-Мы тут все лет с двенадцати болеем охотой, иной раз ноги гудят, убредешь черти-куда, а азарт, он покоя не даст!
Сын его собрался на какую-то дальнюю просеку, разведать что и как, а Васька с Лешкой повернули в сторону Медведки.
-Вот глухаря осенью сложно выследить, сторожкая птица, это весной подпустить может, а ща - вон у карьера совсем близко от поселка здоровый такой, мужики пытались его выследить, а он умудряется под самым носом улететь. Сейчас уже его и не трогают, просто спорят откуда он взлетит, и ни разу не угадали, хитрый, чисто еврей. А вот это наши кедры, тебе, Леш, повезло в урожайный год приехать, завтра и пойдем шишкарить, сегодня ничё с собой не взяли, шишки-то пока ещё в сере, вымажешься -потом дня два оттираешь её. Вот в октябре на белку будем ходить, тут уж Алькины двоюродные- Горбуновы, мастера, у кажного по обученной, особенно на белку, лайке. Ещё батя их в те далекие шестьдесят какие-то годы за счет белок хорошо семью поддерживал - сдавал шкурки их в охотничий магазин а там всякие дефицитные продукты были, крупы, конфеты, патроны, всякие охотничьи нужные штуки, чёго-то ещё и мука, как Алька вон скажет - вышка. Знаешь, как в то время оладушков-блинов хотелося, когда Хрущев кукурузным хлебом всех кормил, гадость, я тебе скажу, та ещё. Помню, мамке раз в три дня, как имеющей гастрит, что ли, можно было одну буханку белого, пшеничного хлеба купить, вот мы пятеро - я самый последний,-усядемся за стол и ждем, когда нам выделят такое лакомство, хлеб с песочком. А его чуть примочишь... вкуснота была. Теть Нина Горбунова, правда, нас частенько зазывала на оладушки-то, меня, мелкого особенно - у нас как раз батя умер. Мамка одна с нами билась, вот меня и жалели соседки - последыша-то, восемь только и было мне. Это щас вон пироженки всякие, а тогда... Но хорошо, я тебе скажу, жили, проще и веселее, не жмотничали. Выделит мамка или кто из подросших братьев копеек двадцать - счастье!! Десять на кино, а на десять - сто граммм подушечек, 'дунькиной радости' купишь, вот и делим с ребятами по-честному. А уж если полтинник, копеек, конечно же, то и сто грамм "Маски" выгадать получалось. Ну это редко, все больше брали такие брикетики - кофе или какао с сахаром прессованные, все любили их грызть, а ещё фруктовый чай, там всякие фрукты тоже в брикет прессовали... Для вас это может и, как, вон, младшенький говорит,-анахронизм, а для нас - детство веселое и замечательное. Ладно, заговорил я тебя, пошли пошустрее к дому, там уже заждамшись все. А ты молодец: столичный, а не изнеженный, смотри, сколь километров отмахал и не устал, подумаешь, что из наших!
Узнав, что у Лёшки дед и прадед истинные сибиряки, одобрительно крякнул:
-Совсем другой коленкор, тогда понятно, из наших ты. Мы Сашке все очень доверяем, хотя, когда он приехал первый раз... Знаешь, как рентгеном просвечивали, Алюня-она у нас, у всех ребят-одноклашек, одна такая... авторитееет, - протянул он, - и ща отлает по делу, если что, мало не покажется. А мы, как малолетки, оправдываемся, пятидесяти почти летние. Алюня иной раз чихвостит, почище жены, но по делу. Так что теща у тебя будет - мировая. А тесть... Он такой поди один, Минька, правда, здорово на него похож, один в один папка вырос... да... А и ты вроде как на них помахиваешь, Настюха-то давно решила, что муж будет как папка. Надежный, как выразиласся-то... погоди... вспомню??...Лет тринадцать что ли было... а, вот как-то так: "пусть будет хромой или некрасивый совсем, но как мой папка, если сказал, то железно!" Так что, у Аверов как раз один в один, как в выражении, хочешь увидеть жену в будущем - посмотри на её мать. А Алюня, она у нас молодчага, ну, иной раз и взорвется, и пенделя может, и в глаз засветить, хотя, вру. Это больше по молодости, сейчас-то Авер как душ успокаивающий, чуть что - её в охапку и молчит, она попыхтит, поворчит и затихнет.
Минька маленький всегда говорил: - Папа с мамой мирятся!
Хорошая у них семья, тебе Лёха, фартовый билет выпал. Настюха - деваха умная и женой будет славной. О, я тебе все выболтал, а и Медведка, вон она, на пригорке-то виднеется!
И были Лёшке и шишки, и грибы всякие, особенно полюбились ему белые грузди, спрятавшиеся под опавшей хвоей большими семействами. Лешка не хуже Филюньки залазил под елки и там с умилением находил под едва заметным бугорком маленькие, крепенькие грибочки. Настя снисходительно улыбалась, а потом показала ему местечко, где росли любимые и баб Ритой, и мамулей рыжики, очень душевно понравившиеся потом и ему - жареными.
Сходили на Колпаки, полюбовались на бескрайнее море, только леса. Лешка как-то враз и органично вписался в уральскую компашку, подружился на раз с Михайликоми его невестой Дарьей, оказавшейся дочкой того шебутного Ивана Чертова, поудивлялся, как тесен мир, и с огромной неохотой расставался со всеми, особенно с Настюшкой.
Одно утешало, можно было ежевечерне разговаривать с ней по телефону.
- Асенька, ну до весны не так далеко, в январе каникулы, приедешь ко мне, а через четыре месяца после, никуда от себя не отпущу! - нацеловывая на вокзале, утешал он свою чуть не плачущую невесту.
В Москву ехали вместе с Дашей, она не сильно грустила:
-А чего? Стоядинович от меня никуда, вот, правда, нам побольше ждать придется, семнадцать только в сентябре будет, а так - я бы хоть завтра замуж.
Она вспоминала их совместные проделки, эта троица - два синхрониста Чертовых и его Настя - частенько попадали под горячую руку бабули Плешковой за свои хулиганские проделки. Такой свою Асеньку Лешка даже и не представлял.
-Не, ща она степенная стала, вот как начала стрижками подрабатывать, время-то совсем не оставалось, тогда и посерьезнела, да и Димка наш тоже, это я вся в папаню, а его ты видел.
На Казанском вокзале и с Димкой познакомились. Тот, зная, что с Урала всегда везут 'полвагона', только обреченно вздыхал:
-Ну, баб Варя!! Как будто здесь совсем ничего нет!!
-А как же? Любимый внук Димулечка совсем худой и его надо подкормить натуральными продуктами, а в Москве вашей химия одна!! - Она бы и Саньке ещё столько отправила, да маловат он, пока.
Вот так и началась у Лёхи дружба с Чертовыми.
Папа Ваня выбрался с Саньком в 'Детский мир', давно хотел показать ему двигающихся кукол.
Санька, сидя на плечах двухметрового папы рассмотрел все как следует, потом веско сказал:
-Хотю!
