Он недовольно поджал губы:

– Думаю, вам хорошо известно, что дуэли запрещены.

Мэрайя лукаво приподняла бровь:

– А вы всегда следуете правилам, Уолфингэм?

В ответной улыбке герцога не было и тени юмора.

– Ваше мнение о моей репутации подразумевает это, мадам.

– Но мы представляем собой нечто большее, нежели обещает наша репутация, разве не так? – загадочно проговорила Мэрайя.

– Это касается и вас, как я понимаю? – Дэриэн пристально изучал ее из-под полуопущенных век, отмечая каждую деталь ее прелестной фигуры, волнистые золотистые волосы, изящную линию бровей, ясный безмятежный взгляд, полные сочные губы и легкий румянец, который внезапно окрасил нежные щеки.

Женщина с таким совершенным лицом, казалось, не способна на хитрость.

Или это обманчивое впечатление? Может ли этот невинный облик, такой непривычный для женщины тридцати четырех лет, принадлежать настоящей Мэрайе Бичем?

Если принять во внимание ее репутацию, Дэриэну было тяжело в это поверить, безусловно, графиня могла бы добавить к своему сомнительному списку достижений такое качество, как непревзойденная актриса!

Мэрайе совсем не понравился изучающий взгляд Уолфингэма.

Ей хватило и вчерашних обвинений лорда в том, что она очаровала его младшего брата. Но внимание, которое почему-то теперь оказывает ей гораздо более коварный и умный из Хантеров, герцог Уолфингэм, не просто беспокоило ее – она чувствовала, что это может быть очень опасно.

Потому что Мэрайя была не совсем тем человеком, за которого себя выдавала. Хотя, конечно, она знала, особенно после вчерашних откровений Уолфингэма, что болтают о ней в обществе.

Кто может заподозрить, что скандально известная Мэрайя Бичем, вдовствующая графиня Карлайл, вот уже восьмой год работает на корону в качестве секретного агента?

Тем более что это не было ее собственным желанием. Она оказалась втянутой в интриги английского двора абсолютно случайно, обнаружив, что ее собственный муж предал свою страну и короля.

Не имея никакого представления о том, что теперь делать с информацией, которая стала ей известна, Мэрайя несколько недель искала члена правительства, которому она могла бы передать ее. Наконец ей удалось выполнить свой долг.

После чего ей дали понять: раз ступив на эту дорожку, она уже не сможет с нее уйти. И с этого времени Мэрайя сочла необходимым поддерживать дружеские отношения с теми представителями знатных семейств Англии, которые могли быть выгодны английской монархии или правительству. А также с теми, которые были способны им навредить.

Ее воспитывали в знании, что единственное, чего ждут от нее родители, – это удачное замужество. Супругом ее должен был стать титулованный джентльмен, и если она не будет его любить – не имеет значения. Ее отец и сам был очень богат, но безоговорочно общество его так и не приняло. Конечно, более близкое знакомство с обычаями высшего света показало, что любовь не входит в число обязательных требований к браку.

Единственное требование ее мужа состояло в том, чтобы в ее приданое включили значительную часть богатства ее отца, так как его собственное состояние почти полностью истощилось.

Мэрайя нежно любила свою дочь и поэтому охотно пожертвовала годами несчастливого брака, когда ее считали лишь придатком мужа, лорда Мартина Бичема, графа Карлайла.

Внезапно сделавшись полезной королевству, Мэрайя поняла, что теперь к ее мнению прислушиваются, и стала наслаждаться новой ролью в своей жизни.

В результате следующие семь лет были для нее счастливыми, потому что Мэрайя впервые чувствовала себя полезной и значимой.

Она бы не сумела продолжить свою деятельность, если бы кто-нибудь догадался о том, как она использует свои богатство и титул. Что она шпионка, секретный агент, выполняющий полезную для короны работу.

Если бы проницательный и рассудительный Дэриэн Хантер, герцог Уолфингэм, догадался…

Она заставила себя дразняще улыбнуться:

– В моем случае так и есть.

Дэриэн резко втянул в себя воздух, услышав в голосе Мэрайи Бичем с волнующей хрипотцой соблазнительные нотки. Воображение заработало против его воли, по позвоночнику побежала дрожь возбуждения.

Одновременно он почувствовал, что флиртует Мэрайя как-то неискренне, что она заставила себя пококетничать с ним, хотя он пока и не понимал зачем.

Черт возьми, ничего в этой женщине и в ее действиях ему не понятно! И до тех пор, пока она ему не раскроется или он сам не разберется в характере этой женщины, если этому вообще суждено случиться, лучше быть с ней поосторожнее.

– Принимая во внимание ваш отказ на просьбу прекратить общение с моим братом, – отрывисто произнес Дэриэн, вставая с кровати, – и ничтожное количество раз, когда наши дорожки пересекались за последние семь лет, я очень сомневаюсь, что в будущем мне представится возможность узнать вас поближе.

– Неужели я слышу нотку сожаления в вашем голосе? – поддразнила она.

– Ни в коем случае, – оборвал ее Дэриэн. – Я более чем готов покинуть ваш дом. И положить конец нашему знакомству.

– Лучше всего так и сделать.

Он подозрительно прищурил глаза:

– Вы ведь отпустили мою карету вчера вечером?

Графиня саркастически рассмеялась:

– Как соблазнительно было бы этого не сделать! – Посерьезнев, она согласно кивнула. – Признаюсь, мне было бы очень интересно послушать, как вы объяснили бы это обстоятельство любопытствующим. Но вы ведь Уолфингэм, один из нашумевших «опасных герцогов», – сухо продолжила она. – Как и ваши четверо друзей, Уолфингэм не заботится тем, чтобы кому-то что-либо объяснять!

Дэриэн нахмурился:

– У вас, видимо, сложилось не очень хорошее мнение обо мне, не так ли?

– До вчерашнего вечера у меня вообще не было о вас никакого мнения, – скучным тоном заверила его Мэрайя.

У Дэриэна перехватило дыхание, когда он это услышал: если он и не объяснялся никогда, то только потому, что никто прежде не осмеливался требовать у него объяснений!

– А теперь?

– А теперь я абсолютно уверена в том, что вы надменный и дерзкий тип.

Дэриэну не понравился ее обвиняющий тон, но он отлично понимал, что именно так он себя и вел по отношению к ней.

– Если бы вы были так добры послать со своим лакеем записку моему дворецкому в Уолфингэм-Хаус с просьбой прислать сюда карету, я бы избавил ваш дом и вас от моего назойливого присутствия!

Мэрайя почувствовала беспокойство из-за внезапного отъезда Уолфингэма.

– Не ожидала, что вы так просто сдадитесь, Уолфингэм, учитывая неизбежное продолжение моей дружбы с вашим братом, – поддела она.

– Я не сдаюсь, а отступаю, чтобы обдумать дальнейшую стратегию, – сухо парировал Дэриэн.

– А-а… – Мэрайя удовлетворенно кивнула. – Напоминаю, что доктор очень настаивал на том, чтобы вы оставались в постели еще по меньшей мере три дня.

Дойдя до кресла, на котором лежала аккуратно сложенная одежда, Уолфингэм повернулся и смерил Мэрайю долгим пронизывающим взглядом прищуренных в бессильном гневе зеленых глаз в обрамлении самых длинных, густых и темных ресниц, которые она когда-либо видела в жизни.

Несомненно, Дэриэн Хантер обладал поразительной и мужественной внешностью. Обнаженная спина была слишком широкой и мускулистой для человека, вся деятельность которого предположительно заключалась лишь в управлении поместьями из своего собственного дома в Лондоне. Сильные руки и подтянутый живот тоже не укладывались в это представление, равно как и длинные тренированные ноги, выгодно смотревшиеся в черных вечерних брюках. Даже его ступни и те выглядели элегантно!

Мэрайя не могла припомнить, когда в последний раз она замечала красоту какого-либо мужчины, не важно, в одежде или без нее.

Наверное, только когда она была в возрасте Кристины, на пороге расцвета своей женственности, она позволила себе пару раз обернуться вслед привлекательному мужчине. Позднее с ней такого не случалось. Характер ее брака с Мартином Бичемом предполагал, что с ее стороны не последует никаких девических увлечений подобного рода.