Пробуждение
Они вышли из леса и направились к грудам разбросанного мусора. Волкодав Зарга остановился возле обочины и настороженно осмотрел территорию свалки. Чутко принюхиваясь, он водил мордой из стороны в сторону, а потом удовлетворённо посмотрел на своего хозяина и утвердительно гавкнул, грудным гулким басом.
- Что, учуял? - хихикнул человек в плащ палатке. - Молодец. Хороший у тебя нюх.
Хозяин подошёл к собаке и похлопал её по высокой щетинистой серой холке. Шерсть у Зарги была жёсткой, как проволока, что позволяло свободно передвигаться в густых буреломах и зарослях, не обращая внимания на цепляющиеся репьи и острые надоедливые колючки.
Пёс, подбадриваемый хозяином, вильнул саблевидным, лохматым хвостом и осторожно переставляя через битые стёкла свои мощные лапы, протрусил к пластиковым мешкам с мясными отходами.
На жаре обрезки успели оттаять и теперь из мешков по окрестностям свалки, разносился тяжёлый удушливый запах, полу разлагающегося мяса. Это сразу привлекло внимание жирных помойных мух, которые роились гудящим облаком, над багровыми лужами, сочащейся из пакетов крови.
Человек в плаще подошла к горе из мешков, выгруженных наспех, незадачливым и перепуганным водителем. Он достал из недр плаща большой, похожий на ятаган тесак. Провёл большим пальцем руки по кромке остро заточенного лезвия и, удовлетворившись в безупречности его заточки, стал вспарывать запотевший полиэтилен.
Из мешков, как из распоротых животов, вываливались на замусоренную землю ошмётки мясных отходов. Буро коричневая масса сползала вниз склизкой, затхлой лавиной, изрыгая облако зловонного пара.
Человек стоял уже по щиколотку в мясной жиже и продолжал с неистовством орудовать своим тесаком, опрокидывая распоротые пакеты в стороны.
Услышав пронзительный визг, срывающийся на сдавленный хрип, он остановился и посмотрел в сторону доносившихся звуков. Справа от себя, он увидел, вынырнувшего из мусорной кучи Заргу. Пёс стоял, широко расставив передние лапы и гордо выпятив массивную грудь.
Из клыкастой пасти собаки свисал хвост перекушенной пополам крысы. С лысого, обвисшего мёртвой верёвкой хвоста жертвы, стекала мутно-розовая, от крови слюна. Зарга мотнул косматой головой, и труп крысы с шуршанием улетел в ворох, тлеющей с едким дымом бумаги.
- Ха-ха, - рассмеялась фигура в плаще. - Зарга, это дань погибшему противнику, через погребение в священном огне, или ты просто решил поджарить её для себя на обед?
Пёс удивлённо поднял кверху свои кустистые брови и наклонил голову на бок, как будто переваривал смысл, сказанных хозяином слов.
- А ты, сдаётся мне, меняешь квалификацию. Хочешь превратиться из волкодава в крысобоя?... Ха-ха-ха.
Пёс насупился от обиды и нахмурился, отвернув в сторону свою морду, всем видом показывая, как задето его гордое, боевое достоинство.
- Ну ладно, - примирительно сказала палатка - Это была шутка.
Зарга в два прыжка оказался возле хозяина. Зарылся своей мордой в складках его плаща и завилял огромным щетинистым хвостом, в знак примирения. Хозяин похлопал его по спине и сказал:
- Хотя, кто знает? В каждой шутке, есть доля правды. Ха-ха-ха...
Ехидный хохот хозяина резал слух и разносился гулким эхом по окрестностям свалки. Волкодав, уставился на него с недоумением и попятился назад, не понимая как себя вести дальше.
Одно пёс понимал достаточно точно - проявлять своё недовольство, было бы крайне не осмотрительно, с его стороны. Он прекрасно знал суровый нрав и коварство своего хозяина, которые скрывались в недрах этого зелёного балахона. Кому-нибудь другому, он давно бы уже перекусил шею или выгрыз бы сердце, за такое к себе отношение.
Но, хозяин...
Попытка напасть на него, или просто желание показать свой характер, равносильны бы были самоубийству. Волкодав, отчётливо это понимал и стоял, опустив свою голову, в выражении полной и безграничной покорности.
Человек в балахоне вытер о полы своего плаща, перепачканный в слизи и крови тесак и уверенным шагом направился к алюминиевым флягам. Они стояли выстроенные в ряд, как солдаты, в полной боевой готовности. Защелкали с металлическим стуком замки, фиксирующие круглые крышки. Небрежным жестом, фигура откидывала крышки бидонов, поочерёдно заглядывая вовнутрь, убеждаясь в наличии содержимого. Мутно красная, загустевшая кровь, под лучами палящего солнца, начинала уже пузыриться, и била в нос своим специфическим запахом.
- Вот и всё, - сказал человек, потирая ладони от предвкушения последующих событий.
Он спрятал тесак в недра своей плащ палатки, присел на корточки и начал бормотать неразборчиво древнейшее заклинание.
Его тихий шёпот, по мере продолжения проговаривания магических слов начинал переходить в отчетливые ритмические словосочетания. Голос наливался невыносимой вибрацией, отдаваясь эхом в окружающем пространстве. Казалось, что весь окружающий мир проникся вниманием к нарастающему источнику неведомой и чужеродной силы. Человек не обращал на это внимание, он был полностью сосредоточен на своём действе, и ничто не могло удивить или потревожить его. Он погружался в эйфорический транс, купаясь в волнах плещущей через край, неукротимой энергии.
Разбуженная заклинанием неистовая сила изливалась неукротимым потоком из разверзнувшегося источника. Тембр голоса вызывал колебания и вибрации, приводящие в действие дремлющую в глубоких недрах земли природу. По мере нарастания он превратился в вырывающиеся из груди нечеловеческие крики, от которых вся окружающая жизнь тревожно съёживалась, пытаясь мобилизовать все свои силы, чтобы оказать противостояние чужеродному вторжению.
Стоящие в ряд алюминиевые фляги начали постепенно нагреваться, на серых матовых стенках стали появляться тёмные радужные разводы. Кровь, находящаяся в них медленно закипала, а после и вовсе превратилась в бурлящую темно-коричневую массу, изрыгающую зловонные паровые гейзеры. Они выстреливали веером горячими брызгами, которые с шипением падали на захламлённую мусором землю, окрашивая всю окружающую территорию однородным кроваво-бурым цветом. Густой едко приторный пар заволакивал всё окружающее пространство, а ослепительно сиявшее солнце скрылось за неожиданно набежавшими тучами.
Зарга отскочил в сторону и напрягся всем своим телом, преданно смотря на застывшего в эйфории хозяина. Он был словно загипнотизирован и испытывал такой же транс, не смея пошевелиться.
Кульминацией этого магического действа стал истошный вопль упивающегося своим могуществом заклинателя. Он стоял, широко расставив ноги и простирая руки с растопыренными пальцами в посеревший от хмурых туч небосвод.
В темном провале под нахлобученным капюшоном засверкали адским пламенем полу звериные, полу человеческие зрачки. Из открытых ладоней, двумя извивающимися змеями, ввысь устремились дорожки трескучих молний.
К этому нечеловеческому крику своего хозяина, верный Зарга внёс свою лепту, прибавляя свой леденящий душу протяжный вой.
Липкие от горячей, густой, запекшейся крови, кучи мусора зашевелились и из-под них врассыпную в густой подлесок бросились полчища серых крыс. Они бежали сплошным потоком, сопровождая своё движение слабым шипением и испуганными повизгиваниями.
Хозяин с восторженным видом наблюдал, как в небесном пространстве серые тучи стекались в единый клубок, в котором с нарастающей амплитудой зарождался вращающийся столб чёрного смерча.
Конус бушующего урагана переместился в центр мусорной кучи свалки и начал бурить под собой землю, раскидывая вокруг горы коричневой липкой грязи. Очень скоро на этом месте образовалась глубокая воронка, в основании конуса которой, сгущалась кромешная тьма. Беснующийся столб необузданного смерча втянулся в неё, как пылесосом и в пространстве повисла зловещая тишина.
Тишину нарушало лишь прерывистоё хриплое, возбуждённое дыхание Зарги.
Пес стоял, зачарованно устремив свой взор в разверзнувшуюся впадину. По его напряжённым лапам пробегала неровная дрожь, а из разинутой пасти капала липкая, густая слюна.
