– Почему ты не желаешь жениться?

Этот вопрос задал виконт де Валиньи, обладающий весьма неприметной внешностью, однако не лишенный некоторого обаяния, которое выражалось в данный момент в едва заметной улыбке, словно он знал ответ на заданный им вопрос. Виконт сидел в кресле в небрежной позе, лениво следя взглядом за приготовлениями своего друга.

Луи де Бриньон граф Луи являлся полной противоположностью своего друга. Кроме возраста, а обоим едва минуло двадцать пять лет, у них не было ничего общего. Луи обладал выразительной внешностью. Голубоглазый, со светло русыми волосами, доходившими до плеч, и маленькими усами он являл собой образ мужской красоты, ибо черты лица не уступали статности его фигуры. Он был красив и прекрасно знал это. Это чувство сквозило в его взгляде, когда он, стоя перед зеркалом, придирчиво осматривал новый камзол, сшитый одним из знаменитых парижских портных всего несколько дней назад.

Камзол как нельзя лучше подчеркивал статную фигуру графа. Он несколько раз одернул рукава камзола, придавая им положенную раскроем форму, затем пробежался рукой по веренице блестящих пуговиц и только после этого повернулся к своему другу, и вместо ответа задал вопрос.

– Разве я похож на осла?

И сразу же приняв насмешливый вид, сам ответил на свой вопрос:

– Нет, мой друг, ни за что на свете – скорее я предпочту смерть.

– Но ведь когда-нибудь тебе придётся жениться, так почему не сейчас? – весьма резонно заметил виконт де Валиньи.

– Никогда! – отрезал Луи и продолжал тоном, в котором слышалась неприкрытая ирония, – брак превратит меня из охотника в гончую и, вместо того, чтобы увенчивать головы обманутых мужей увесистыми рогами, мне придётся оберегать собственную. Нет уж, увольте сударь! – Луи театрально поклонился другу, – роль охотника прельщает меня несравненно больше. Я не намерен занимать место в длинной очереди тупоголовых болванов. Женщины слишком изобретательны, когда вопрос касается такого тонкого понятия, как измена супругу, поверь, я не раз убеждался в этом на собственном опыте. Они заверяют супруга в верности и преданности, но, едва оставшись одни, прикидывают, каким способом обмануть его и изменяют, чуть ли под самым носом. Бррр! – Луи передернул плечами, на лице отразилась гримаса отвращения.

Де Валиньи невольно рассмеялся.

– Луи, мой друг, ты судишь женщин с одной стороны, забывая, по меньшей мере, о трёх других.

– Возможно, – согласился с другом граф Луи, – но о них мне ничего не известно.

Де Валиньи ничего ответил. Он лишь молча следил за приготовлениями своего друга, который готовился к очередному «походу», как выражался сам Луи.

– Кто на сей раз? – поинтересовался де Валиньи, – не та ли черноволосая баронесса?

– С ней покончено, – отозвался граф Луи, приглаживая свои волосы, – баронесса оказалась на редкость скучной особой. Только и знала, что твердила мне о своих чувствах. Проклятье, сплошное однообразие. Неужели все женщины одинаковы?

– Тебе лучше знать, – тонко заметил де Валиньи, – ты у нас слывёшь знатоком прекрасного пола.

– Пора! – решил граф Луи.

Оглядев себя в зеркале в последний раз, он открыл дверь комнаты и, высунувшись, закричал:

– Диманш!

– Будь осторожен, – предостерег друга де Валиньи, – обманутый супруг может представлять большую опасность.

– Надеюсь что так, – беззаботно отозвался Луи, – было бы неплохо после теплой постели размяться на дуэли.

Де Валиньи осуждающе покачал головой. Подобное легкомыслие могло привести к весьма плачевным результатам. Он отлично понимал это, но попытки объяснить это Луи, не имели успеха.

Обладая бесшабашным нравом, Луи лишь посмеивался над нравоучениями своего друга.

– Диманш!

Пожилой слуга без стука вошёл в дверь. Он с явным неодобрением осмотрел своего хозяина.

– Опять? Попомните мои слова, монсеньор, ваши ночные прогулки закончатся на одной из Парижских улочек в объятиях пары дюжин головорезов.

– Перестань ворчать и принеси плащ и шляпу, – голос Луиа звучал совершенно спокойно. Он давно привык к репликам Диманша и не обращал на них ни малейшего внимания.

– Лучше бы я остался в Сансере, – с тяжелым вздохом заметил Диманш.

– Ты сам приехал, я тебя не звал, – напомнил ему Луи, – кстати сказать, ты всегда можешь отправиться обратно.

– Ещё чего! – сердито выдохнул Диманш, – без меня вы совсем пропадёте.

– Ну, если все вопросы и наставления исчерпаны, может, ты выполнишь мою просьбу?

– Иду, иду, – бросив сердитый взгляд на улыбающегося Луи, Диманш отправился вниз.

– Я полностью согласен с ним, – подал голос де Валиньи.

– Антуан, – Луи косо посмотрел на своего друга, – ты становишься похожим на моего дядюшку.

– Кстати о твоём дядюшке, – неожиданно вспомнил де Валиньи, – надеюсь, ты не забыл о приёме? Герцог Бурбонский передал, что не потерпит твоего отсутствия.

Граф де Сансер нахмурил брови при этом известии.

Вот уже, второй год его беспокойный дядюшка герцог Бурбонский пытался навязать ему брак. Герцог являлся опекуном Луи и, пользуясь своим правом, настаивал на своём решении. Однако, несмотря на многочисленные попытки герцога, Луи до сих пор удавалось избегать ненавистного брака. К чему только его дядюшка не прибегал, какими только ухищрениями не пользовался, но Луи держал ухо востро. И в свою очередь, сколько ни уговаривал Луи дядюшку бросить затею с его браком, тот настаивал на своём. Луи начал склонятся к мысли, что лишь прямое столкновение с герцогом избавит его от настойчивости дядюшки. Хотя он не мог не понимать, чем грозит ему прямое неподчинение. Наконец, он махнул на всё рукой. Каким бы не стало для него наказание – это лучше, чем брак. Утвердившись в своём намерении, он стал лишь ждать очередной попытки герцога Бурбонского для того, чтобы открыто заявить о своём нежелании женится ни сейчас, ни когда бы то ни было. И вот, кажется, час настал, ибо он не сомневался в истинной причине приёма, устраиваемого дядюшкой.

Наследник знатного и богатого рода, он привлекал к своей особе повышенное внимание, но на сей раз, он отобьёт охоту у всех, кто имеет на него виды. Граф Луи принадлежит только графу Луиу. Но всё же, слова де Валиньи стали для Луи весьма неприятным известием.

– Чёрт бы побрал моего дядюшку! – в сердцах вырвалось у Луи, – неужто так трудно оставить меня в покое? Сколько раз я твердил ему, что не собираюсь жениться, а он снова за своё. Могу поклясться, он вновь заведёт разговор про то, насколько хорошо иметь супругу, что необходимо иметь наследников и остальную ерунду про семью. Держу пари, что он и невесту мне подыскал. Проклятье!

– Она довольно хороша собой, знатна, богата, – улыбаясь, сообщил де Валиньи.

Слегка удивлённый взгляд Луи остановился на де Валиньи.

– Откуда тебе известно?

– Сожалею мой друг, но в Париже все, кроме тебя знают про будущую графиню Луи, – де Валиньи и не пытался скрыть злорадства в голосе.

– Предатель!

Де Валиньи рассмеялся открыто и весело, в то время как Луи с угрюмым видом смотрел на него.

– Надеюсь, моё предательство не послужит поводом для твоего отказа? – де Валиньи явно наслаждался моментом, – я обещал герцогу, что доставлю тебя во дворец!

– Никоим образом, мой друг, – ответил Луи, на губах которого заиграла загадочная улыбка.

При виде этой улыбки радостное настроение де Валиньи, как ветром, сдуло.

– Мне не нравится твоя улыбка. Всякий раз, когда ты улыбаешься, таким образом, происходят весьма неприятные для окружающих события.

Появился Диманш.

Не отвечая де Валиньи, Луи накинул на плечи плащ, надел шляпу с слегка изогнутыми краями и, вооружившись шпагой с кинжалом, поспешно покинул дом.

– Неисправим, – вслед ему напутствовал Диманш.

– Мне надо дождаться Луи, – поднявшись с кресла, сказал де Валиньи, – надеюсь, у тебя найдется бутылка доброго вина?