Другие, заметив это, заозирались, напрягаясь и выставляя перед собой оружие. Но высматривать никого не нужно было. Прямо на дороге стоял Элбан, держа под узды лошадь, рядом с ним Ренольд, так же на коне.

     Мужики воодушевились, посчитав, что с тремя-то они справятся. Но в этот момент из кустов вылетел Люц, принимаясь гарцевать вокруг меня и радостно кидать картинки о том, как славно он поохотился. Пока я его успокаивала, пытаясь остановить, то всё уже было закончено. Вернее, если мужики с нами может и готовы были тягаться, даже не зная о нас ничего, то вот кальпи их напугал так, что они решили ретироваться, не попрощавшись.

     Я спрыгнула с лошади и похлопала Люца по шее, мысленно отправляя ему благодарности, на что мне прилетело недоумение и непонимание. Я рассмеялась. Вот как, наш герой даже и не понял ничего.

     В этот момент к нам приблизились запыхавшийся Олан и Патриций. Эти двое явно торопились, так как выглядели не лучшим образом.

     – Вы в порядке? – обернулась к людям, наконец, понимая, что казалось мне странным. Они были слишком низкорослыми. – Э?..

     – Ты когда-нибудь будешь думать, прежде чем делать? – Ренольд как-то неожиданно появился передо мной. Он встал, схватил меня за плечи и тряхнул так, что у меня зубы клацнули. – Ты заставляешь людей вокруг себя переживать, думай хоть немного. Вот зачем ты понеслась, сломя голову? Ты могла нам просто сказать, и мы с Элбаном всё сами бы сделали. Вот что ты сейчас могла сделать? А если бы тебя ранили или тот успел метнуть в тебя топор?

     – Но вы могли не успеть. Его бы тогда ранили, а может быть, и убили бы, – возразила я неуверенно.

     – Кто он? – Ренольд отпустил меня, а я поморщилась, так как он уж больно сильно впивался своими пальцами. Наверняка синяки останутся.

     – Не знаю, – буркнула, растирая плечо.

     – Вот и я не знаю, а поэтому мне нет никакого дела до него.

     – Что? Но он ведь тоже человек. Чем это моя жизнь ценней, чем его? – возмутилась.

     – Мне плевать, ценней или нет. Но впредь, думай, прежде чем вот так кидаться. Что со своим кальпи понеслась, сломя голову, что сейчас. Тебя хоть цепью к себе привязывай. Как ты, вообще, жила всю жизнь и до сих пор цела и здорова?

     – Вот представь себе, жива и со мной всё отлично.

     Обошла его стороной, начиная кипятиться. Подошла к людям, которые, кажется, и не люди вовсе.

     – Простите за этот… – обернулась, подняла руку, неопределённо покрутила пальцем в воздухе, не находя подходящего слова к устроенной Ренольдом сцене.

     – Ничего, – мужчина выпрямился, убрал свой… о, точно, вспомнила, такая штука называется секирой. Если честно, она была просто огромной. Удивительно, как он вообще ей машет. – Всё нормально. Ноли, Рели, с вами всё хорошо?

     Женщина кивнула, отпуская девушку, которая тут же выпрямилась. Вот она точно человек. Чуть выше меня ростом, худенькая, с длинной рыжей косой и чуть раскосыми голубыми глазами. Симпатичная, в веснушках такая вся. Нос чуть красноват, губы искусаны и тоже красные, как и заплаканные глаза.

     Женщина, как и мужчина, была невысокого роста, с широкими бёдрами и довольно внушительной грудью. Волосы, заплетённые не в одну, а в две косы, были хитро заправлены за пояс, на котором висел нож, больше смахивающий на небольшой меч. Цвет волос был каштановым, а глаза карими, нос крупным, губы полными. Мужчина имел бороду, волосы до плеч и небольшие, блестящие чернотой глаза.

     У меня так и вертелось на языке назвать их гномами, но я немного стеснялась – вдруг это не так, обижу ещё.

     – Всё в порядке, муж мой, – ответила женщина, то ли Ноли, то ли Рели. – Спасибо вам, добрые путники, за помощь в трудную минуту, да хранят вас боги.

     Я подобрала сумку и протянула её девушке. По возрасту она, наверное, была моей ровесницей.

     – Меня Лера звать, а тебя? – улыбнулась, отталкивая от себя любопытную морду Люца, который возник за моим плечом, тоже посматривая на спасённую.

     – Рели, – вытерев последние слезинки, девушка начала и сама подбирать сумки и некоторые вещи, которые, видимо, выпали из них. – Спасибо вам. Я уж думала конец нам. Отец хороший воин, но их всё же много было. От подлого удара в спину никто не застрахован.

     – Это уж точно, – покивала, подавая очередную сумку. И куда им столько? Неужели большое переселение?

     – Предлагаю отойти немного и остановиться на ночлег, – подняла голову, пытаясь увидеть солнце, но небо было по-прежнему затянуто, а с одного края на нас надвигались прямо-таки зловещего цвета тучи. Скоро разразится гроза, тем более об этом говорил буквально довольный донельзя лес, восхваляющий на все лады приближающуюся тучу. – К тому же, скоро тут будет не до прогулок.

     Подходящей пещеры или сторожки для ночлега не было, поэтому придётся нам как-нибудь так ночевать. Мужчина, имени которого мы пока что не узнали, кивнул, закидывая себе за спину сразу несколько тяжеленных сумок, и потопал вперёд.

     Я осмотрелась, вспомнив, что у нас тут же был раненый или уже убитый человек, но никого даже и близко похожего на него не увидела.

     – Ты правильно сделала, – Олан всё ещё немного запыхавшийся, пошёл рядом со мной.

     – Я знаю, – кивнула, пожимая плечами.

     – Другого от тебя никто и не ждёт. И он тоже. А ругается просто потому, что волнуется. Людям, да и не только людям, это свойственно. Тебе ли не знать?

     – Вы правы, просто он иногда говорит слишком эгоистичные вещи.

     – Он в своём праве. У тебя тоже это есть. Ты тоже волновалась бы за близкого человека, если он постоянно подвергал свою жизнь опасности. Добрые люди чаще всего ценят чужую жизнь выше своей, причем, особо не задумываясь над этим. Поэтому им просто необходимы эгоистичные друзья, которые будут присматривать за ними.

     – Добрые? – я усмехнулась, поглаживая идущего рядом кальпи по шикарной гриве. Он был доволен. – Вряд ли меня можно такой назвать. Это в последнее время я чего-то расхрабрилась, а так я не такая совершенно.

     – Верно, – Олан прищурился и по–доброму улыбнулся, поглаживая свою бороду. – Когда рядом есть те, кто может о тебе позаботиться, то почему бы просто не быть собой, забыв, что надо ещё о чём-то волноваться? Вот скажи, будешь ты проезжать через деревню и увидишь, как люди будут бить ребёнка, заступишься?

     – Конечно, заступлюсь! А кто не заступится! – возмутилась. - Это же элементарно и совершенно обыденно.

     – О, поверь, есть такие, что не только не заступятся, но ещё и предложат, как лучше бить, чтобы не умер слишком быстро и получил как можно больше боли.

     Поморщилась. Конечно, в любом из миров есть гнусь, но всё же тлеет надежда, что её не так много, как может показаться.