— Не могу, — вновь всхлип. — Я не думала, что он выкинет нечто подобное.

— Всё хорошо. Радуйся, что избавилась от этого идиота.

— Я рада, но...

— Мелинда, — подруга взяла меня за плечи и пристально посмотрела в глаза.

— Роберт — не тот человек, из-за которого нужно лить слезы, понимаешь? Его слова ничего не значат. Ты — прекрасная девушка. Наш учитель в тебя влюблён, поэтому забудь об этом недоразвитом и занимайся Эвансом.

В конце концов, после долгого успокаивания, я всё же пришла в себя и вернулась домой. Мама и папа вот-вот должны прийти с работы.

Я легла в гостиной и, вслушиваясь в тишину, постаралась окончательно обрести внутреннее равновесие. Слова Роба продолжали назойливо звенеть в моей голове. А может он прав? Возможно, поэтому Роберт и не хотел со мною спать?

Фригидная... Какое противное слово. Мне обидно скорее не из-за нашего столь шумного разрыва, а из-за оскорбления. Я никогда не смела его обидеть, но Роба это, как оказалось, не остановило.

Вновь начинаю плакать. Такой обиды, я ещё не испытывала. Бывало всякое, но это уже явный перебор.

Внезапно слышу стук в дверь. Не хочу, чтобы родители видели мои слезы. Стараюсь за эти несколько секунд, пока иду открывать дверь, вытереть влажные глаза, но всё равно это мало, что меняет.

Я люблю и маму, и папу, но мне никогда не хотелось им показывать своих слез. Я довольно закрытый человек и, к счастью или нет, но эта закрытость распространяется абсолютно на всех. Даже Эмили я частенько многого не рассказываю. Я предпочитаю решать свои проблемы во многих случаях в одиночку.

Но сейчас главное — открыть дверь и быстро удалиться в свою комнату.

Шествую в прихожую, и в голове мелькает вопрос: «А где ключи родителей?»

Открываю дверь, и дыхание мгновенно перехватывает. Вместо папы и мамы на пороге стоял Адриан. Я немного опешила.

Мужчина с серьёзным взглядом посмотрел на меня.

— Папы нет дома, — всё еще обескураженная оповещаю я.

— Что с тобой?

— Ничего, проходите, — открываю дверь шире.

Адриан входит в дом и продолжает смотреть на меня изучающим взглядом.

Я возвращаюсь в гостиную и включаю телевизор.

— Мелинда, тебя кто-то обидел?

— Нет, — стараюсь выглядеть спокойной.

Мужчина садится рядом и выключает телевизор.

— Мы же не чужие друг другу. Я вижу, что ты сама не своя.

Шмыгаю носом и вытираю рукавом кофты слезы, что скатились по моим щекам.

— Мелинда, ты чего? — Адриан обнимает меня, и я плачу ещё сильней.

— Не плачь, — шепчет он.

Мне сложно успокоиться, но Адриан терпеливо ждет, пока я смогу хоть что-то произнести.

Мужчина аккуратно сажает меня к себе на колени и гладит по голове.

— Расскажи, что случилось? — просит Адриан.

Я в очередной раз всхлипываю и вновь шмыгаю носом.

— Мелинда, прошу, поделись со мною своими переживаниями, — он целует меня в лоб.

— Я фригидная? — вопрос сам собой срывается с моих губ.

Адриана явно поразило подобное. Он ошарашенно смотрит на меня, чуть приоткрыв рот.

— Кто тебе сказал эту глупость? — взгляд его голубых глаз суровеет.

— Никто, но, как ты думаешь, я фригидная?

Адриан проводит большим пальцем по моей горячей щеке и облизывает свои пересохшие губы.

— Мелинда, это чепуха. Как ты можешь быть фригидной, если в тебе есть столько обаяния? Я вообще не понимаю и презираю тех людей, которые позволяют себе говорить подобное.

— Но раз говорят, значит, на то есть причины, верно?

Адриан тяжело вздыхает.

— Знаешь, Мелинда, иногда важно прислушиваться к мнению окружающих. Но это не говорит о том, что следует верить в любую чепуху.

— Думаешь? — в моем голосе ещё ощутимы ноты скептицизма.

— Уверен, — Адриан нежно мне улыбается.

Наконец, я действительно успокаиваюсь. Всхлипы периодически вырываются из меня, но слез уже нет.

— Всё хорошо? — мужчина выразительно смотрит на меня.

— Да, спасибо. Я понимаю, женские слезы — это глупо и отвратительно.

— Глупости, — решительно произносит Адриан. — Будь это беспочвенные рыдания, тогда да — это полнейшая мерзость. Но когда плачут из-за обиды, в этом нет ничего ужасного и постыдного.

Мне стало значительно легче после довольно лаконичного разговора с Адрианом.

Он не сказал ничего особенного, но его слова здорово меня успокоили.

Вскоре пришли мои родители. Я окончательно пришла в норму, тем самым избавив себя от лишних вопросов.

Адриан ушёл с отцом в гараж, а я маме помогала с ужином.

— Дорогая, — осторожно начала мать, когда мы уже накрывали на стол.

— Да?

— Мы с папой завтра уезжаем.

— Куда? — вопросительно смотрю на маму.

— У моей двоюродной тётки погиб сын, и мы едем на похороны.