– Здравствуйте, Ваше Деканство! Чем могу вам помочь?

– Я хотел лишь поинтересоваться у вас, по какой причине вы отговариваете пациента вашего реабилитационного центра Майкла Илнера от уникальной операции, которую ему предлагают лучшие специалисты моего факультета?

– Синдром Кагона не подлежит излечению методами классической хирургии, так что не понимаю, о какой операции тут может идти речь? – подавляя раздражение, ответил Валентин. – Этот вирус до сих пор прячется по всем уголкам лимбической системы. Что собираются сделать ваши чудесные мастера? Изрежут весь мозг Майкла, пока не обнаружат собственную глупость?

Страйт скривил тонкие губы и яростно поиграл желваками.

– И потом, как вы совершенно справедливо выразились, Майкл – мой пациент, – добавил Валентин.

Брюс нехорошо ухмыльнулся.

– А вы, стало быть, врач? – с издевкой уточнил он.

Валентин промолчал.

– У вас, мистер Стронгхолд, не может быть никаких пациентов. Это, надеюсь, вам понятно? – продолжил декан. – Что касается сути операции, то она, разумеется, является вершиной манипуляций с точнейшими инструментами и базируется на современнейшем оборудовании. Мы понимаем о Кагоне гораздо больше вашего. Я даже не вижу смысла обсуждать с вами ход операции. Ваше мнение о том, что мы что-то вырезаем, демонстрирует ваш уровень отставания от современной науки. Впрочем, это не может быть поставлено вам в вину, – более мягко заметил он, – потому что, повторяю, вы не врач.

– Тогда зачем вы решили обсудить это со мной?

– Потому что вы настолько забили голову Илнера своими бреднями, что он даже не слушает наших специалистов! – взорвался Брюс.

– Говоря "мои бредни", вы подразумеваете те результаты, которых Майкл смог добиться в нашем центре, Ваше деканство? – голос Валентина остался предельно спокойным. – Он лишь верит делам, а не пустым обещаниям.

– Что касается работы вашего необыкновенно эффективного центра, то мне было бы очень интересно узнать, какая часть этих результатов достигнута с помощью запрещенных препаратов, о которых судачат все вокруг?

Чем более сердитым становился Брюс Страйт, тем более на лицо Валентина опускалась непроницаемая маска тотального равнодушия.

– Разве пристало именитому ученому вашего уровня получать информацию из сплетен?

– Но ваша лавочка по продаже неизвестных науке лекарств, повышающих возможности организма…

– Я тренирую тех студентов и сотрудников, кто хочет улучшить здоровье и сделать тело красивым, – перебил Валентин. – И я использую в работе весь арсенал психологических методик подготовки спортсменов, в том числе эффект плацебо.

– Значит, вы продаете им пустышки? – победоносно заметил Страйт.

– Я посылаю их в аптеку за обычными укрепляющими средствами, – соврал Валентин. – Ничего больше.

Брюс Страйт замолчал и отвел глаза в сторону кустов сирени.

– Сколько веревочке не виться, молодой человек…

– А почему вам так важно, чтобы Майкл согласился на эту операцию? – спросил внезапно Валентин.

– Не буду скрывать, – снисходительно ответил Страйт, – это уникальная процедура, которая может вывести наш институт на первый план в борьбе с синдромом Кагона, до сей поры неизлечимым.

– Ах, вот оно что. Ваши ребята решили поставить на Майкле эксперимент? – Валентин тоже обратил печальный взгляд на цветки нежного фиолетового оттенка, покачивающиеся на легком ветерке.

– Я не буду апеллировать к вашим враждебным формулировкам, господин Стронгхолд. Да, в мире это будет первая операция. И она, несомненно, рискованная, опережу ваш следующий вопрос. Но неужели вы полагаете, что сможете вылечить Майкла, запихивая его в ваши тренажеры и пичкая не прошедшими должную проверку лекарствами?

Валентин не ответил.

Брюс Страйт гневно посмотрел на него, но, по всей видимости, сумел собраться.

– Могу я хотя бы надеяться, что вы разрешите господину Илнеру поговорить с нашими лучшими специалистами?

– Я должен изучить материал и ознакомиться с регламентом операции детально, – Валентин пристально поглядел на Брюса. – И в любом случае, это будет выбор Майкла.

Декан Страйт выдержал его взгляд и кивнул.

– Я понимаю. Это не положено, но вам будет представлена вся информация. Мой лучший хирург Брендон Чейн пришлет вам описание операции.

– Спасибо.

Валентин поднялся и протянул декану Страйту руку:

– Мне пора, Ваше Деканство.

Брюс крепко сжал ладонь Валентина.

– Могу дать вам профессиональный совет на прощание?

– Буду польщен, профессор.

– Не берите проблемы ваших пациентов близко к сердцу. Некоторые считают меня слишком холодным и равнодушным человеком. Но если бы они видели то, что довелось увидеть мне во времена войны… Короче говоря, если бы я плакал о каждом умершем пациенте, то мое сердце давно разорвалось бы.

Валентин уважительно склонил голову.

– Спасибо за столь ценный совет, Ваше Деканство. Вы настоящий врач. Но мое сердце такое крепкое, что будет биться даже после моей смерти, – беззаботно усмехнулся он.

Брюс Страйт с раздражением уставился на Валентина.

– Вы чрезмерно полагаетесь на спортивный образ жизни.

Валентин пожал плечами и промолчал.

Идя по опустевшим институтским коридорам, Валентин не мог выбросить из головы разговор с Брюсом Страйтом. Он мучительно размышлял, уйдя в себя настолько, что не заметил, как чуть не сбил с ног почтенного вида женщину.

– Валентин, – он вздрогнул от еще более знакомого, но гораздо более ласкового голоса, – стоило мне только начать искать тебя, как ты буквально сам летишь ко мне в руки!

Валентин мгновенно вытянулся по струнке и почтительно замер.

На него с улыбкой смотрела красивая дама, исполненная внешнего изыска и благородства. Несмотря на возраст, заключенный в тонких морщинках, чуть дряблой коже на шее и усталых глазах, она выглядела чрезвычайно модно. Валентина угораздило налететь на ректора института, Карлу Бэсфорд.

– Прошу прошения, Ваше Ректорство, – поспешно вымолвил он.

– Брось эту официальщину, – усмехнулась она. – Пойдем, у меня для тебя есть задание. Надеюсь, ты не спешишь.

– Не смею вам отказать.

– Ну и славно! – она подмигнула и завела за ухо тонкую прядь волос. – Я не отвлеку тебя надолго. Полчасика – и вернешься к своим факультативам по чрезмерному развитию мышечной массы…

Ректор направилась к своему кабинету. Валентин послушно зашагал следом.

– От вас ничего не скрыть, Ваше Ректорство.

– Довольно похвалы, Валентин. А если уж начал осыпать даму банальными комплиментами, то делай это правильно. Нам хочется услышать от такого красавца похвалу внешности, а не осведомленности, – произнесла она с легкой укоризною. – Или я слишком стара?

– Вы бесподобны, – честно ответил Валентин. – Но ум для милой дамы очень редкая и ценная вещь…

– Довольно, Стронгхолд. Пока я не поддалась твоей лести, перейду к делу. Сегодня я подписала приказ о назначении в твой Центр новой сотрудницы. Она будет работать в корпусе борьбы с зависимостями.

Это невинная фраза заставила Валентина вернуться к тому тревожному чувству, которое сопровождало его по пробуждении и было заметено дневными заботами.

– Да? – только и смог вымолвить судорожно соображающий Валентин. – Что ж, Уолтеру не помешают свежие силы…

– Доктору Грэндсу не помешает вспомнить, что он в данный момент своей жизни играет роль врача, а не пациента! – едко заметила Карла. – Впрочем, я принципиально не лезу в дела твоего Центра. Ты превратил реабилитационный корпус в гордость не только института, но и достояние всего округа. Поэтому, несмотря на все жалобы сотрудников медицинского факультета и прочих завистников, я не обращаю внимания на твоих подчиненных. Из них только Марк годен для своей должности, хотя и не имеет соответствующего образования. Про сомнительные методы Уолтера, про Льюиса, который мог быть в тысячу раз полезнее в другом месте, про Глорию, которая должна быть последним кандидатом на свою должность… не говорит только ленивый.