Ему пришлось многое запомнить и обдумать после того, как в спальне неожиданно появилась Кристина Бичем.

Внезапное веселье Мэрайи длилось недолго. Уверенными и проворными движениями она наконец помогла Дэриэну облачиться в рубашку, после чего извинилась и, увлекая за собой дочь, спустилась вниз, чтобы послать за каретой герцога.

Закончив одеваться, Дэриэн, к своему удивлению, почувствовал слабость. Сидя на краю кровати, он отдыхал, терпеливо ожидая, пока за ним прибудет экипаж. Вскоре появился лакей, с его помощью Дэриэн осторожно спустился с лестницы и удобно устроился в карете. Из-за слабости слова его благодарности графине были до неприличия краткими.

Вернувшись в Уолфингэм-Хаус, он немедленно послал за своим доктором, который согласился с диагнозом, поставленным коллегой, и на три дня приговорил герцога к постельному режиму. После этого доктор советовал еще несколько дней отдыхать, если герцог не хочет покинуть этот бренный мир раньше срока по собственной глупости.

Дэриэн презирал любые формы слабости – в себе даже больше, чем в других, – и вынужденное пребывание в постели тяжким бременем легло на его плечи, несмотря на несколько визитов самых близких друзей, которые немного скрасили его вынужденное затворничество. Энтони тоже заходил к нему несколько раз, однако ему сообщали, что Дэриэн не в состоянии принимать гостей, что позволило тому избежать конфликта хотя бы до тех пор, пока не выздоровеет.

Ему пришлось поверить на слово, что графиня сдержит свое обещание и не выдаст секрет происхождения его раны, а также то обстоятельство, что он провел ночь в ее доме. Но у него не было никаких сомнений в том, что Мэрайя с огромным удовольствием поведает Энтони все подробности попыток Дэриэна убедить ее положить конец их дружбе.

Как только он почувствовал себя более-менее сносно, Дэриэн немедленно продиктовал своему секретарю письмо графине с тщательно подобранными словами благодарности. Никакого ответа, устного или письменного, он не получил. Как будто Мэрайя Бичем, как и он сам, предпочла сделать вид, будто той ночи вообще не было.

Поэтому сегодня был первый случай, когда Дэриэну представилась возможность лично принести свои извинения для начала младшей из двух леди Бичем.

Внимание самой Мэрайи этим вечером было довольно трудно привлечь – когда бы Дэриэн ни пытался подойти к ней, она все время разговаривала или танцевала с другими джентльменами. Кристина же отнеслась к его приглашению на танец гораздо менее неохотно. В отличие от ее матери Кристина полностью понимала всю важность оказанного ей внимания, ведь раньше герцог Уолфингэм старался избегать публичных пыток под названием «танец» на светских мероприятиях.

Девушка бросала на него застенчивые взгляды из-под густых светлых ресниц, ее глаза имели тот же загадочный бирюзовый оттенок, что у матери, и светлые волосы тоже очень походили на материнские.

– Мама уже объяснила мне ситуацию, ваша светлость, – от волнения хрипло произнесла девушка.

Дэриэн с интересом бы послушал, как графине удалось это сделать, когда он сам не был полностью уверен в том, как объяснить смысл произошедшего. Хотя бы себе.

– Конечно, – сдержанно бросил он. – Она, кажется, так занята сегодня. – Еще один взгляд на бальный зал подтвердил, что Мэрайи Бичем здесь уже нет.

Кристина нежно улыбнулась:

– Время моей мамы, как и ее бальная карточка, всегда полностью расписано на подобных мероприятиях, ваша светлость.

Дэриэн окинул пытливым взглядом младшую леди Бичем:

– Вам не наскучило наблюдать за постоянной сменой поклонников, которые только и делают, что флиртуют и пялятся на вашу маму? Ох, простите меня, – сухо выдавил из себя герцог. – Непростительно грубо отзываться так о вашей матери.

Мэрайя сегодня была одета в платье из красного шелка, с очень низким вырезом, который практически не скрывал ее красивую полную грудь. На что некоторые джентльмены не преминули обратить свое пристальное внимание.

– Да, – с присущей ей прямотой ответила Кристина. – Мама меня предупредила, что вы очень прямолинейны, это касается и ваших манер, и слов, – дерзко прибавила она.

Дэриэну пришлась не по душе такая жесткая отповедь. К тому же он не верил, что Мэрайя использовала настолько невинное слово, как «прямолинейный», отзываясь о нем.

– Я не хотел проявить к вам неуважение, – кисло отозвался он.

– Да, только к маме, – сухо парировала Кристина. – Мама учила меня, что не стоит высказывать свое мнение, если не уверена в его правильности.

– Очевидно, моя мама пренебрегла своим долгом в этом отношении.

– Очевидно.

Да уж, эта леди, несмотря на юность, способна дать отпор обидчику! Вся в матушку!

Дэриэн также понимал, что его собственная реакция на этих флиртующих мужчин не совсем объективна, скорее даже наоборот. В самом деле ему совсем не нравилось стоять в стороне и бессильно наблюдать за тем, как другие джентльмены, распустив хвост, красуются перед Мэрайей.

По правде говоря, его мысли о Мэрайе Бичем были очень далеки от благоразумия. Он думал о ее красоте. О ее экзотическом аромате. О собственном физическом, абсолютно неконтролируемом отклике на волнующие изгибы ее совершенного тела.

И если честно, он находил создавшую ситуацию весьма раздражающей. Сводящей с ума. Невыносимой.

– Полагаю, следующий танец за мной, Дэриэн?

Дэриэн очнулся от беспокойных мыслей и растерянно огляделся – оказывается, музыка уже смолкла, и другие пары покидали бальный зал, с любопытством поглядывая в их сторону. Дэриэн этого даже не заметил. Перед ним стоял Энтони, удивленно глядя на брата. Он явно ждал, когда Дэриэн наконец отпустит Кристину.

– Конечно. – Дэриэн опустил руки, недовольно выпрямился и отошел от Кристины. – Благодарю вас, – запоздало поклонился он юной леди.

Энтони, прищурив глаза, проводил его хмурым взглядом, занимая место брата рядом с девушкой.

– Ты теперь хорошо себя чувствуешь, Дэриэн?

– Вполне, благодарю тебя, – отрывисто кивнул Дэриэн.

– В таком случае завтра я зайду к тебе, – твердо заявил Энтони. Вызывающий вид брата ясно говорил Дэриэну, что неприятный разговор между ними был только отложен из-за болезни, но его все-таки не избежать.

– Очень хорошо, – несколько отстраненно кивнул Дэриэн. Он снова оглядел бальный зал, с неудовольствием отметив, что их троица все еще находится в центре внимания нескольких групп гостей, с удовольствием сплетничавших на их счет.

– Ваша светлость!

– Леди Кристина? – повернулся Дэриэн, вопросительно вздернув бровь.

Смешливые искорки плясали в глазах, так похожих на материнские.

– Полагаю, моя мама приняла приглашение лорда Мэйстоуна сопровождать ее в соседний зал, чтобы выбрать себе прохладительный напиток.

Неужели его интерес к Мэрайе настолько очевиден, что даже ее дочь о нем осведомлена?

И какого дьявола Мэрайя делает в компании Мэйстоуна, джентльмена, которого Дэриэн знал гораздо лучше, чем принято в свете?

Обри Мэйстоуну было далеко за пятьдесят, из которых двадцать лет он был вдовцом. Это все еще очень красивый седовласый мужчина с правильными чертами лица. Его элегантная фигура совсем не расплылась, как это часто бывает в его возрасте.

Обри также являлся главным связным в Министерстве иностранных дел, именно к Мэйстоуну Дэриэн обращался по многим вопросам касательно своей секретной службы на благо короны.

Какова бы ни была причина интереса Обри Мэйстоуна к Мэрайе, у Дэриэна не было никакого желания тратить свое время в эфемерной попытке переброситься словом с красавицей-вдовой.

Старательно избегая обвиняющего взгляда младшего брата, Дэриэн неожиданно грустно улыбнулся леди Кристине:

– Спасибо.

Он еще раз поклонился, развернулся на каблуках и широкими решительными шагами направился к залу с прохладительными напитками.

К Мэрайе Бичем.

– Полагаю, вы приняли приглашение лорда и леди Николс посетить их званый вечер в Кенте в конце недели? – Не прерывая разговора с Мэрайей, лорд Мэйстоун приветливо кивнул своей знакомой миссис Мур, находившейся в другом конце зала.