– Мить, ты не устал еще рулить? – спросил я.

– Подустал, – ответил он, после чего зевнул.

– Может тогда на обочине припаркуемся и поспим? А то все равно права только у тебя, вдруг тут тоже ГАИшники есть и нас штрафанут.

– Да нет тут ГАИ, – встрял Леха.

– Давай проверим.

– Ладно. Давайте спать. Может, это вообще все сон, – сказал Митя. – Мы проснемся и все.

– Не-а, – сказал Тим, – не получится. Не может всем вместе один и тот же сон снится, мы же не в фильме «Кошмары на улице Вязов».

– Да, Фредди не видно, – ответил я.

– А если мы чей-то сон? – спросил Митя.

      Мы все задумались.

– Да быть такого не может. Сам подумай, человек не может столько спать, сколько мы живем, – сказал Леха.

– А если этот человек сейчас в коме? – предположил я.

– Не вижу смысла во всем этом.

– Я тоже, – согласился Тим.

       Мы гладко подъехали к пыльной обочине. Митя выключил свет в салоне. На улице была глухая ночь.

– Спокойной ночи.

– Сладких снов.

– Приятных сновидений.

– Крепких снов.

IV

      Вокруг меня преобладали в основном серые цвета. Трава на детской площадке, песок, асфальт – все серое.       Людей почти не было, только в дали между невысокими панельными домами расхаживали темные силуэты. С этой дистанции невозможно было различить кто идет, парень или старик, девушка или девочка.

      Вокруг меня было пусто, как в душе у олигарха.       Я решил пройтись.

      Силуэты были уже совсем близко и тут я куда-то переместился или лучше сказать телепортировался.

      Я был около подъезда. Этот дом я помнил, я знал многих людей оттуда.

      Странно было то, что около подъезда были разбросаны зеленые еловые веточки. На сером фоне они сильно выделялись.

      Потом я начал слышать голоса:

      – Наташа умерла. Машина сбила. Только не расстраивайся, все будет хорошо.

      Наташа.

      Я знаю ее хорошо, даже очень. Еще бы она мне в детстве нравилась. Сейчас не так, но все же…       Не знаю почему, но я не испытал сочувствия. Наверно, из-за того, что я знал, что это сон.

      Снова телепортация. Меня вновь выкинуло на детскую площадку.

      Я осмотрелся. На большой ржавой, но рабочей сфере, на которой мы в детстве все катались стояла Наташа. Он стояла на самой вершине, как китайский монах. Она не двигалась и сфера тоже.

      Она выглядела как сейчас в плане возраста. Те же русые волосы глаза, но она была тоже, как и все вокруг, серая, лишь над головой шло какое-то освещение, похожее скорее на миниатюрную летающую тарелку, чем на нимб.

      – Не переживай, – сказала она.

      – Я не переживаю, – ответил я.

      – Я не про себя.

      – А про что?

      – Про жизнь.

      – В ней у меня нет проблем.

      – Нет, есть. Ты часто думаешь о смысле жизни.       – Есть такое.

      – Хочешь я тебе скажу, что это такое, жизнь?

      – Да, – сказал я, хоть и хотел ответить «нет».       – Жизнь – это игра.

      – Как компьютерная или как у реперов?

      – Ты имеешь в виде: «Моя игра, моя игра. Она мне принадлежит и таким же как и я»? – слова Басты, она просто сказала, не напевая.

      – Да.

      – На самом деле все не так. Жизнь – компьютерная игра. Сейчас ты проходишь уровень. Как в классической аркаде.

      – Что тогда конец уровня?

      – Равно, что и конец жизни.

      – Смерть?

      – Или еще она называется переходом на другой уровень.

      – Ты на другом уровне уже?

      – Нет, сорок дней ждать загрузку.

      – А что там будет, на втором уровне?

      – Ты не на первом уровне, чтобы переходить на второй.

      – А на каком?

      – Сам посмотришь когда переходить будешь.

      – Хорошо, а какой тогда первый уровень?

      – Первый уровень – это ты миллионер. Потом все ниже и ниже по социальной лестнице. Есть еще бонусные уровни, например, родится с неординарными способностями.       – Все понятно. Только вот кто придумал эту игру? Бог? Церковь?

      – Нет, Бога и церковь придумали те, кто были на первом уровне. А кто придумал я сама не знаю. Может, Интернет.

      – А есть ли конец у этой игры?

      – Да.

      – И какой он?

      – Я откуда знаю?! Мне уж самой тут надоело. Я похожа на того, кто прошел эту игру?

      – Бродский, наверно, это знал.

      – Объясни.

      – У него строки: «Я всегда твердил, что судьба – игра…».

      – Похоже на правду. Ладно, пойду ждать очереди.

      – Подожди! А если мне нравится, на этом уровне я могу на нем остаться?

      – Да. Суицид.

      – То есть появится новый Курт Кобейн?

      – Нет, бонусный уровень можно активировать только один раз, но он попытался.

      И тут я проснулся. Вместе со мной проснулись и друзья. Мы все проснулись в один момент.

      У пацанов были такие лица, как будто им приснилось, что-то необычное, как мне.