«Моя любимая…» Эти слова навевали мысли о красивой музыке, об элегантных джентльменах из старых фильмов, которые показывали поздно ночью по телевизору… О голосах из другого времени – нежных, мягких, отчетливо выговаривающих каждое слово, – и эти слова звучали словно поцелуи.

Молодой человек, с которым встречалась Дейрдре, тоже чертовски обаятелен. Рите не удалось как следует разглядеть его лицо, но темные волосы и большие глаза она все же успела заметить. К тому же высокий и очень хорошо, элегантно одетый. Рита видела белые манжеты на его рубашке и крахмальный воротник.

Рита и сама бы не прочь встречаться в саду с таким мужчиной – ему она ни в чем не смогла бы отказать.

Рита не могла толком понять, какие чувства пробудило в ней это чужое, подсмотренное свидание. Она беззвучно плакала – но это были сладкие слезы – и знала, что на всю жизнь запомнит ту картину: притихший сад под темно-сиреневым сумеречным небом, мерцание вечерних звезд и мужской голос, с нежностью произносящий слова любви.

А потом… А потом случился весь этот кошмар: монахини устроили Дейрдре судилище. Они привели ее в комнату отдыха, а остальным девочкам велели оставаться в спальне. Но и туда доносилось каждое слово. Дейрдре расплакалась, однако ни в чем не созналась.

– Я сама видела того молодого человека! – сказала сестра Дэниел. – Ты что же, хочешь сказать, что я лгунья?

Потом Дейрдре повели в монастырь, на беседу со старой матерью Бернардой, но и той не удалось добиться успеха.

Когда сестры явились собирать вещи Дейрдре, у Риты защемило сердце. Она видела, как сестра Дэниел достала из коробочки изумрудный кулон, потом долго и пристально его разглядывала. Судя по выражению лица монахини и по тому, как она держала кулон, он казался ей дешевой стекляшкой. Рите было больно видеть, как руки сестры Дэниел касаются фамильной реликвии, как срывают с вешалок и бесцеремонно запихивают в чемодан халаты и другую одежду Дейрдре.

Вот почему, когда в конце той же недели с сестрой Дэниел стряслась большая беда, Рита не испытала ни малейшей жалости… Разумеется, она не желала старой монахине такой смерти – та задохнулась в запертой комнате из-за оставленного без присмотра газового камина, – но чему быть, того не миновать.

К тому же у Риты были другие, более важные, заботы. Вместо того чтобы оплакивать сестру Дэниел, так жестоко поступившую с Дейрдре, она искала способ связаться с подругой.

В субботу Рита собрала всю мелочь, какая у нее была, и без конца звонила из автомата на первом этаже. Кто-то ведь должен знать домашний номер Мэйфейров. Они жили на Первой улице, всего в пяти кварталах от дома Риты, однако с таким же успехом могли обитать и на другом конце света. Садовый квартал и Ирландский канал словно два противоположных полюса. Особняк Мэйфейров считался одним из самых шикарных.

А потом Рита отчаянно сцепилась с Сэнди, потому что та назвала Дейрдре сумасшедшей.

– Хочешь знать, что она делала по ночам? – ехидно спросила Сэнди. – Так я тебе расскажу! Когда все засыпали, она сбрасывала одеяла и извивалась на постели всем телом так, словно ее кто-то целовал! Я это видела собственными глазами. Рот у нее был открыт, и движения походили на… ну, ты понимаешь, что я имею в виду… в общем, когда делают это… сама знаешь что. И она действительно испытывала все эти… ощущения… как будто это и вправду происходило!

– Заткни свою грязную пасть! – закричала Рита.

Она попыталась ударить Сэнди, но тут вмешались другие девчонки. Лиз Конклин отвела Риту в сторону и велела успокоиться. А потом сказала, что свидания с тем парнем в саду – пустяки по сравнению с другими, гораздо более ужасными, поступками Дейрдре.

– Это она впустила его, Рита Мей. Я собственными глазами видела, как она провожала его наверх, на наш этаж.

Лиз говорила шепотом и все время озиралась по сторонам, словно боялась, что их кто-то подслушивает.

– Я тебе не верю, – отрезала Рита.

– Я не шпионила за Дейрдре, – оправдывалась Лиз. – Я шла в ванную и увидела их вместе в рекреации – менее чем в десяти футах от нашей спальни.

– Как он выглядел? – требовательным тоном спросила Рита, уверенная, что сейчас-то и разоблачит обманщицу – ведь в отличие от лгуньи Лиз она, Рита, его действительно видела.

Однако Лиз верно описала молодого человека: высокий, темные волосы, очень «видный». А еще добавила, что он все время целовал Дейрдре и что-то нашептывал ей на ухо.

– Нет, ты только представь, Рита Мей! Открыть все замки и привести его наверх! Дейрдре просто с ума сошла!

Позже, когда за Ритой начал ухаживать Джерри Лониган, она сказала ему:

– Я знаю лишь то, что Дейрдре – самая прекрасная девчонка, которую я встречала в своей жизни. Поверь мне, по сравнению с монахинями она была просто святой. А когда я думала, что вот-вот свихнусь в этой дыре, она утешала меня и говорила, что понимает мои чувства. Да ради нее я готова на что угодно!

Но когда Дейрдре действительно потребовалась помощь, Рита оказалась не в состоянии что-либо сделать.

Через год с небольшим после того случая отроческая жизнь Риты закончилась, о чем она не сожалела ни секунды. Рита вышла замуж за Джерри Лонигана – человека, который был старше ее на двенадцать лет. Однако присущие Джерри доброта и порядочность выгодно отличали его от всех знакомых Рите парней. Да и зарабатывал он неплохо: старейшая в их приходе похоронная контора «Лониган и сыновья» обеспечивала семье приличный доход.

Именно Джерри и сообщил Рите новости о Дейрдре – о том, что та беременна, а отец ребенка погиб в автомобильной катастрофе. И о том, что тетки – эти злобные полусумасшедшие сестры Мэйфейр – заставляют Дейрдре отказаться от ребенка.

Рита не раз кружила возле дома Дейрдре в надежде встретиться с подругой. Она должна была повидать ее, но Джерри был против и упорно отговаривал ее от визита в особняк Мэйфейров:

– С чего ты вбила себе в голову, что сможешь ей помочь? Ведь тебе прекрасно известно, что ее тетка, мисс Карлотта, – адвокат. И уж она-то найдет способ укротить Дейрдре, если та не захочет отдать ребенка.

– Рита, такие штучки уже происходили очень много раз, – поддерживал сына Рэд Лониган. – Дейрдре либо подпишет бумаги, либо окажется в сумасшедшем доме. К тому же и отец Лафферти приложил руку к этому делу. А уж если и есть в церкви Святого Альфонса священник, которому я доверяю, так это Тим Лафферти.

И тем не менее Рита не отказалась от своего намерения.

Это было самым трудным делом, которое когда-либо выпадало на ее долю, – позвонить у двери громадного особняка Мэйфейров. Естественно, дверь открыла не кто иная, как мисс Карл, которой все боялись. Позже Джерри объяснил Рите, что, если бы на звонок вышла мисс Милли или мисс Нэнси, все могло бы обернуться по-другому.

Рита вошла в дом, а точнее, буквально протиснулась мимо мисс Карл. Ну вот, дело сделано – она в доме! И тетушка Дейрдре совсем не похожа на злобную фурию – обычная деловая женщина.

– Я просто хочу повидаться с Дейрдре, – сбивчиво начала Рита. – Она была моей лучшей подругой в школе Святой Розы…

Всякий раз, когда мисс Карл произносила вежливые слова отказа, Рита продолжала настаивать, находя все новые и новые аргументы, главным из которых была их с Дейрдре близкая дружба в прошлом.

– Рита Мей!

Голос Дейрдре прозвучал откуда-то сверху, а потом на ступенях лестницы показалась и она сама – с мокрым от слез лицом, с разметавшимися по плечам спутанными волосами она босиком бежала навстречу Рите. Следом спешила толстуха мисс Нэнси.

Мисс Карл крепко схватила Риту за руку и, не обращая внимания на ее мольбы, потащила к входной двери.

– Я всего лишь минутку поговорю с ней, – просила девушка.

– Рита Мей, они собираются отобрать у меня ребенка!

Мисс Нэнси обхватила Дейрдре за талию и оторвала ее ноги от ступенек.

– Рита Мей! – пронзительно закричала Дейрдре.

В руке она держала что-то похожее на маленькую визитную карточку.