Эта история случилась очень давно, много сотен вёсен тому назад в одной прекрасной стране. Она так и называлась – Прекрасная. В ней царило вечное лето, с одной стороны её окружали седоглавые Драконьи горы, а с другой она омывалась тёплым Океаном. За горами лежала земля людей-драконов, о ней речь пойдёт позже. Властвовал в Прекрасной стране король Кипарис – стройный, как это дерево, с льняными волосами и небесно-голубыми глазами. Правил он хорошо и мудро, и страна процветала.

Жила в этой стране добрая волшебница, которую все звали леди Радуга. Когда она играла на небольшой арфе и пела, сердца слушателей наполнялись счастьем и безмятежностью, любящие души любили ещё сильнее, а ожесточённые смягчались. Своим волшебством леди Радуга врачевала печаль, вселяла надежду, успокаивала тревогу. В её доме всегда сияли восемь хрустальных сосудов с разноцветным огнём: семь по цветам радуги, а восьмой, самый прекрасный, переливался сразу всеми цветами. Огонь из этих сосудов кудесница вплетала в струны своей арфы и ткала из него тончайшее кружево песен.

Дом леди Радуги окружал вечно плодоносящий сад, который круглый год приносил своей хозяйке душистые фрукты и сочные ягоды. Также волшебница держала пчёл, которые давали золотой тягучий мёд. Его аромат щемил и чаровал сердце сладким дыханием лета, а пользу для здоровья он приносил огромную. Мёда было много – хватало и самой волшебнице, и её соседям-сладкоежкам.

Каждый вечер, завершив свои домашние и садовые дела, леди Радуга отправлялась в Златоград – стольный город Прекрасной страны, гуляла по улицам и пела. Она любила городские скверы – садилась там под сенью цветущих деревьев со своей арфой и, озарённая лучами вечернего солнца, извлекала из струн волшебную целительную музыку. Её волосы золотым плащом окутывали её фигуру, а когда она убирала их в косы, венчали её головку тяжёлой короной. Тонкие пальцы плясали на волшебных струнах, а в сиреневато-голубых глазах разливался умиротворённый вечерний покой. Едва заслышав её, жители спешили к ней с кувшинами и горшками – любыми свободными сосудами. К концу выступления они наполнялись чудесным светом. Всех леди Радуга одаряла радостью, миром в душе, ясностью ума и крепостью духа. Благодарные слушатели приносили волшебнице дары: гончар – посуду, сапожник – туфельки, ткач – отрезы ткани на платья, а её соседи, сельские жители – свежие яйца, молоко, сыр, муку...

Кудесница варила варенье и пекла фруктовые и ягодные пироги, которыми любила полакомиться даже семья самого короля. Монарх нередко приглашал леди Радугу в свой дворец, чтобы усладить свой слух и душу звуками её чудесной арфы. Он был готов осыпать её золотом с головы до ног, но денег волшебница не брала. Всё же король нашёл способ её отблагодарить: вместо её старенькой деревянной лачужки велел выстроить для неё добротный каменный дом в два этажа и вдобавок подарил полную мебельную обстановку.

Иногда среди её слушателей можно было увидеть чужеземного воина необычной внешности. Одет он был в кожаные штаны и свободного покроя куртку, на широком поясе носил меч в богатых ножнах, а с плеч его ниспадал тёмный плащ с поднятым капюшоном. Из-за последнего невозможно было разглядеть волос воина, а лицо его покрывала затейливая маска из перламутровых чешуек. Открытым оставался лишь суровый тонкий рот и гладкий подбородок, а в глазных отверстиях маски виднелись щелевидные зрачки, выдававшие в воине представителя народа людей-драконов. Они придавали взгляду этих удивительных золотистых очей холодно-пронзительное, гипнотическое змеиное выражение. Воин не приносил с собой сосудов, как все прочие жители, а просто слушал леди Радугу, не сводя с неё своих пристальных драконьих глаз.

Ловя на себе этот взор, волшебница невольно ощущала лопатками холодок: отчего незнакомец так смотрел на неё, чего он хотел, о чём думал? Но вскоре она привыкла к своему необычному слушателю, а в дни, когда он не показывался, испытывала смутную грусть, будто ей чего-то или кого-то не хватало.

Однажды она нашла на крыльце своего дома листки со стихотворными строчками. Они были заботливо придавлены камушком – очевидно, чтобы не унёс ветер. Заварив себе крепкого душистого чая с липовым цветом и присев в своё любимое плетёное кресло-качалку под яблоней, волшебница принялась читать и была очарована поэтическим талантом автора. Стихи воспевали прекрасную даму с глазами цвета сирени, в которой леди Радуга узнала себя. Она была польщена и озадачена. Кто же этот неведомый стихотворец? Отчего он подбросил ей свои произведения тайком, почему не хотел показаться сам? Чай согрел волшебнице руки и губы, а стихи – сердце. Улыбаясь, она ещё долго сидела под яблоней, слушала ласковый шелест своего сада и утопала мечтательным взором в светлом и чистом вечернем небе.

Так и повелось: каждые несколько дней она обнаруживала у себя на крыльце новые стихи, раз от раза всё более нежные, страстные, зовущие... Их образы окутывали ей душу щемящим томлением и грустью, она чувствовала: эти строчки рождались в глубоко любящем сердце. Ей очень хотелось увидеть влюблённого поэта, но подкараулить его никак не получалось. Тогда леди Радуга вечером поставила на крыльцо кувшин персикового компота, ручку и бока которого намазала мёдом. К нему она прикрепила записку:

«Утоли жажду, мой неизвестный друг. Прими это весьма скромное угощение, ибо вкус этого напитка не сравнится со сладостью, которая воцаряется в моём сердце от твоих строк».

Утром она нашла на крыльце новые стихи, а на обороте записки прочла:

«Благодарю, моя леди. Твой напиток восхитителен, а мои неуклюжие строки недостойны столь щедрой хвалы».

А к липкой ручке кувшина пристала перламутровая чешуйка... Кажется, волшебница знала обладателя такого необычного кожного покрова.

– Попался, голубчик, – мягко засмеялась леди Радуга, и сад вторил ей весёлым шелестом и птичьим гомоном, а солнечные лучи зажглись золотом на короне её волос.

Когда вечером волшебница вновь посетила город, огласив его улицы чудесной музыкой своей радужной души, среди слушателей опять появился тот воин с золотыми драконьими глазами. На этот раз волшебница пела, не сводя с него сияющего взора, но никто вокруг не догадывался, что она пела сегодня только для него. В конце своего выступления она подарила ему самую лучистую и ласковую улыбку. Тонкий и твёрдо сложенный рот человека-дракона не дрогнул в ответ, ничем не выдал чувств; внимание леди Радуги отвлекла маленькая девчушка, которая подбежала к ней, чтобы поцеловать, а когда волшебница вновь вскинула взор, таинственного слушателя и след простыл.

Впрочем, в городе его знали. От почтенных, но словоохотливых старушек леди Радуга услышала, что воин-поэт был рыцарем из страны людей-драконов, служил наёмником в разных иноземных армиях, а в последнее время занимался ловлей жемчуга, писал пьесы в стихах для местного театра и принимал заказы на стихотворные поздравления. Звали его сэр Драко.

Уже совсем стемнело, а путь волшебницы домой лежал через медоносную липовую рощицу. Путь ей преградила фигура в тёмном плаще с капюшоном, и леди Радуга немного вздрогнула.

– Моя леди, не бойся, – прозвучал мягкий и молодой голос. – Я не враг и не разбойник, а твой верный слушатель и почитатель. Ты позволишь проводить тебя до дома и понести твою арфу?

В сумраке мерцала чешуйчатая маска и стальные заклёпки пояса, а зрачки из щелевидных стали круглыми и чёрными. Их окружал мягко светившийся золотой ободок.

– Здравствуй, сэр Драко, – улыбнулась леди Радуга. – Рада видеть тебя и буду весьма признательна за помощь.

– Вижу, ты всё знаешь обо мне, – усмехнулся человек-дракон. – И, наверно, уже догадалась, кто писал тебе те дурацкие стихи...

– Они не дурацкие, что ты! – искренне воскликнула волшебница. – Они очень понравились мне. Ты талантливый поэт.

– О степени моего таланта пусть судят потомки, – молвил сэр Драко. – История всё расставит по местам. Но благодарю тебя за добрые слова, моя леди.