Защитница, которая возникла таким образом, прежде уже достигла просветления (ума бодхичитты), а позже накопила заслуги и мудрость (tshogs gnyis), чтобы достичь восьмого бхуми (земли бодхисаттв). Лишь для того, чтобы защитить учение Будды, она проявилась в такой крайне свирепой форме защитницы. Об этом ясно свидетельствуют „Ma mo khros pa'i rgyud“ („Тантра Гневной Мамо“), „gShin rje rtog pa“ („Распознавание Шиндже“), „Me lce 'bar ma'i rgyud“ („Тантра Пылающей Матери“) и „gShan pa nag po'i rgyud“ („Тантра Чёрного Мясника“). В них также упоминается, что три сестры и брат, широко известные под разными именами, как-то: Четыре Ремати (Re ma ti bched bzhi), Четыре Белмо (Bal mo mched bzhi), Четыре Дуценмы (Dus tshan ma mched bzhi) – все были проявлениями одних и тех же сущностей в разнообразных формах, выполняющих различные виды активности – умиротворяющую, приумножающую, подчиняющую и гневную. Вкратце: все мамо (мамо – это класс богинь, которых изображают в устрашающем, отталкивающем облике) по сути являются Экаджати. Она рождалась в различных мирских и запредельных этому миру формах для выполнения различных видов активности.

Далее следует повествование о том, как Лхамо пришла из Индии в Тибет. Гьялва Дордже Чанг (санскр. Ваджрадхара) передал эту традицию махасиддхе Сарахе, последователи которого стали почитать это божество. Затем традиция передавалась непрерывно до времён Падампы Сангье (Pha dam pa sangs rgyas), который и принёс практику этого божества в Тибет. Таким образом, традиция Палден Лхамо распространилась в Стране снегов. В частности, она являлась в видении Кхаче Бханда Нагпой Росолу (Kha che bhanda nag po'i ro sol), в котором совершила множество мистических ритуалов по подчинению вражеских сил. Лама выполнил умилостивление божества (bka' bsgo), и от него эта традиция перешла к Мама Дрентадрел Чокьонгу (Ma' ma bran mtha' bral chos skyong), после чего получила широкое распространение.

Сострадание и благословение Палден Лхамо снисходит спонтанно, ею даруется немедленная и эффективная защита и спасение практикующим Дхарму, особенно силой практики медитации на Юм Шинже Чогьяле, Цаминте».

Так повествуется о происхождении Лхамо в Индии и о том, как позже Падампа Сангье принёс эту традицию в Тибет. Также упоминается, как Лхамо стала защитницей Тропху Лоцавы (1173–1225) и прочих лам в его линии передачи, а также как она передавалась в линии далай-лам. Вот как рассказывается о том, как она стала основной защитницей Дже Гендуна Друба (Первый Далай-лама, 1391–1474), в его биографии («rNam thar ngo mtshar rmad byung nor bu'i phreng ba»):

«Во время зимних дебатов в год Деревянной Буйволицы он (Гендун Друб) пришёл в Бодонг и принял участие в одной из сессий философских дебатов. По окончании её, на рассвете, он стоял в Ладранг Серпо (Bla brang ser po), почёсывая затылок, и в это время ему ясно послышался голос плачущей женщины. Он тотчас очнулся от мечтательного забытья и спросил, что случилось. Раздался ответ: „Я не скажу тебе, иначе ты также будешь опечален“. Ему стало любопытно, что бы это могло означать, и он почувствовал некоторое беспокойство. И снова на рассвете он услышал такой же женский плач. Внимательно вслушиваясь, он разобрал слова: „В том направлении – твой монастырь. В нём соберутся те, для кого Дхарма будет опорой. Я в женском обличье последую туда за тобой. Я защищу твоих последователей“».

Как и было предсказано женским голосом, несколько дней спустя он получил известие о том, что в Гандене скончался Дже Шераб Сенге. Такое совпадение укрепило веру Панчена Гендуна Друба в Лхамо, усилило его уважение и преданность ей. Он признал Лхамо как своего уникального, главного защитника. Об этом написано и в его биографии («rNam thar ngo mtshar rmad byung nor bu'i phreng ba»): «Важно упомянуть, что эта Лхамо Магсорма была очень внимательна к нему и тщательно оберегала». Также в автобиографии Гьялчога Гендуна Друба («Rang rnam») сказано: «Был ещё такой случай. Когда мы находились на холме в Ньиле (Nyil), я лежал, дрожа от страха, и во сне прижался к отцу. Отец спросил меня: „Что случилось?“. Я ответил: „Монах, весь завёрнутый в полотно ткани и в накрахмаленной шляпе, тянул меня за ногу. В этот момент появилась Палден Лхамо верхом на молодом муле. Она соскочила с мула и ударила монаха дубинкой (pe con) по голове. Монах убежал, от боли потирая ушибленное место“». Так передавалась эта история. В любом случае, как бы ни истолковывалось это видение, у Гендуна Друба с этим защитником была установлена крепкая связь взаимных обязательств. В свою очередь, Лхамо стала основной защитницей всей линии воплощений Далай-ламы. К примеру, в биографии («rNam thar dpag bsam ljon shing») Гьялчога Гендуна Гьяцо (1476–1542) приводится следующий рассказ:

«После того как он медитировал на стадиях приближения и достижения визуализации бесчисленного количества покровительствующих божеств, в том числе Тринадцати йидамов (yi dam – покровительствующее божество), Еше Гонпо Чагдругпы (Ye shes mgon po phyag drug – Шестирукий Гонпо) и Палден Магсор Гьялмо (dPal ldan dmag zor rgyalmo, она же Палден Лхамо); а также после того как он совершил переход из провинции Цанг в Центральный Тибет (провинция У), выполняя повторение мантры по сто тысяч раз в день, – на этот момент количество призываний Палден Лхамо начитыванием её коренной мантры достигло десяти миллионов. В месте Таши Лхунпо каждое утро совершалось умилостивление богини и трижды в день подносились ритуальные торма. Каждый вечер выполнялись завершающие подношения (солка)».

Из того факта, что Гьялчог Гендун Гьяцо высоко ценил эту лхамо, каждый день повторяя её коренную мантру тысячи раз, становится очевидным, что она была его главным личным защитником. При жизни Гьялвы Гендуна Гьяцо у школы гелуг были некоторые разногласия со школой дрикунг ('bri gung ba). Однажды они достигли апогея, выразившись в открытом военном конфликте. Палден Лхамо проявила свою силу таким образом, что верёвки вражеских шатров по непонятным причинам оказались перерезаны, а сами шатры унесло ветром. Зная, что это чудо совершила Лхамо, Дже Гендун Гьяцо направился в Гьял Лхаканг, дабы созерцать там её священный образ. Говорят, что он увидел, как Лхамо приподнялась над седлом животного, на котором она сидела верхом, примерно на один тхо (mtho – расстояние между расставленными большим и средним пальцами); лик её был тёмным и маслянистым, и похоже было, будто она весьма утомлена тяжёлой работой. Лхамо и Гендун Гьяцо стали неразлучны, как тело и отбрасываемая им тень. Лхамо проявлялась всегда, когда нужно было устранить препятствия, возникавшие у Дже на его пути. Изображение этой лхамо в Гьял Лхаканге сам Дже наименовал «Лхамо Сунгджонма» (Lha mo gsung byon ma – Говорящая Лхамо), и оно считается священным.

В свою очередь, Гьялчог Сонам Гьяцо (Третий Далай-лама, 1543–1588) постоянно умилостивлял Лхамо и поддерживал с ней тесную связь. К примеру, в его биографии («rNam thar dngos grub rgya mtsho'i shing rta») рассказывается:

«В то время демоны тёмной стороны (что, возможно, относится к противникам Дже) задумали чинить препятствия на его пути. Когда это случилось, Палден Лхамо (Палден Лхамо Магсор-ги Гьяцо) проявилась и уничтожила их в присутствии свидетелей». В биографии также упоминается: «Подобно предыдущему Дже, он тщательно совершал приготовление к молитвам и изготавливал торма для Палден Лхамо, воительницы, царицы Мира желаний (dPal ldan lha mo 'dod khams kyi dbang phyug dmag zor ma). Вечером в день намганг (gnam gang – последний день тибетского лунного месяца) он освящал торма, для того чтобы выполнить ритуалы умилостивления на следующий день, в первый день месяца, – время, когда появляется звезда Лхатшам. Когда вставало солнце, он поднимался на террасу и совершал обширные подношения торма, а также тела, речи и ума и тому подобные. По завершении этого ритуала в пространстве перед ним действительно проявлялась Палден Лхамо, и можно было наблюдать множество других чудесных явлений». Это показывает, насколько тесные отношения были у Дже с Палден Лхамо.