерами, техникой, Оракулом и его адептами. Сопротивлением руководит некая Королева. Никто ее не видел, но все отзываются о ней с… почтением что ли. Потому что она ценит людей и никогда не пошлет их на смерть, если того не требует более высокий интерес. Она еще ни разу не совершила ошибки. Она бьет по самым уязвимым местам в системе безопасности города. И скажу еще кое-что, господин хороший, — у Марка вдруг появилось опасное чувство вседозволенности, он осмелел, — Мне глубоко накласть на вашего Оракула и на ваше Сопротивление, имел я вас всех туда и сюда. Ваша мышиная возня мне абсолютно до лампочки.

Марк не удержался и показал заученный с детства жест.

— Это все, — добавил он. На душе заметно полегчало.

— Прекрасно, — промурлыкал чиновник. — Однако вы себя недооцениваете. Вы знаете гораздо больше, чем кажется, хоть и не подозреваете об этом. Как известно, возможности человеческого мозга выходят далеко за рамки нашего понимания, но мы научились кое-чему.

Марк почувствовал, как горло пересыхает. Только не это.

— Это называется «адаптированием». К сожалению, у нас нет времени на полноценную процедуру с вживлением датчика и загрузкой базовых программ. Ограничимся министерским гостевым доступом.

Очкарик кивнул копам, и те вышли из комнаты. Прошло несколько минут, и они вкатили в комнату на тележке прибор, ощетинившийся проводами. Рыбина подсоединил устройство к разъему в стене, а Сэм развернул и включил его. Прибор чем-то смахивал на увеличенную в размерах кофеварку. Действовали копы сноровисто, сразу было видно, что им это приходилось проворачивать не первый раз. Рыбина вытянул два датчика с присосками и прикрепил их к вискам Марка. Сэм нажал кнопочку в кресле, и репатрианта опутала пара обручей. Дышать сразу стало трудней.

— Готово, сэр! — отрапортовал Сэм.

Чиновник кивнул и нажал кнопку на клавиатуре компьютера. Его раздражали ужимки полицейских. Одна из плит в потолке уползла в сторону, из отверстия вынырнуло стальное щупальце. Заканчивалось оно чем-то, похожим на хобот, с двумя отверстиями для глаз и имело подвижную конструкцию. Марк не успел среагировать, и щупальце впилось ему в лицо, присасываясь резиновыми губками к коже. Гибкие пальцы обхватили затылок и сомкнулись на нем мертвой хваткой. Как в старом фильме ужасов.

Марк истошно заорал. И получил заряд и дубинки в плечо.

— Тихо! Сидеть, не дергаться. Больно не будет! — прорычал слева Сэм.

Голову прижали к подголовнику и закрепили в тисках. Взмокший, Марк часто дышал, готовый каждую следующую секунду испытать боль или расстаться с жизнью. У основания черепа возникло и стало нарастать покалывание. Но оно было скорее приятным, нежели болезненным. Кожа в этом месте занемела. Марк пытался пошевелить головой и не мог. Довольно долго ничего не происходило.

— Контакты введены, сэр, — доложил Рыбина. — Есть реакция.

— Отлично. Ну-с, Марк Свенссон, вот и настал момент истины. Сейчас Вы встретитесь с Оракулом. Советую расслабиться.

Послышались шаги уходящих людей, хлопнула дверь. Закованный в сталь, Марк остался один на один с тишиной и непроглядной темнотой. «Вот когда начинаешь верить в Бога», — горько пошутил он про себя. Силы куда-то утекали, тело обмякло. Марк прекратил дергаться.

Точно по центру темноты возникло яркое пятно света. Трудно сказать, когда это произошло. Пятно увеличивалось и пульсировало. Марк закрыл глаза, но оно не исчезло, а превратилось в яркую сферу, сквозь прозрачные стенки которой виднелись сполохи энергии. Марк понял, что физическое зрение здесь беспомощно, картинка подается прямо в зрительный отдел мозга через вживленный провод. Ходили слухи, что у наиболее рьяных адептов Оракула контактное оптоволокно нитками опутывало весь мозг и даже тело. Такие сутками могли не вылезать из Сети, подпитываясь оттуда энергией.

Лепестки энергии были похожи на червей-ленточников, отчаянно пытавшихся вылезти из герметичного аквариума. Подобно поверхности водоема, сфера подергивалась рябью и медленно увеличивалась. Количество светящихся червячков неуклонно росло, и вскоре они заполнили собой все внутренне пространство. Перестав шевелиться, они набухли, покраснели и растворились друг в друге. Сфера стала похожа на каплю крови, зависшую в пространстве. Ее поверхность уплотнилась, посветлела и стала белой, как белеет яичница на сковородке. В центре сферы возникло отверстие, и от него потянулись радиальные полоски; отверстие увеличилось. Сфера стала стремительно приближаться к Марку. Или это он падал в нее. По краям отверстия образовался воротник синего цвета с переливающимися поперечными линиями. Марк пригляделся и понял, что несется на гигантский глаз, прямо в черноту зрачка, который в эту же секунду поглотил его.