Эта байка родилась совсем недавно. Народный говор о Барсуке и его кладах и сейчас кочует от села к селу, а камни, добытые с помощью Борисовых, отправили на завод.
Раньше из горного хрусталя уральские мастера готовили печатки, гранили блестящие безделушки. Особенно хорошо удавались камни к брошкам, граненные под алмаз. От отца к сыну, по секрету, передавался рассказ о способе изготовления золотисто-желтого хрусталя из черного, непрозрачного мориона. Надо взять кристалл мориона, закатать его в тесто, поставить в печь и ждать, когда хлеб испечется. В печеном хлебе при определенном термическом режиме рождается красивая расцветка камня.
В наши дни горный хрусталь идет для изготовления тончайших пьезоэлектрических приборов. Кварцевые пластинки нашли применение и в радиотелефонии, и в акустике, и в подводной сигнализации, и во многих других видах техники. Пластинка из пьезокварца способствует получению ультразвука, убивающего в воде мелких животных и бактерий. Кварцевая пластинка — это стабилизатор длины радиоволн. Успешному приему и передаче сигналов со спутников Земли и космических ракет способствовали кварцевые пластинки.
Легенды и быль, народная молва и события сегодняшнего дня всюду перекликаются между собой. Пожалуй, особенно хорошо это можно видеть в стендах жемчужины Урала — музее Уральских гор.
Музей Свердловского горного института стяжал мировую славу. Посмотреть его коллекции приезжали Джавахарлал Неру, Сукарно, Мао Цзе-дун и многие, многие другие. В этом музее, рядом с разнообразными минералами, горными породами и окаменелостями, хранятся уникальные поделки, созданные уральскими умельцами. По-видимому, одна из них навеяла певцу уральского камня П. П. Бажову его великолепный сказ «Хрупкая веточка». «Мода, видишь, была из камней ягоды делать. Виноград там, смородину, малину и протча. И на все установ имелся. Черну, скажем, смородину из агату делали, белу — из дурмашков, клубнику — из сургучной яшмы, княженику — из мелких шерловых шариков клеили. Одним словом, всякой ягоде свой камень. Для корешков да листочков тоже свой порядок был: кое из офита, кое из малахита либо из орлеца и там еще из какого-нибудь камня». Так перекликаются между собой сказы и явь, романтика камня и цветок, созданный трудом человека.
Около малахитовых изделий: шкатулок, столешницы и вазы — в музее всегда толпится народ. Здесь как будто оживают герои «Малахитовой шкатулки» и других сказов П. Бажова: горщик Степан, резчик Данило и другие горные мастера, давшие новую жизнь уральскому камню.
Дважды начиналась жизнь малахита из Гумешевского месторождения. О первой жизни малахита из Гумешек народ слагал легенды. В одной из них, поэтически рассказанной П. Бажовым, говорится о несметных богатствах Хозяйки медной горы. «И вот они пошли. Она впереди. Степан за ней. Куда она идет — все ей открыто. Как комнаты большие под землей стали, а стены у них разные. То все зеленые, то желтые с золотыми крапинками. На которых опять цветы медные. Синие тоже есть, лазоревые. Одним словом, изукрашено, что и сказать нельзя. И платье на ней, на Хозяйке-то, меняется. То оно блестит, будто стекло, то вдруг полиняет, а то алмазной осыпью засверкает, либо скрасна медным станет, потом опять шелком зеленым отливает. Идут, идут, остановилась она.
— Дальше, — говорит, — на многие версты желтяки да серяки с крапинкой пойдут. Что их смотреть? А это вот под самой Красногоркой мы. Тут у меня после Гумешек самое дорогое место.
И видит Степан огромную комнату, а в ней постели, столы, табуреточки — все из корольковой меди. Стены малахитовые с алмазом, а потолок темно-красный под чернетью, а на ем цветки медны».
В 1956 году началась новая жизнь гумешевского малахита. Из шахты, заброшенной более ста лет назад, откачали около полумиллиона кубических метров воды и начали вновь добывать этот чудесный камень.
Не перевелись горные мастера на Урале. Малахитовой шкатулкой и малахитовой вазой работы камнереза Оберюхтина восхищались посетители Советского павильона на Брюссельской выставке. Свердловские мастера-камнерезы гранят и алмаз, и александрит, и топазы, и горный хрусталь, и аметисты… Пожалуй, наиболее крупной их работой является карта Урала, сделанная для Уральского павильона на Всесоюзной выставке сельского хозяйства в Москве. Фон карты выложен разноцветными полированными мраморами. Как капли крови, сверкают рубины, указывая крупные города. Поблескивают посеребренные значки горнорудных и промышленных предприятий и заводов.
А в Москве, в подземных вестибюлях метрополитена, каждый может прочесть любопытные эпизоды своеобразной жизни камня в прошлые геологические эпохи. Вот один из них.
Эффектные колонны и стены станций Комсомольской, Красные ворота, Динамо и Охотный ряд отделаны красным тагильским мрамором. В некоторых плитках можно видеть странной формы рисунок. Внимательно присмотритесь к сверкающей полированной поверхности камня, и, может быть, вам удастся найти срезы небольших раковин…
Раковины рассказывают нам о том, что на Урале, примерно 300 миллионов лет назад, расстилалось безбрежное море. На дно морского бассейна медленно опускался известковый ил. Разнообразные илоядные животные ползали по дну моря; некоторые из них прикреплялись к раковинам отмерших организмов. За многие миллионы лет накопилась мощная толща ила, и верхние слои его своей тяжестью выжимали воду из нижних илистых осадков. Обезвоженный ил медленно окаменевал, превращался в известняк. Внезапно на дне моря началось извержение вулкана. Страшной силы взрывы потрясали окрестности. Из глубинного магматического очага близко к поверхности подошла расплавленная масса. Она была обогащена соединениями марганца. Окислы марганца окрасили окружающие породы в красный цвет. Температура поднявшейся из глубины магмы превышала тысячу градусов. Эта масса стала растекаться по дну моря. Взрывы усилились… Клубы дыма и пара окутывали место катастрофы. Отвердевшие известковые осадки дна моря под влиянием подземного жара еще больше изменились. В них стали выделяться мелкие кристаллы кальция. Возник мрамор — перекристаллизованный известняк. Так образованием горной породы закончилась первая жизнь известкового ила.
Десятки миллионов лет спокойно лежали пласты мрамора. Приходило, отступало и вновь возвращалось море… Наращивались земные слои… Но вот стала изгибаться в складки и коробиться земная кора. Великая горная страна возникла на месте бывших морей. Горные цепи простирались от современного Ледовитого океана до Тянь-Шаня; они располагались почти на всей территории нынешней Западно-Сибирской низменности, Казахстана и современного Урала. Покрытые туманами вершины гор оделись ледниковыми шапками. С высоких гор обрушивались лавины… Реки и временные потоки выносили обломки в равнинные предгорья… Новые моря наступали, сглаживая и выравнивая горные цепи. Постепенно снашивались горы, обнажались глубинные участки. Приблизился к поверхности земли и мрамор.
Вся эта сложная цепь событий второй жизни камня, подтвержденная многочисленными каменными документами, отображена в серии палеогеографических карт. Тысячи геологов собирали материал для их составления.
Третья жизнь морского ила, ставшего мрамором, началась с приходом человека. В окрестностях Нижнего Тагила были заложены карьеры. В одном из них стали добывать марганцевую руду; в другом, расположенном рядом, обнаружили великолепной расцветки мрамор. Добытые во втором карьере крупные блоки мрамора распилили на заводе, отполировали тонкие плитки и доставили в Москву, где ими украсили станции метро. Со дна моря — в подземные дворцы Москвы — действительно достойное завершение сложной истории морского ила!
Столь же многолика история других уральских камней.
Вот — яшма. Она родилась из ила, пропитанного кремнистыми растворами магматических очагов. У яшм тоже было три жизни, и к третьей жизни их также воскресил человек.
Все эти богатства были рождены в сложных геологических условиях, они пережили полную грозных событий свою первую и вторую жизнь; в наши дни они вступили в весну новой жизни — полнокровной, сказочной и еще более яркой.
