- Узнаете-узнаете, - промурлыкал Корифей, вставая и потягиваясь. - Ну что, друзья, мне пора. Спасибо, досточтимая Игуменья, подвезли. Пока. И до новых встреч.
Корифей махнул лапой, прыгнул с ладьи в сияющий туман и исчез...
Ладья бесшумно скользила в сияющем тумане, плавно поворачивая назад, к причалу. Поворачивая, ладья поднималась все выше и выше, пока не расступился сияющий туман и не показались в немыслимом отдалении хрустальные горы Другого Берега. После этого ладья полностью повернула и, войдя в туман, двинулась к дому.
Грот под Холмом
Сияющий туман расступился. Далеко впереди и внизу показался Холм. Ладья Игуменьи плыла к Холму по реке и, одновременно, спускалась к нему с Верхних Вод.
- Хотите узнать, что сейчас произошло с Капитаном? - сказала молчащая всю обратную дорогу Игуменья.
Отец Иван и Дмитрий кивнули.
- Капитан сделал свой выбор. Только что. Он счастлив и очень надеется, что вы его поймете. - Игуменья загадочно улыбалась.
- А почему мы его не поймем? - пожал плечами отец Иван. - Если ему его выбор принесет счастье, значит, и мы будем рады рядом с ним.
- Будем рады рядом с ним, - повторила Игуменья и внезапно добавила - но вы недолго будете с ним. Таково последнее решение Капитана. Он скоро покинет ваш мир.
- Как это покинет, он что... умрет?
- Да, для вас, вашего мира он умрет.
- Так это и есть его выбор?! - воскликнул отец Иван.
Игуменья улыбнулась, кивнула головой и добавила:
- Капитан выбрал Другой Берег.
- А мы? Что будет с нами? - внезапно вырвалось у Дмитрия (к вылетевшим словам так хотелось добавить: "бедные мы, несчастные...")
- А вы будете дальше жить в мире людей. И если все будет хорошо, увидите начало Новой Эпохи мира!
Игуменья улыбнулась и что-то пропела своим прекрасным низким голосом.
- У тебя, мой друг, - обратилась она к отцу Ивану, - еще будут сомнения и искушения. А вслед за ними последует решение: остаться прежним батюшкой или стать одиноким деревом на суровой солнечной вершине, стать монахом. Впрочем... - Она смотрела куда-то вдаль, поверх головы отца Ивана, глаза ее были полуприкрыты, - возможен и третий, неожиданный выбор. Он может быть связан с печальной судьбой отца Бориса. А может, и не связан. Выбор возможен... но не столь вероятен. Я его почти не вижу. Все в дымке неопределенности.
- Что за выбор? - тихо спросил отец Иван и добавил, - Понимаю, глупый вопрос. И все же.
Игуменья звонко рассмеялась:
- Не стоит полагаться на гадания, когда речь идет о собственном выборе. Кто же тебе о нем точно скажет, кроме тебя самого! Все мы являемся писателями своей судьбы и пленниками собственной свободы. Как сказал бы на моем месте друг Дмитрий. Кстати, Дима уже принял решение, только не совсем еще его осознал. Да, Дмитрий будет писать нашу историю. И это уже не изменить, если только он сам не откажется от собственного выбора...
Показался пустынный причал. Ладья Игуменьи прошла мимо него и стала подниматься выше по реке, миновала второй причал, поворот. Вот уже сбоку от ладьи выросла громада Холма, заслонив собой небо, а на другом берегу реки степь плавно перешла в большую лесополосу. Где-то там, впереди, был лесной храм, в котором Дмитрий и отец Иван впервые повстречали стражей. Но до лесного храма ладья Игуменьи не доплыла. Через несколько минут ладья повернула в приток, впадающий в реку. Приток вел прямо к Холму. Было заметно, что приток имеет искусственное происхождение - неширокая, прямая, словно оросительный канал, глубокая канава с чистой прозрачной водой и берегами, густо поросшими кустарником. Канал шел прямо в Холм, в просторный тоннель, освещенный нежным голубым светом.
- Мы направляемся в подземный грот к подземному озеру, - тихо сказала Игуменья. - Одно из немногих мест, где вы еще не были. У подземного озера вас ждут старые, желанные друзья. А моя миссия окончена. Но мы еще встретимся на Совете, и я не прощаюсь с вами.
Тоннель был ярко освещен фонариками - они висели в недосягаемой высоте сводчатого потолка, выступали из боковых стен, выложенных чудесной плиткой золотисто-серебристого отлива. Ладья бесшумно скользила по потемневшим подземным водам, в которых отражались бесчисленные лучи и блики от фонарей.
Через несколько минут стены тоннеля расступилась. Ладья Игуменьи оказалась в ярко освещенной огромной пещере ровной сферической формы. Прямо по курсу лежало небольшое озеро, вытянутое овалом к противоположной от тоннеля стороне пещеры. И там, на той стороне, виднелась широкая площадка с колоннами по бокам и причудливыми светильниками. Светильники напоминали большие открытые чаши. В этих чашах горел яркий и ровный серебристый огонь, больше похожий на плазму. На площадке их ждали друзья: Лариса-археолог, Пестрый и третья неясная фигура, вдвое меньше Пестрого, скрытая плащом. Лариса и Пестрый приветливо помахали им руками. Третья загадочная личность в плаще так и осталась неподвижной.
Увидев Ларису здесь с Пестрым, Дмитрий поймал себя на мысли, что совсем не удивлен ее появлению. Да, именно таким образом и должна была появиться на Холме эта необычная женщина-археолог. Раз уж поверила во все там, у Брамы. Да и сама встреча... Дмитрию вспомнилось, что за все время пребывания на Холме они говорили о Ларисе лишь дважды. Первый раз с Капитаном и отцом Иваном. Второй раз - вскользь с одним отцом Иваном. Дмитрий знал, что рано или поздно Лариса появится в мире стражей (в это верил и Капитан, сомневался только отец Иван). И вот она здесь. И сердце бьется радостно. И отчего-то непонятная тревога.
Дмитрий помахал рукой в ответ на приветствие. В этот момент его толкнул в бок отец Иван:
- Ты видел?
Батюшка показывал пальцем вверх. Дмитрий задрал голову и оцепенел от удивления. Прямо над ними в зените потолка (ладья как раз проплывала по центру пещеры), ярко сияло чистым янтарным светом что-то большое и овальное. Оно было похоже и на виденный ими из мира стражей девять лет назад галактический центр. И на Великое Семя, из которого выходит весь видимый и невидимый Космос. Сияющий в зените овал был символическим обозначением Истока - Аз-у.
От Истока отходил золотистый ствол дерева. По куполу потолка спиралью ствол спускался к земле. Золотое Древо Мира - догадался Дмитрий. Кон-Аз-у стражей... Через несколько витков у ствола появлялись первые золотистые ветви, листья, на листья опускались белые светящиеся коконы, рядом с ними проплывали какие-то оранжевые шары, похожие на первобытные солнца или на чистые духовные сферы, пока не имеющие материального выражения. Еще через несколько витков коконы превращались в прекрасных, сияющих существ, очень похожих на ангелов, а оранжевые солнца собирались в созвездия, вдали виднелись завихрения творящихся рукавов галактики. Дальше дерево распадалось на множество ветвей - каждая ветвь изображала свой мир и своих созданий. Вся эта ветвистая, многомерная жизнь, с неописуемыми сказочными созданиями низвергалась на мощные уступы, что отходили от стены и шли до самого подземного озера...
- Ничего себе грот, - изумленно сказал отец Иван, - да это же целый храм!
- Этот грот, как и все, что находится под Холмом, был обустроен нами вместе с детьми гор. Они искусные мастера. А мы, стражи, не очень любим пышную архитектуру, да еще и под землей. Ну, а изображения, что вы видите, символы... так, кажется... Все это создано нами исключительно для детей гор. И для других народов, кто пожелает понять. Что касается нас, мы все это носим в себе. Мы поем, дышим - этого уже достаточно.
Едва Игуменья закончила говорить, как бок ладьи плавно коснулся площадки, на которой их ждали друзья. Отец Иван и Дмитрий бодро соскочили с корабля и тут же попали в объятья Пёстрого. Подошла Лариса и протянула им руку, которую друзья сдержанно пожали. Лариса улыбалась друзьям, но все же улыбка была отстраненной, как из полусна. Женщина-археолог теперь неотрывно, восторженно смотрела на стоящую в ладье Игуменью. Пестрый приветствовал Игуменью на своем языке. Игуменья, что-то ответив Пёстрому, взмахнула руками, словно птица (кажется, речь шла о Капитане). Взгляд Игуменьи задержался на Ларисе и таинственной фигуре в плаще.