– Есть, и не так мало, как ты думаешь.

– Чуднó.

– Что чудно?

– То, что ты все это мне говоришь. Я никогда не устану от жизни.

– Дай-то бог… Ты что смотришь на меня, как на сумасшедшего. Я вполне нормален. Я знаю, ты сейчас думаешь, чего это он разговорился с незнакомым человеком. Так?

– Возможно, – уклонился от прямого ответа Краевский.

– А все объясняется просто. Это я для тебя незнакомый, а ты для меня – нет, потому что я тебя подбирал на эту операцию в Новониколаевске. Так что ты можешь не удивляться моей разговорчивости.

– Интересно, и почему ж ты отдал мне предпочтение перед другими?

Дервиш усмехнулся и ответил:

– Тому были две причины. Первая – ты хочешь жить…

– А вторая?

– Вторую я не хотел бы тебе говорить, но… кто знает, встретимся ли мы еще раз… Ты похож на брата Огнивца. Это тебя не удивляет?

– Нет. Об этом я догадывался.

– Все понятно. Ты не мог об этом сам догадаться. Видимо, Кожан с тобой не очень грамотно поработал, и ты, как парень неглупый, кое-что понял. Ну ладно, не это главное.

– А что?

– Главное тебе – не потерять желание жить. И все, а остальное приложится. В остальном я тебе помогу. А теперь последний инструктаж. По телефону в Новониколаевск не звони, есть предположение, что он контролируется. Можешь написать письмо якобы в адрес твоего руководства, но в письме ничего не говори об архиве и не спрашивай, как тебе поступить. Все решай сам. Если будет очень туго, заверни левую занавеску в узел, я буду знать, что тебе нужна помощь, да… и переставь кровать к другой стене: там, где она сейчас стоит, – самое простреливаемое со двора место.

– Но комната на втором этаже.

– Это не препятствие для специалиста. И запомни еще одно. Встречаться со мной опасно – и себя сожжешь, и меня. Хотя, пока ты не нашел архив, опасности для тебя не будет: ты всем нужен живой. А вот если архив будет найден и об этом будут знать в отделе, то за твою жизнь я не дам и нитки от моего рубища… Если ты его найдешь, сразу организуй отправку в Новониколаевск. Сразу… В этом случае есть надежда. Поскольку для того, чтобы связаться с бандой, человеку Огнивца потребуется какое-то время. Рассчитай его, и за это время ты должен отправить архив и скрыться…

Дервиш замолчал, потом сорвал с могилы пучок какой-то травы и стал жевать.

– Это для того, чтобы отбить запах, – пояснил он. – И последнее, если кто-нибудь из твоего окружения обмолвится обо мне или, того хуже, предложит взять меня в работу, то дела мои хреновы, но еще не смертельны…

– Почему?

– Потому что это может дать тебе ключ к дверям, за которыми находится человек Огнивца.

– А тебе?

– А мне будет сигналом, что надо сматываться.

– А как ты об этом узнаешь?

– Очень просто. Об этом мне сообщишь ты, завязав в узел правую занавеску в своей комнате. Усвоил? Правую. И не перепутай: левая – опасность для тебя, правая – для меня. Понял?

– Да.

– Ну, тогда прощай… тьфу ты… мать твою, до свидания… в Новониколаевске, – сказал Дервиш и вдруг исчез.

– Итак, – начал Проваторов, – ниточка, которая появилась в наших руках, тут же оборвалась.

Он сидел в кресле в своей излюбленной позе, закинув ногу за ногу. Андросов, Краевский и Базыка расположились за столом в кабинете покойного Бороды.

– Что же делать дальше? – спросил Базыка.

– Сначала надо подумать, – ответил Проваторов.

– Какие будут предложения? – сказал Андросов, вспомнивший, что он исполняет обязанности начальника.

– У меня возникла мысль, – произнес Краевский так, как будто не хотел расставаться с этой мыслью.

Пауза затянулась, всем хотелось узнать, что же за мысль возникла у гостя из Новониколаевска. Но тот молчал, уставившись в зеленое сукно стола, как будто на нем было что-то написано.

– Так что за мысль? – спросил Андросов, чувствовавший себя председателем на некоем собрании.

– Я вчера осматривал отдел и заметил одну особенность, – начал Краевский. – Жизнь в отделе течет как бы на двух уровнях. На первом этаже рядовые сотрудники, на втором – начальство. Ко второму уровню я временно отнесу и себя. Мы прямо сейчас разработаем очередную операцию, как обычно с участием представителей всех уровней. Но это будет ложная операция, потому что вместе с ней мы будем проводить истинную операцию, о которой будут знать только четверю, то есть все мы – сотрудники второго уровня. Осуществляя истинную операцию, мы будем искать архив, а ложная операция поможет нам найти канал утечки информации к банде…

– Как мы это сделаем? – спросил Андросов.

– Да? – примкнул к нему Базыка. Проваторов, чуть усмехнувшись, сказал:

– Идея ясна, и цель ложной операции может быть достигнута, но… при одном условии… Это можно сделать, если мы точно знаем, что ни один из нас не работает на Огнивца.

– Ну вот… опять, – возмутился Андросов, но Краевский поддержал Проваторова.

– Все правильно, – согласился он, – мы будем, исходить из предположения, что ни один человек из здесь сидящих не является человеком Огнивца.

– А-я-яй, – покачал головой Андросов, которому сама мысль о том, что его могут подозревать в связях с Огнивцом, была неприемлема.

– В чем будет заключаться операция? – спросил Проваторов, не обращая внимания на причитания исполняющего обязанности.

– Операция поможет нам убить трех зайцев, – продолжал Краевский.

– За двумя зайцами погонишься, – проговорил Базыка, не глядя на Краевского.

На Базыку сурово посмотрел Андросов, и тот замолчал.

– Первый заяц, – продолжал Краевский, – мы найдем архив и камешки…

– Фью! – присвистнул Базыка, но его снова оборвал сердитый взгляд Андросова.

– Второй, – сказал Краевский, все более входя во вкус, – дезинформация банды, и третий – выявление человека Огнивца.

– Да, – задумчиво протянул Андросов, – вот это замах.

– И все это мы начнем делать сейчас же. Прямо после совещания сядем в автобус и поедем по какому-либо адресу, а затем распустим слух, что нашли архив и собираемся его на днях отправить в Корябинск под усиленной охраной. Таким образом, мы выманим банду из урмана и перебьем ее.

– Это понятно, – сказал Базыка, – но как мы найдем настоящий архив?

– А мы не будем его искать, – ответил Краевский.

– Как? – в один голос спросили Андросов и Базыка.

– А так… Ребенку понятно, что налет на Инвалидную-семь сделал сам Борода. Он решил всех сразу провести, во-первых, и, во-вторых…

– Заставить человека Огнивца проявиться? – спросил Проваторов.

– Да, – ответил Краевский, – и Борода сам мне сказал об этом.

– Так вы знали, что налетчик был Борода? – спросил Андросов, явно обиженный тем, что его водил за нос мальчишка из Новониколаевска.

– Конечно.

– А почему не сказали нам?

– У меня не было уверенности, что кто-то из вас не является человеком Огнивца.

– Ну, – произнес Андросов возмущенно, – это никуда не годится, ведь так и мы можем подумать, что вы – человек Огнивца.

Краевский ничего не ответил на это, а только развел руками, дескать, все в ваших руках и это тоже.

– Стоп, стоп, – перебил их спор Проваторов, – а Борода не успел сказать, куда он перепрятал архив?

– Сказал.

– И где же? – одновременно выдохнув на последнем слоге, спросили замы.

– Беда в том, что меня сильно контузило и я забыл адрес, который назвал мне Борода… Но я надеюсь, что со временем память ко мне полностью вернется и я его вспомню. Вспомнил же я, что мне говорил Борода…

– Так, – разочарованно протянул Базыка, – ну и дела…

– А я думаю, – сказал Проваторов, – план Краевского надо принять, да и другого у нас нет.

– А я считаю, – произнес Андросов с упором на «я», – план нужно хорошенько продумать.

– Продумать, конечно, надо, – ответил Проваторов с легкой иронией, – «продумывать» надо любой план.

– А этот в особенности, – уточнил Андросов, – что-то мне в нем не нравится… Краевский не верит нам, а почему мы должны верить ему. А вдруг он и есть человек Огнивца? Кто встречал его в Корябинске? Борода. Где сейчас Борода? На кладбище… Кстати, товарищ из губугрозыска, не потрудитесь ли вы объяснить, где вы были вчера в течение целого часа перед самым заходом солнца?