– Что Вам угодно? – кажется, голос не дрожал. Хотя, думаю, они привыкли. Ничего приятного во внимании инквизиции нет. Ни для кого.

– Всего лишь задать Вам пару вопросов, – улыбнулся одними губами один из инквизиторов. Ага, по вопросу от каждого, не иначе. Второй просто молча и в упор меня рассматривал. – Пригласите зайти?

Я кивнула, получилось как-то нервно, и первой вошла в дом, показывая дорогу. Хотя, возможно, они прекрасно осведомлены, где моя комната. А то и побывали в ней.

Комната, собственно, была на первом этаже, и у меня мелькнула глупая и неуместная мысль: если что – можно выпрыгнуть в окно. Определённо, нервы.

Сама села в кресло, оставив им обшарпанный диван. Кресло, впрочем, было не лучше, они с диваном явно когда-то были одним комплектом и состарились, как и полагается, вместе. Кресло для себя я выбрала потому, что хотелось сохранить хоть какую-то дистанцию.

На своих незваных гостей смотреть не хотелось, и я задумчиво смотрела по сторонам, словно сама оказалась тут первый раз. В комнате было немного мебели, но для меня это скорее плюс – я люблю пространство. И терпеть не могу, когда нельзя сделать и двух шагов, не споткнувшись о какой-нибудь стул или любой другой предмет мебели, как это было в общежитии – там мы на двоих делили комнату в два, нет, даже, наверное, в три раза меньшую, чем эта. В этой было метров тридцать, высокий потолок – более трёх метров, и два высоких же окна, занавески на которых были единственным предметом интерьера младше меня, на них ещё чётко просматривался рисунок – легкомысленные цветочки. На подоконниках стояли различные комнатные цветы в горшках самого разного размера – остались от предыдущего жильца, как пояснила мне хозяйка дома. “Можешь делать с ними, что хочешь” – сказала она, и я решила оставить, поливала, когда вспоминала, и даже подкормила один своей энергией – растения тоже можно исцелять, хотя и труднее, чем людей, слишком они иные. Но зато и энергии на комнатный цветочек надо куда меньше, чем на человека.

Вообще, обстановка в комнате говорила об утраченной роскоши – и пол, и мебель были явно хорошего качества, но им было слишком много лет. Они ещё исправно служили, но свой фешенебельный вид уже потеряли. Кроме кресла и дивана – на нём я, собственно, и спала, даже не раскладывая, был ещё шкаф, поистине огромный – даже перевези я все свои вещи, не заполнила бы и половину. Впрочем, как говорила моя соседка по общежитию, у меня просто возмутительно и непозволительно мало вещей.

Стола в комнате не было, вместо него я использовала один из подоконников – он был достаточно широким. Придвигала к нему кресло, и получалось вполне приемлемое рабочее место.

Я уже всю обстановку рассмотрела заново, а инквизиторы всё молчали. И, подавив желание забиться в кресло с ногами, а ещё лучше спрятаться за него или в шкаф – взгляды у господ инквизиторов были недобрыми, выпрямилась и вопросительно взглянула в ответ.

Вообще, моя совесть была чиста, насколько в принципе может быть чиста совесть человека с магическими способностями. Целители вообще редко интересовали Инквизицию. Разве что как свидетели. Может, они хотят узнать об элронце? Но что там могло привлечь инквизицию?

– За что Вы их убили? – всё тем же тихим, ровным и абсолютно безэмоциональным голосом спросил вдруг один из инквизиторов. Различала я их с трудом – они были похожи, как братья. Оба светловолосые, примерно одного роста, оба с холодными колючими глазами. А подробно рассматривать как-то неудобно было.

Я подумала, что ослышалась. И, наверное, минуту смотрела на задавшего вопрос инквизитора круглыми глазами. Поняла, что пауза затягивается, а вопрос, видимо, действительно мне. И действительно именно такой. Пришлось уточнить:

– Кого?

– А расскажите обо всех, – любезно предложил второй представитель этого замечательного ведомства.

Видимо, от нервов, появилось желание пошутить и рассказать о трёх тараканах, которых я, каюсь, прибила за время проживания в этой комнате. Но с инквизиторами шутки плохи.

– Я. Никого. Не убивала. – Медленно, почти по слогам. Чтобы точно поняли.

– А что, смертельное и необратимое проклятие, по-Вашему, не убийство? – это опять инквизитор номер один. Все тем же неживым голосом. Наверное, надо было попросить их представиться. Но в середине разговора как-то уже неудобно. Тем более, в середине такого разговора.

– Я. Никого. Не проклинала. – Я начинала потихоньку злиться. Нет бы хоть сказали в чем дело.

А инквизиторы-то, судя по всему, не рядовые. Знаков отличия они не носят, но далеко не каждый сотрудник Инквизиции может отличить правду ото лжи без специальных амулетов. Эти господа, насколько я могла заметить, были без амулетов. А значит, довольно сильные маги.

Моё последнее заявление вызвало странную реакцию – в глазах у господ инквизиторов появился интерес, а в голосе эмоции.

– Вам знакомо проклятие “чёрная метка”, оно же “спираль”?

Ого! Одно из запрещенных заклятий. Но я-то тут причём?

– Я знаю, что есть такое проклятие. И как оно действует. А также, что его невозможно снять. Но я не знаю, как оно накладывается, и ни разу ни на кого не пыталась и не хотела наложить данное проклятие, – чистосердечно открестилась я.

Инквизиторы молча переглянулись.

– А дело-то гораздо интереснее, чем я думал… – протянул, наконец, инквизитор номер два.

– А кто умер-то? – немного осмелела я. Была морально готова к любимой фразе всех силовых ведомств “Вопросы здесь задаю я”, но инквизиторы не опустились до такой банальщины. Они просто не заметили мой вопрос. Ну да ладно.

– Почему Вы прервали практику?

– У меня были основания полагать, что командир Кан угрожает моей жизни. И я воспользовалась амулетом переноса. Мой научный руководитель, профессор Конт, признал мои действия правомерными, хоть и объяснил, что реальной опасности не было. – Что-то я с перепугу стала говорить как адвокат в суде.

– Рассказывайте, – милостиво разрешил инквизитор номер два.

Я и рассказала. На этот раз всё по написанному. В конце концов, они наверняка получили одну из копий моего отчёта. Но бумаге, видимо, не поверили. Однако и рассказ их тоже не удовлетворил.

– Покажете? – всё с той же снисходительной интонацией произнёс всё тот же инквизитор, который номер два в моей системе координат.

Ещё раз ого! Они и сканирование памяти могут провести? Во что же я вляпалась, если ко мне прислали инквизиторов с такими обширными возможностями?

– Вы про сканирование памяти? – на всякий случай уточнила я. А то мало ли. Вдруг пантомиму хотят. Да, не смешно, я знаю. Это всё нервы, нервы.

Инквизитор кивнул.

– Если очень надо, то покажу, – энтузиазма я не испытывала: ну кому охота, чтобы в его воспоминаниях копались? Но отказать в сканировании памяти у меня не было повода. Можно, конечно, отказаться проходить его прямо сейчас – я вроде бы уже не подозреваемая всё-таки, но завтра-послезавтра придёт повестка, и на сканирование пойти всё равно придётся. А так – сэкономлю себе и ребятам время.

Моя искренняя готовность помочь просуществовала недолго – ровно до того момента как Инквизитор номер один активировал записывающий кристалл и лживо (это я потом поняла, что лживо, а тогда он мне уже почти нравился, гад) улыбаясь сказал:

– Итак, Ая Дорт, подтвердите своё согласие на изъятие воспоминаний инквизитором десятого ранга Деймом и инквизитором восьмого ранга Солейсом.

Я ждала, что он сейчас поправится. Или коллега его поправит. В конце концов, сканирование памяти – куда меньшее вмешательство, чем изъятие воспоминаний. При сканировании последствий для психического здоровья никаких. Если маг, выполняющий сканирование, ошибётся, то просто не увидит ничего. Ну, или увидит что-то не то – неприятно, но совершенно не смертельно. Если же напортачить при изъятии воспоминаний, то можно полностью разрушить личность. Фактически убить. И даже если сделать всё идеально, у человека, подвергшегося такой процедуре, останутся провалы в памяти. И головные боли. И высокая вероятность психических расстройств в будущем. В общем, разница была. И огромная. Но они молчали и выжидающе смотрели на меня.