Но нет... Почувствовав, что жертва растворена лаской и более не существует, не хочет существовать физически, Роксана впилась губами в губы владетеля Ойкумены, вонзилась ноготками, вклеилась кожей и Вселенная, только-только казавшаяся невозможно совершенной, взорвалась сверхновой и, умножившись тысячекратно, превратила все, что было и все что будет в облачко несуществующего праха...

...Они появились на пиру под вечер. Взглянув на их довольные лица, Клит понял, на что они потратили эти бесконечные два часа. И, вмиг сожженный ревностью, едко шепнул Александру:

– Она, небось, напела тебе, что простатит, наряду с подагрой и эпилепсией – это болезнь великих?

Македонский в единое мгновение покраснел от ярости и поискал кинжал. Но не нашел – от уязвимого и яростного Александра все колюще-режущее пряталось подальше.

– Плюнь на все, береги здоровье, дорогой, – проворковала ему на ухо Роксана (сама нежность пополам с невинностью). – Кстати, кажется ты что-то хотел объявить?

Александр с нескрываемым презрением оттолкнул Клита, обернулся к пирующим соратникам и побежденным и, потребовав тишины поднятой рукой, торжественно провозгласил:

– Я отпускаю от себя Барсину, дочь сатрапа Бактрии и Согдианы. И как только я возьму Хориену, состоится моя свадьба с Роксаной – прекраснейшей из земных женщин.

Хориену Александр Македонский брал театрально – хотел произвести на Роксану впечатление. Крепость была со всех сторон окружена ущельями и рвами. Александр начал с того, что свел в округе весь лес, затем приказал соорудить из него помост над одним из рвов – с тем, чтобы, не замочив ног, взять последний оплот Согдианы. А чтобы рабочих не постреляли, одновременно с помостом повелел возводить со стороны крепости стену с навесом. Все эти действия так поразили обороняющихся, что те сдались. Впрочем, злые языки утверждали, что на самом деле исход событий был предрешен подброшенным в крепость письмом Роксаны. Стремясь ускорить свадьбу, она убедила ее защитников в том, что счастливый новобрачный не только пощадит сдавшихся, но и щедро их вознаградит.

Свадьбу решили сыграть в Хориене. Александр часами валялся в спальнях или пиршественном зале с Роксаной. Роксана хихикала, мяла ему ручки и говорила один комплимент за другим, да так быстро, что Македонский не успевал хвастаться.

За день до свадьбы Александр признался Роксане, что Барсина, дочь Артабаза, была его единственной женщиной. Клит в этот момент находился в зале и, услышав признание Македонского, рассмеялся:

– Вряд ли ты, Александр, стал бы великим, если переспал хотя бы с тремя...

Македонский вспыхнул как спичка, поискал оружие, но, найдя лишь яблоко, кинул им в Клита. И конечно, попал в переносицу – в чем, в чем, а в боевых искусствах ему не было равных... Роксана звонко рассмеялась и внимательно посмотрела Клиту в глаза. Поймав ее взгляд, тот понял, кого она изберет себе в тайные любовники. Ее бесстыдство мгновенно опустошило Клита, и он ушел, механически стирая с лица яблочное пюре.

Еще утром (до ссоры) Македонский попросил Клита лично присмотреть за овцами, отобранными для шашлыка: по его рецепту они должны были быть накормлены чищенными, чуть забродившими апельсинами за полтора часа до заклания. И Клит, пропустив кувшинчик вина, пошел к ним: обещался – значит обещался.

И вот, когда Клит возился с овцами, Александр потребовал его к себе. Он всегда мирился первым. Присланный им телохранитель, сказал, что полководец желает угостить Клита фруктами, только что привезенными из Персии. Тот немедленно явился на зов, и овцы, которым понравилась кормежка апельсинами, увязались за ним... Естественно, Александр не преминул пошутить над фактом появления своего лучшего полководца в компании дружно блеющих баранов. Но Клит сдержался – виноград и благоухающие дыни, возлежавшие на золоченых блюдах, смягчили его своим аппетитным видом.

Но судьба есть судьба, и все случилось так, как должно было случиться. Когда Клит, перестав ревновать, принялся за пятый ломоть дыни, Роксана польстила бухому Александру по поводу бескровного взятия им великой Хориены:

– Хориенцы, увидев, как рубят пирамидальную арчу и как закрывают ею бурный поток, так перепугались! И как только, милый, тебе пришла в голову эта великолепная идея?

– Как, как... – ответил Клит за Македонского. – Деревья он начал рубить, потому как пирамидальная арча – это символ недостижимой для него эрекции, а текущая вода, которую он помостом закрыл – символ эякуляции...

...Александр побледнел и поискал кинжал. Не найдя, кликнул стражу (и сделал это на македонском языке, что было знаком крайней опасности). Стража явилась, но, увидев, что верховный лыка не вяжет, не стала ничего предпринимать. Тогда Александр велел трубачу подать сигнал тревоги. Заметив, что тот медлит, свалил наземь ударом кулака и стал остервенело топтать. Воспользовавшись паузой, друзья вытолкали Клита из пиршественного зала.

Оказавшись во дворе среди хохочущей прислуги, Клит обнаружил себя обозреваемым многочисленными зеваками из числа местных жителей, обезумел (как же, при Роксане выбросили на улицу, в пыль, к простолюдинам из простолюдинов!) и хотел покончить с жизнью, бросившись на свой кинжал. Но тут в голову пришли обидные стихи и он, глотнув из услужливо протянутого кувшина, вошел в другие двери пиршественного зала, хамски улыбаясь и громко декламируя:

В чем виновен бедный Клит,

О, боги?

В том, что мучит простатит?

Убогий!!!

Все было кончено в секунду – Александр выхватил из рук телохранителя копье и всадил его в сердце Клита. Убедившись, что тот мертв, вырвал копье из груди друга и попытался себя убить. Само собой разумеется, попытка эта была точно соразмерена с контрдействиями привыкших ко всему телохранителей. Через минуту они скрутили Македонского и потащили в спальню. Рыдания из нее доносились всю ночь.

На следующее утро Македонский вызвал к себе Каллисфена, придворного историографа и распорядился перенести случившееся накануне событие на год назад. Причиной ссоры приказал изобразить недовольство Клита его, Александра, насмешками над македонцами, потерпевшими поражения от Спитамена. После того, как Каллисфен выполнил приказ и переписал историю, Александр дал ему десять лет без права переписки.

P.S.

Роксана получила по заслугам. Александр Македонский решив, что фактически она убила Клита, убила легкомысленным поведением, после так себе индийского похода женился сначала на Статире, дочери Дария III, а потом и на Парисатиде, дочери Артаксеркса III. С одной из них Роксана расквиталась. Будучи на седьмом месяце, она заманила Статиру к себе и отравила мышьяком.

Еще кое-что из Плутарха...

После самосожжения Калана Александр созвал на пир друзей и полководцев и предложил им потягаться в умении пить, назначив победителю в награду венок. Больше всех выпил Промах, который дошел до четырех хоев; в награду он получил венок ценою в талант, но через три дня скончался. Кроме него, как сообщает Харет, умер еще сорок один человек.

На пути в Вавилон к Александру присоединился Неарх, корабли которого вошли в Евфрат из Великого моря. Неарх сообщил Александру, что ему встретились какие-то халдеи, которые просили передать царю, чтобы он не вступал в Вавилон. Но Александр не обратил на это внимания и продолжал путь. Приблизившись к стенам города, царь увидел множество воронов, которые ссорились между собой и клевали друг друга, причем некоторые из них падали замертво на землю у его ног. Вскоре после этого Александру донесли, что Аполлодор, командующий войсками в Вавилоне, пытался узнать о судьбе царя по внутренностям жертвенных животных. Прорицатель Пифагор, которого Александр призвал к себе, подтвердил это и на вопрос царя, каковы были внутренности, ответил, что печень была с изъяном.