И еще Наталья никому не сказала, но утром ей позвонил заведующий – Владимир Федорович – и попросил выйти третьего, а не четвертого, мая: у одного из докторов заболела жена, и маленькую дочку не с кем оставить. Можно было отказаться, но в отделении все друг другу помогали в форс-мажорных обстоятельствах, и Наталья согласилась.

Тишина. Танюша вдруг насторожилась.

– Чей-то телефон звонит. Наташ, не твой?

Наталья привстала со ступеньки. Телефон на столе веранды и звонил, и светился, и подпрыгивал. Она схватила трубку, открыла крышечку:

– Але!

– Наталья, у вас все в порядке? – Да, а кто это?

– Это Алексей. Мы сейчас у вашего соседа находимся. У вас точно все в порядке?

– Да, а что с ним? – С кем, с Иваном?

– Ну да! Говорите уже, не томите!

– С ним все в порядке, благодаря его наблюдательности. Я вам завтра расскажу.

– А я могу с ним поговорить?

Произошла некоторая заминка, потом в трубке раздался мужской, но другой, голос:

– Добрый вечер, Наталья Сергеевна! Как ваши дела?

– Наши дела хороши, а у вас что-то случилось? Вы не ранены?

Наталья не заметила, что вся семья окружила ее на веранде и с тревогой вслушивается в разговор.

– Нет, не ранен, даже не болен. – Тогда что случилось?

Трубку опять перехватил Алексей:

– Ничего не случилось, а вы будьте осторожны. Завтра к восьми часам к даче подъедут мои люди на милицейской машине для сопровождения. Не пугайтесь.

– Мы так рано не встаем.

– Ничего, подождут. До свидания, кстати, с праздником вас!

– И вас.

– Так, шоу продолжается! Что опять произошло? – устраивая – в который раз – больную ногу на скамейку, с издевкой проговорил Анатолий.

– Да погоди ты! – досадливо осадил его Саша. – Что, Наташ?

– Милиция у соседа. Что-то про бдительность говорили. Только я не поняла, где «у соседа»: в нашем подъезде или где у него там еще квартира. Если в нашем подъезде, тогда прямо смешно: там вроде такие меры безопасности приняли, не пройти, не проползти! Или он нашел у себя в квартире что-нибудь, уличающее преступника? А?

Когда Наталья это говорила, то смотрела почему-то Машке в лицо, и получалось, что именно у нее спросила. Машка озабоченно повертела головой, никого за своей спиной не нашла и неуверенно сказала:

– Ну, может быть, и нашел что-то, теперь убийцу найдут, и не надо никуда ехать.

Почему-то Машка тоже была уверена, что ехать не надо. Тут Наталья вместе со всеми, а за границей… кто его знает? Купит преступник билет на тот же самолет, что и Наталья, пройдет мимо нее и уколет миорелаксантом. И все! Кураре – это, кстати, миорелаксант короткого действия: парализуются все мышцы, в том числе дыхательные. Нет дыхания – нет кровообращения. Спасти человека может только сразу же начатая искусственная вентиляция легких. А где в самолете дыхательный аппарат со всеми причиндалами? Нету.

Все сразу задвигались, заговорили.

– Да что это делается? Что за милиция у нас? – запричитала Танюша, – как теперь жить вообще? Надо тебе срочно уезжать! Может быть, ты завтра не пойдешь в театр?

– Да ладно вам, бабы, – как-то неуверенно сказал Саша, – все образуется.

Анатолий достал из кармана шорт мобильник, набрал номер и властно приказал:

– Герман, обеспечь с сегодняшней ночи, вот прямо сейчас, охрану моей кузине и ее дочке. Мы на даче. Да, на даче. Нет, на территорию заходить ночью не надо, но периметр и подъезды охранять. Завтра на мероприятии быть всем, до этого провести рекогносцировку на местности. Да что тебя учить? Короче, ей угрожает опасность. Я тебе дам номер опера, который дело об убийстве ее соседей распутывает, ты с ним свяжись. Он парень толковый, все объяснит.

Он еще покивал трубке, помычал что-то типа «угу» и, видимо, довольный результатами разговора, убрал телефон в карман.

– И как мы раньше без мобильной связи обходились? – с иронией в голосе сказала Машка.

– Так, рота, отбой! – Анатолий решил покомандовать. – Завтра день трудный.

«Рота» немного покочевряжилась – уж больно хорош был вечер – и тихонько засобиралась спать.

Анатолий долго вставал со скамейки, явно пытаясь привлечь внимание Марии к своей персоне: кряхтел, охал, сгибался и разгибался, как будто безуспешно пытаясь встать. Наталья глядела на эти телодвижения с изумлением: и его, что ли, проняло? А Машка, невозмутимо поведя плечиком, шагнула куда-то в темноту и появилась через пару секунд с костылем. И где она его взяла? Видимо, заприметила еще днем, а теперь он и пригодился. Костыль Машка пристроила рядом с Анатолием, пожелала всем спокойной ночи и походкой манекенщицы отправилась в дом – спать. Анатолию ничего не оставалось, как встать – без стонов и оханий – и спокойно отправиться вслед за всеми.

Такой квартиры Алексей еще не видел. Комнаты были большие, окна высокие, под потолок, хотя снаружи выглядели как обычные, стандартные. Он так и не понял, как это сделали. В центре парадной – «большой», как назвал ее Иван, гостиной стоял белый, правда, белый рояль. Диваны и кресла у стены, очевидно, предназначались для слушателей и сразу обозначились в мозгу Алексея как зрительный зал. На рояле лежала стопка нот. Пыли не было. Еще в комнате стояла ухоженная раскидистая пальма в большой кадке. Или у него домработница, или он эту пальму на время отсутствия кому-то отдает, подумал Алексей.

– Мне тоже эта пальма нравится, – сказал тихонько Иван, который, как приклеенный, ходил за ним по квартире.

– Как она у тебя выросла, такая большая? У меня даже в кабинете все кактусы засыхают, хотя их уборщица тщательно поливает и вообще следит.

– А, ты в смысле, что меня дома нет? Так у меня тут Лидка живет – это моя детская подружка. Подружка, а не любовница, – уточнил Иван, наткнувшись на иронический взгляд Алексея.

– Подожди, то есть, ты уезжаешь, а она… как ее? Лидка тут живет? Ты приезжаешь, и она что? Она сейчас где?

– Не знаю, наверное, у матери. Она здесь живет, потому что у них с матерью двухкомнатная квартира, и туда кавалеров водить как-то несподручно.

– А она вообще кто? В смысле, где работает?

– Где работает? По-моему, в каком-то таксопарке или в автопредприятии.

– Ты это знаешь или предполагаешь?

– Ну, – Иван задумался, – я ее никогда не спрашивал, но, когда были похороны, приехала она на такси, еще две машины привезла с собой, и они целый день с нами провели. А потом я спросил, сколько надо заплатить, и она сказала, что им оформлен наряд на целый день от предприятия. Я почему-то подумал, что это таксопарк.

– Машины были какие, не припомнишь? – Была одна «Волга», это точно помню. А остальные две? По-моему, иномарки недорогие, что-то из серии «Логан» или «Киа».

Опять такси. Такси. Алексей напрягся, вот где-то близко разгадка, хотя… Это раньше, давно, такси были какой-то, ну, если не экзотикой, то событием. «Мы нанимали такси», – говорила его бабушка, чтобы подчеркнуть важность поездки. Теперь такси на каждом шагу.

– Скажи, пожалуйста, – спросил он Ивана, – а эта самая Лидка была знакома с твоими родственниками?

– С родителями – да. Ее мать шила для моей мамы. Хотя с папой – пожалуй, нет. Его никогда не бывало дома, когда приходила портниха на примерку – мама так подгадывала. С остальными родственниками тоже нет – не было случая ее представить.

– С тетей и дядей убитыми не была знакома? – Надо вспомнить, – Иван наморщил лоб, потер переносицу. – Да, может быть. Один раз я ее просил отвезти им посылку. Я прилетел из Франции, а на другой день нужно было улетать в Германию. Времени не было совсем, поэтому я позвонил дяде Пете и объяснил ситуацию. Он хотел прислать своего помощника, но Лидка сказала, что ей без разницы, где на троллейбус садиться, и отнесла. Но познакомилась она с ними или нет, я не знаю.

– То есть в квартире их она была?

– Получается, была. Тетя Аня – человек воспитанный, не стала бы держать гостью, пусть она даже на минутку зашла, в прихожей.

– А на их даче она была?