Выскочив на улицу, я сел в машину. Тут в голову мне пришла мысль, что первым делом мне нужно ехать в Солнцево, говорить с тамошней братвой. Только они могут сейчас переломить ситуацию. Надо найти Андрея, других знакомых ребят и все им объяснить. Как вы уже знаете, до Солнцева добраться мне не удалось.

Циборовский закончил свой долгий рассказ и посмотрел мне в глаза.

- Ну, как вы думаете, чем закончится эта история? - немного погодя спросил он.

Я не знал, что ответить, и только пожал плечами.

Конец истории я узнал гораздо позже, когда Александру изменили меру пресечения и он вышел из тюрьмы на свободу. Вскоре мы встретились с ним в маленьком ресторанчике, где он поведал мне о своем пребывании в тюрьме.

Глава 23

В СЛЕДСТВЕННОМ ИЗОЛЯТОРЕ

19 сентября 1994 года, 12.30, ИВС на Петровке

Прошло два дня с тех пор, как меня задержали после злополучного покушения на проспекте. Уже вторые сутки я находился в ИВС на Петрах.

Первая встреча с вами вселила в меня некоторую уверенность. Как ни крути, вы стали единственной моей связью с внешним миром. Сидя в камере-одиночке, я только и думал о последних событиях в моей жизни.

Неожиданно открылась кормушка - небольшое окошко, через которое в камеру подается еда, - и конвоир, выкрикнув мою фамилию, сказал:

- Собирайся на допрос! Зайду через пять минут!

Я слез с нар, сунул ноги в кроссовки без шнурков - их отобрали раньше, видимо, для того, чтобы я не смог на них повеситься, и сел ждать конвоира. Вскоре заскрипел засов, дверь отворилась, я вышел в коридор. Конвоир скомандовал:

- Вперед! Руки за спину!

Заложив руки за спину, я медленно пошел вперед. Миновав два этажа, мы оказались на четвертом. Там находились следственные кабинеты, где проводили свои допросы оперативники и следователи, а также проходили встречи с адвокатами. Конвоир нажал на кнопку звонка, через несколько минут дверь открыл другой охранник.

- Этого - в восьмую комнату, - сказал он, протягивая листок вызова. Конвоир снова скомандовал мне:

- Вперед!

Подойдя к двери восьмой комнаты, охранник открыл ее, сказав: 1

- Разрешите?,

Из комнаты послышался голос;

- Входи!

Конвоир обернулся ко мне и велел войти.

Я оказался в небольшой комнате, так называемом следственном кабинете. Единственное окно в этом помещении было закрыто двумя рядами решетки, возле него стояли стол и две скамейки, намертво прибитые к полу. Вдоль другой стены находилось еще несколько стульев, также прибитых к полу. Больше в кабинете мебели никакой не было.

За столом сидели два человека. Одному, светловолосому и голубоглазому, одетому в кожаную куртку, на вид было лет сорок. Другой, бородатый и темноволосый, был постарше и помощнее. Поскольку оба оперативника были без верхней одежды, я подумал, что скорее всего они приехали не из какой-то другой организации, например прокуратуры, а при - шли с Петровки, по внутреннему переходу.

- Заходи, садись! - показал оперативник на стул. - Давай знакомиться. Значит, про тебя мы все знаем, - сразу перешел он с места в карьер. - А мы оперативники с Петровки, как ты сам уже, наверное, догадался.

- Да, в курсе, - ответил я и, опередив их, добавил: - Никаких показаний я давать не буду. Вообще разговаривать собираюсь только в присутствии моего адвоката.

- Послушай, Саша, - почти ласково обратился ко мне голубоглазый опер. - А кто сказал, что тебя здесь будут допрашивать? Видишь, у нас даже никаких документов нет - ни протокола допроса, ничего. Мы просто хотим с тобой побеседовать, а ты должен знать, что на беседе присутствие твоего адвоката совсем необязательно. К тому же в этой беседе скорбе всего заинтересован ты, а не мы, - неожиданно добавил оперативник.

Я выдавил улыбку и спросил:

- Интересно, в чем же это я заинтересован?

- А в том, что мы раскроем тебе глаза на многие вещи, которых ты не знал, - нравоучительно произнес бородатый.

- На какие, например? - полюбопытствовал я.

- Например, на тот факт, что тебя приговорили... Ты в курсе? Оперативник, казалось, наслаждался моим временным замешательством.

- Кто? - наконец спросил я.

- Ореховские, курганские и другая братва... - перечислил опер.

- И за что же они меня приговорили? - Ответ на этот вопрос я и без ментов знал наверняка, но уж больно упивались они своей значимостью, и я решил им подыграть.

- За то, что ты не смог уберечь своего патрона, Сильвестра, - ответил опер, практически читая мои мысли.

- Ну, - протянул я задумчиво, - это еще надо доказать! Лучше скажите сразу, чего вы от меня хотите?

- Мы хотим задать тебе несколько вопросов, - сказал голубоглазый.

- А какой смысл мне отвечать на ваши вопросы? - осведомился я.

- Очень простой. Ты приговорен и можешь погибнуть в любую минуту. Вот сейчас ты находишься в одиночке. Это наша работа и наша заслуга, и ты должен это оценить. А мы могли бы перевести тебя в общую камеру. Там, как ты понимаешь, ситуацией владеют зеки, "синие", блатные. Как придет "малява" с воли - тебя порешить, - они сразу тебя и почикают, - предсказал голубоглазый мою дальнейшую судьбу. - Любой зек сочтет за честь это сделать. Ты же человек, который не уберег, а может, и сам подстроил смерть Сильвестра!

- А что, и такой базар уже идет? - поинтересовался я ради приличия.

- Базар идет самый разный, - сказал бородатый. - Мы владеем информацией.

- Так если вы владеете информацией, зачем же меня допрашивать? - невинно спросил я.

- А мы хотим уточнить кое-что, проверить наши знания. То, что мы тебя топить при даче показаний не будем, - гарантируем, - добавил голубоглазый опер.

- Что значит топить не будете? - поинтересовался я.

- Мы не будем тебя спрашивать о принадлежности к бандформированию, о происхождении твоего оружия, которое изъяли у тебя в ходе перестрелки на Мичуринском проспекте, о твоей деятельности в бригаде Сильвестра - нас это совершенно не интересует, - объяснил опер.

- А что же вас интересует? - спросил я.

Оперативники переглянулись, и бородатый сказал:

- Нас интересует многое, например - последние дни Сильвестра перед гибелью. С кем он встречался, куда ездил.

- Об этом говорить не буду, - отрезал я.

- Хорошо, - сказал оперативник. - Нас интересуют похороны. Ты же был на похоронах?

- Да, был.

- Вот, мы тебя засняли. - И оперативник вытащил фото, на котором я стоял рядом с Вадимом. - Нас интересуют вот эти товарищи. - И он вытащил другие фотографии. На них я без труда узнал солнцевских, Андрея, стоящего с ними, курганских...

- А вот этого товарища ты знаешь? - неожиданно спросил бородач и вытащил из папки еще одну фотографию.

- Кто это? - удивленно спросил я, вглядываясь в изображение.

- Посмотри внимательно! - настаивал бородатый.

- Нет, его не знаю. - Я отрицательно покачал головой.

- Ты что же своего шефа не узнаешь? - насмешливо переспросил голубоглазый.

- Это Сильвестр? - Я даже подскочил на месте. - Он что, жив?

- Это мы у тебя хотим спросить. Давай, Саня, колись. Мы-то знаем, что он жив и что покушение на себя подстроил сам.

- А смысл какой? - растерянно спросил я, не зная, верить сказанному или нет.

- Ну, во-первых, ему необходимо было спрятаться от Басманной группировки, которая его активно искала и приговорила, во-вторых, отойти от дел - ведь у него достаточно много недвижимости за границей, в Израиле, в Австрии, да и в России, ты это знаешь не хуже нас. А в-третьих, есть еще кое-какие причины. Может быть, он бабки захапал общаковские - ведь все сейчас ваш общак ищут, а никто найти не может! - Слова опера звучали на редкость убедительно.

- Я ничего об общаке не знаю и, честно говоря, не верю, что Сильвестр жив.

- А ты знаешь, что его уже видели в Одессе посдечзохорон, причем в обществе Росписи? - вновь заинтриговал меня бородатый.