– Кажется, нас зовут, ребята, – отваливается от мотоцикла Саня Лом и топает, кивком приглашая парней последовать за ним, в сторону входа. Утаскивает за собой девчонок, а я так и стою, пойманная на крючок цепким взглядом, не в силах под ним пошевелиться, пока Мишка не обнимает меня за плечи и с радостным возгласом: «А вот и дела подвалили! Пошли, познакомимся с местной братией, Закорючка!», увлекает за собой. За разговором с друзьями упуская из внимания то, как непослушно передвигаются мои ноги.

С Рыжим девушка – темноволосая и стройная, повисшая осьминогом на крепкой шее. Она оценивающим взглядом встречает нашу компанию и что-то шепчет на ухо довольно ухмыляющемуся парню. Откинув голову, громко смеется собственной шутке, привлекая к себе внимание спутника, и вновь приваливается к нему так плотно, словно не в силах устоять на ногах.

– Ты не права, малыш, – озвучивает Бампер ее мысли. – Я всегда рад гостям. Особенно таким, как сегодня. Как жизнь, парни? – лениво бросает слова приветствия, и вот уже руки новых знакомых тянутся к нему, а голоса девчонок щебечут глупости, встречая внимание хозяина клуба.

– Бампер.

– Миша. – И странно-долгое рукопожатие Рыжего, будто проверка на прочность.

Он отпустил меня и больше не смотрит в мою сторону, и, глядя на то, как легко ему это удается, как легко Рыжий теряет ко мне интерес, едва я оказываюсь рядом, вдруг утверждаюсь в мысли, что все, что было в последней минуте, мне просто показалось. Привиделось от неожиданности, не иначе. И узнавание, и цепкий взгляд, и напряжение в мужской фигуре… Почему? Не знаю. Может быть, потому, что мне так хотелось?

Хватит! Вот дура, и придумала же себе!

Я смотрю на довольного Мишку, на кокетливо распушивших перышки подруг в кругу парней, на гнущуюся ивой незнакомку у груди Бампера, на его руку, уверенно лежащую на бедре девушки – поглаживающую, спокойную, и понимаю, что мне не нравится то, что я вижу и то, как себя чувствую. Как будто меня предали. Странное ощущение, не спорю, совершенно неуместное и непонятное, неприемлемое для той, кто до сих пор казнит себя за совершенную ошибку, но, тем не менее, в отличие от Рыжего избавиться от сковавшего меня при виде него напряжения – не могу.

Потому что забыть не могу нашей сумасшедшей близости и понять: почему он? Не Мишка, не Серебрянский в мыслях, а он, почему?

Разве Бампер не тот, кого я ненавижу? Не самый наглый тип, которого повстречала, и кто дважды высмеял мой внешний вид, давая понять, что думает обо мне? О похожей на дешевую комедиантку девчонке?.. Даже сейчас, в обычный вечер у своего клуба он держится слишком самоуверенно, – одетый дорого, без нарочитой простоты, – чтобы даже такая деревенщина от моды, как я, не смогла усомниться в его вкусе. Во всем. И в том, что касается холеной брюнетки у крепкого плеча.

И снова девичий шепот на ухо, и громкий смех, и одобряющий взгляд Бампера скользнувший по смазливому личику.

– Конечно, малыш, я все помню.

И длинные пальчики, ласкающие сильную шею.

– Не сомневаюсь, даже не мечтай!

И мужской разговор, моментально отхлынувший на задний план.

Ему все равно. Абсолютно. И я, и та, что в его руках, и та, что будет после. Глаза Рыжего, при взгляде на девушку, слишком пусты и безразличны, чтобы суметь обмануть меня. Но разве я не знала, что так будет? Что для Рыжего ничего не значит пустой перепихон? Разве на что-то надеялась? Неужели не призналась себе, что сама виновата и плевать на него хотела?.. Так почему при взгляде на парня я чувствую обиду? Только вот за что, на него или на себя – не понятно.

– Отлично, как скажешь! Обмозгуем все после, а сейчас бы выпить не мешало, тем более что за знакомство сам Бог велел, – слышу я голос Ромыча и радостный писк Лильки:

– Я так и знала, ребята, что с вами вечер удастся! Правда, Тань? А ты еще ехать не хотела, – обращается ко мне подруга, а я все смотрю на руку, застывшую на девичьем бедре. Поймав себя за этим занятием, медленно отвожу глаза в сторону входа, где два квадратных вышибалы флиртуют с компанией девчонок. Пытаюсь на них сосредоточиться, когда слышу внезапное и негромкое, обращенное ко мне:

– Привет.

И сразу же за приветствием Бампера, удивленный вопрос Мишки:

– А вы что, знакомы?

Мое твердое «нет». И его уверенное «да».

– И все же? – это снова любопытный Медвед. Ну что он ко мне пристал?

– Немного, – я поднимаю глаза на Рыжего, встречаясь с ним взглядом. – Так, виделись пару раз.

– Это правда. Зато как виделись. Не думал, что ты забыла.

– Черт, парень, ты меня напрягаешь, – верный Мишка все еще улыбается, отражая ухмылку Бампера, но я чувствую, как твердеет его рука, лежащая на моей талии. – Надеюсь, все было прилично?

Медвед не дурак и уловить намек на подтекст в словах Рыжего не трудно. Прилично? Ха! Да ни черта приличного в наших встречах не было, но Мишке знать об этом совсем не обязательно!

– Миш, брось. Это была свадьба наших лучших друзей, вот и все, – отрезаю я, не желая продолжать. Не видя смысла держать отчет ни перед одним из них.

– Как скажешь. – И снова великодушный Бампер, слишком уверенный, чтобы ответить моему другу. – Вот так, стараешься для вас, а вы все забываете, правда, милая? – еще ближе притягивает к себе девчонку и та сразу же игриво протестует коротким смешком.

Милая…

Нет, я помню.

Хорошо, что здесь неяркое освещение и не видно каким жаром наливает мои скулы стыд, – вспоровший защитную оболочку и затопивший меня. Рыжий все еще смотрит и его взгляд – наглый и открытый, говорит о том, что он знает, о чем я думаю. Мало того, хочет, чтобы я понимала…

– Тань, дай-ка я достану бумажник. Бросил во внутренний карман. Вот так…

Я все еще держу тяжелый взгляд Рыжего, не отворачиваясь и не отводя глаз, когда Мишка распахивает на мне куртку и подходит слишком близко, чтобы закрыть собой ото всех. Запускает пальцы во внутренний карман, а потом вдруг урчит сытым котом, заводя руки за мою спину. Мягко толкая к себе на грудь.

– Как горячо, обжечься можно. Ты у меня горячая штучка, Закорючка. Люблю жарких девчонок.

Что? Я утыкаюсь носом в теплую шею и не сразу понимаю, что происходит. О чем толкует друг детства и что пытается изобразить перед компанией, шаря по моему телу руками. Но чтобы ни пришло Мишке на ум, насколько бы он ни забылся в своей игре, одно знаю наверняка: подобные развлечения не по мне и принимать участие в дешевой импровизации «близких отношений» я не стану.

Я говорю тихо и холодно, почти леденея от злости, намереваясь остудить вконец вскипевшие мозги Медведа, решившегося в одночасье сменить привычный статус друга на непробиваемого, обнаглевшего придурка. Надеясь, что он все же услышит меня перед тем, как я забуду, что нас связывает, и намеренно его покалечу.

– Медведев, немедленно убери от меня свои бесстыжие лапы, иначе я расквашу коленом о пах твои возбужденные яйца. Клянусь. Кому сказала, удод, отвали!

– Танюха, ты что! – тут же меняет Мишка тональность прикосновений, но из рук не выпускает. Смеется наигранно, бормоча в ухо. – Это же шутка, ты не поняла? Просто вечер сегодня такой – располагающий. Ну и ты – горячая и близкая, а я говорил, что соскучился. Мы ведь с тобой старые друзья. – И совсем уж шепотом. – А может, больше, чем друзья.

Это слишком даже для старого друга. Для того, с кем рос и взрослел, а однажды шагнул за черту. Но с Мишкой я надеялась сохранить прежнюю дистанцию, знала что будет непросто снова взглянуть в глаза друг другу, но после двух лет молчания, у нас как будто все получилось… Как будто.

И ведь нет у него ко мне чувств никаких, я же чувствую! Так, мужское самолюбие играет. Однажды задетое за живое тем, что выбрала именно его, а после оттолкнула.

Но ведь объяснила, как смогла. Все честно сказала, и он согласился.

И я согласилась, что после ни в чем не упрекну. Не предъявлю претензий.

Не влюблюсь и не стану ныть, как последняя дура…

Господи, какими же глупыми мы были!