— Все верно. — Он помолчал. — А ночью у нас была огромная ссора.

Лола кивнула и наклонилась к нему.

— Которая потом привела к ночи пьяного, дикого секса. — Ее сердце пропустило удар. — Что бы ты сказал по поводу повторения? Бутылка текилы, концерт, и ты ловишь удачу?

— Повторение? Должно быть, мы думаем о разных ночах, — сказал Джонни. — Мы оба выпили слишком много. Я даже не помню, что мы дрались, только настольная лампа как-то попала в счет оплаты.

— Я тоже, но я помню, что это был один из лучших оргазмов, которые у меня когда-либо были, — сказала Лола. Ее задница болела. Это был не единственный раз, когда Джонни шлепал ее, но это был первый и последний раз, когда он действительно хотел ее наказать. Это было как ночь с незнакомцем среди множества ночей с тем же партнером.

Джонни покачал головой.

— Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы у нас снова была ссора и драка?

Она пожала плечами.

— Не драка. Я просто думаю, что такая ночь может быть довольно хорошей для нас.

— Я не так хочу развлекаться, — сказал он, отворачиваясь. — Но я обещаю, как только ситуация здесь нормализуется, мы сделаем что-нибудь и для себя.

Лола нахмурилась. Та ночь навсегда засела в ней невменяемым, необъяснимым образом. Там было что-то такое, что буквально трещало и искрило в воздухе. Она считала, что и Джонни чувствовал то же самое, но, видимо, он испытывал что-то совершенно другое.

Бо вернулся к барной стойке медленной, ленивой походкой. Он не выглядел так, словно колебался бы хоть секунду, прежде чем отвесить жесткий шлепок по ее заднице. Дыхание Лолы перехватило.

— Мы решили сделать еще один круг, — сказал он, облокотившись на стойку. — Можешь даже заставить их подождать.

Лола схватила стакан, прежде чем это сделал Джонни, стараясь хоть немного отвлечься.

— Вы, ребята, играете? — спросил Бо. Он указал на дартс на задней стенке бара.

— Да, — сказал Джонни. — Моя девушка — королева мишени.

— Да ладно? — Усмехнулся Бо. — Может, сыграем, Лола?

— Почему бы тебе не сыграть с одним из своих друзей? — спросила она. Она протянула Бо его напиток и указала в конец зала. — Или выбери кого-нибудь из местных. Когда они достаточно пьяны, ты можешь легко обчистить их.

Бо поднес бокал ко рту, качая головой.

— Это не проблема. Просто я играю только с теми, кто играет ради победы.

Джонни вытер руки о полотенце и кивнул на Лолу.

— Тогда она именно то, что тебе нужно. У нее есть дух соперничества.

Лола насторожилась, что проводит слишком много времени рядом с Бо. Они уже вступили на опасную территорию.

— Извините, но у меня клиенты.

— Не волнуйся об этом, — сказал Джонни, принимая бутылку из рук Лолы. — Я займусь твоими столиками.

Она колебалась.

— Ты уверен?

— Почему нет? Иди. Повеселись.

Она пожала плечами.

— Хорошо. Если босс так сказал.

— Если ты думаешь, что я считаю себя твоим настоящим боссом, ты обманываешь себя, — пошутил он. — Мы оба знаем, что это всего лишь название.

Она засмеялась, но резко остановилась, когда увидела, как Бо посмотрел на нее, как будто забыл, что Джонни здесь.

— И на что мы будем играть? — спросила она.

Она сунула руку в карман фартука и достала несколько долларов, показав их ему.

— Это все, что ты можешь получить от меня.

— Думаю, нужно немного больше этого, — сказал он.

— Что, например? — спросила она.

— Что насчет сотни баксов?

— Это слегка круто. Я уверена в себе, но и не глупа.

— Чем выше ставки, тем лучше игра, — сказал Бо. — Не стоит играть, если нечего терять.

— Это здорово, Ло, — вставил Джонни. — Я тебя прикрою.

Сотня долларов не сыграла бы огромной роли для Лолы и Джонни, но она не могла избавиться от странного ощущения, которое вызывал мужчина, стоящий перед ней и ожидающий начала игры. Его шелковый галстук и сшитый на заказ костюм — ничего необычного, но все-таки эксклюзивное. Лола знала достаточно, чтобы заметить разницу.

Она вышла из-за стойки, и Джонни передал ей дротики для дартс. Она потянулась за ними, но он их не отпустил. Их глаза встретились. Он сказал ей одним взглядом, который Лола сразу распознала, что Джонни буквально чуял, как от этого человека пахло деньгами.

Мишень была на противоположной стороне бара, на одной из темных, деревянных настенных панелей. Они с Бо прошли мимо завсегдатаев под устаревшими, выполненными в средневековом стиле люстрами и пожелтевшими снимками шумных клиентов.

У линии броска, отмеченной клейкой лентой, Бо махнул рукой.

— Леди вперед, — пригласил он.

Он не знал ничего о ней, если думал, что она леди; и он не знал ничего о дартс, если решил дать ей возможность метнуть первой, но Лола держала рот на замке и заняла свое место. Ее дротик промазал в тройную двадцатку. Она метнула второй немного выше и воткнула его.

— Впечатляет, — сказал Бо. — Где ты научилась играть?

— Джонни научил меня, когда мы начали встречаться. Вскоре я стала играть даже лучше него. — Она бросила последний дротик. — Некоторым людям просто это дается легче.

— Или, может быть, ты такая же, как я. Я никогда не отвожу взгляда от цели. — Его дротик отскочил от разделительной линии. — Иногда я промахиваюсь, но никогда не промахиваюсь дважды. — Он снова бросил, на этот раз попав в центр.

Он был абсолютно спокоен перед своим последним броском. Лола смотрела на него, как сокращаются мышцы его шеи, когда он сглотнул, на резкость его подбородка, пока он сосредотачивался. Если он был образцом самообладания и мощности даже во время беззаботной игры, то он будет сокрушающим везде.

— Так, где ты сказал работаешь? — спросила она.

— Я не говорил.

— Чем ты занимаешься?

Он бросил дротик, но ни один из них не смотрел, куда он попал.

— Я один из учредителей фирм рискового капитала.

— Эти ребята не похожи на твоих коллег.

— У них есть несколько стартап технологий. Я думаю о том, чтобы инвестировать в них. Я хотел бы провести время и узнать этих людей, прежде чем приму какие-либо решения.

— Разве это не то, что обычно делается в конференц-зале или за игрой в гольф?

Он улыбнулся.

— Иногда это игра в гольф. Иногда это путешествие в Лас-Вегас. Для этих ребят местные бары — места, где они чувствуют себя наиболее комфортно.

— А что насчет тебя? — спросила она. — Тебе здесь комфортно?

— Это не мой выбор. — Он внимательно посмотрел на нее. — Но я ничего не имею против изменения антуража. Хотя это, безусловно, отличается от моего обычного окружения.

Лола заняла свое место перед линией и бросила.

— Я не могу сказать, комплимент это или нет.

— Скорее, да. Возьми, например, женщин, которые работают на меня. Они все блондинки. Даже с темными волосами они выглядят как блондинки. Я не знаю, как они это делают.

— Ну, это Лос-Анджелес, — сказала Лола. Она вытащила дротики из доски и передала их ему.

Он не двигался, только перебирал дротики в руке.

— Я не видел никого с волосами, как у тебя.

— Как у меня? — Ее волосы напоминали гриву, черные и густые. К тому же довольно прямые и длинные — она унаследовала их от отца. Одним из немногих ее воспоминаний, прежде чем отец покинул их, была женщина, остановившая их на улице, чтобы сказать, что Лола — вылитый отец. — И что это значит?

— Цвет — черный как смоль. Это напоминает мне о ночи. Непредсказуемая. Спокойная, но немного дикая. Нет ни конца, ни начала, только полночь. Но вместе с тем твоя кожа, — продолжал он, качая головой, как будто удивляясь, — белая как луна. — Он резко засмеялся и взял виски с соседнего высокого барного стола, где оставил его. — Что ж. Я немного становлюсь романтиком, когда пью, но это, должно быть, новый уровень.

— Мило, — сказала она, не задумываясь. Ее ладони вспотели. Было ощущение, что в баре теплее, чем обычно. — Этому месту точно неизвестно, что такое романтика.

— А что ему известно, Лола?