Учитывая, что Литва была отнесена к сфере интересов Германии, германское руководство рассматривало разные варианты реализации новых возможностей. 20 сентября в Берлине был составлен проект германо-литовского «договора об обороне», согласно которому Литва отдавала себя под опеку Германского Рейха, стороны должны были заключить военную конвенцию и начать переговоры по экономическим вопросам[245]. В ходе подготовки к этим переговорам И. фон Риббентроп, учитывая занятие Вильно советскими войсками, дал 21 сентября задание Ф. фон дер Шуленбургу в дружественной форме напомнить В.М. Молотову и И.В. Сталину о том, что Германия и СССР признали права Литвы на Виленскую область[246]. В ответ Молотов заявил 22 сентября, что в Виленском вопросе советское правительство придерживается заключенного соглашения, но не думает, что настал момент для уточнения деталей. Примерно в этом смысле он проинформировал и литовского посланника, добавив, что Советский Союз не забудет Литву. Молотов намекнул, что Виленский вопрос относится ко всему комплексу прибалтийских вопросов и это должно приниматься во внимание при окончательном урегулировании[247]. В итоге запланированные на 23 сентября германо-литовские переговоры были вечером 22 сентября по инициативе германской стороны отложены на неопределенное время[248]. 25 сентября А. Гитлер подписал директиву ОКВ № 4, согласно которой следовало «держать в Восточной Пруссии наготове силы, достаточные для того, чтобы быстро захватить Литву, даже в случае ее вооруженного сопротивления»[249]. В тот же день в ходе начавшихся советско-германских контактов об урегулировании польской проблемы СССР предложил обменять территорию Варшавского и Люблинского воеводств на Литву и сообщил о желании заняться решением проблем Прибалтики[250].

27 сентября в Москве параллельно с советско-эстонскими переговорами в 22 часа начались переговоры с Германией, на которых затрагивались и прибалтийские проблемы. Министр иностранных дел Германии И. фон Риббентроп, зная от германского посланника в Таллине о советских предложениях Эстонии и полагая, что «это, очевидно, следует понимать как первый шаг для реализации прибалтийского вопроса», просил советское правительство сообщить, «как и когда оно собирается решить весь комплекс этих вопросов». Выслушав заявление И.В. Сталина о намерении СССР создать военные базы в Эстонии «под прикрытием договора о взаимной помощи», Риббентроп спросил, «предполагает ли тем самым Советское правительство осуществить медленное проникновение в Эстонию, а возможно и в Латвию, Сталин ответил положительно, добавив, что, тем не менее, временно будут оставлены нынешняя правительственная система в Эстонии, министерства и так далее. Что касается Латвии, Сталин заявил, что Советское правительство предполагает сделать ей аналогичные предложения. Если же Латвия будет противодействовать предложению пакта о взаимопомощи на таких же условиях, как и Эстония, то Советская Армия в кратчайший срок «разнесет» Латвию. Что касается Литвы, то Сталин заявил, что Советский Союз включит в свой состав Литву в том случае, если будет достигнуто соответствующее соглашение с Германией об «обмене» территориями». Оценивая позицию стран Прибалтики, Сталин полагал, что «с их стороны в настоящее время не предвидятся никакие эскапады, потому что все они изрядно напуганы»[251].

В итоге переговоров польская и литовская проблемы были решены на основе взаимных уступок сторон. Согласно подписанному 28 сентября советско-германскому договору о дружбе и границе устанавливалась «граница между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства». Кроме того, в соответствии с секретным дополнительным протоколом к советско-германскому договору Литва была передана в сферу интересов СССР. Правда, предусматривалось, что «как только Правительство СССР предпримет на литовской территории особые меры для охраны своих интересов, то с целью естественного и простого проведения границы настоящая германо-литовская граница исправляется так, что литовская территория, которая лежит к юго-западу от линии, указанной на карте, отходит к Германии. Далее констатируется, что находящиеся в силе хозяйственные соглашения между Германией и Литвой не должны быть нарушены вышеуказанными мероприятиями Советского Союза»[252]. Проведенная на приложенной к протоколу карте линия проходила через Науместис, Вилкавишкис, Мариамполь, Людвинавас, Симнас, Сейрияй, Лейпалингис, Капчяместис (см. схему 3). В тот же день литовский посланник в Берлине попытался выяснить в беседе с Э. Вёрманом, велись ли в Москве переговоры о Литве и, вообще, о прибалтийских государствах. Конечно, литовского дипломата, прежде всего, интересовал Виленский вопрос, относительно которого, как мы видели, германская сторона делала Литве обнадеживающие намеки. Он также напомнил о готовности литовского министра иностранных дел в скором времени прибыть по приглашению в Берлин. Однако германский дипломат ответил, что ему не известно, говорилось ли в Москве о Литве. Тем более что Германия не вмешивалась в советско-эстонские переговоры[253].

Схема 3. «Кусочек» территории Литвы, оставшийся в сфере интересов Германии по советско-германскому протоколу от 28 сентября 1939 г.

Как только СССР и Германия договорились о передаче Литвы в сферу советских интересов, В.М. Молотов в 21 час 29 сентября вызвал литовского посланника в Москве и заявил ему, что следовало бы начать прямые переговоры о внешнеполитической ориентации Литвы, тем более что «Литва политически почти на 100 процентов зависит от Советского Союза и Германия не будет возражать против того, о чем Советский Союз договориться с Литвой». Л. Наткевичус напомнил о Виленской проблеме и постарался выяснить, какие именно вопросы интересуют советское правительство. Молотов ответил, что «территориальные вопросы могли бы быть решены благоприятно для Литвы, но сначала надо знать» насколько Литва расположена в отношении СССР. При этом он «несколько раз подчеркнул, что они не собираются советизировать Литву, что не будут создавать на занятых территориях второй Советской Литвы». Как отметил в своем донесении в Каунас литовский посланник, «советские представители склонны отдать нам литовские области, а возвращение Вильнюса обусловят некоторыми условиями», как минимум придется «заранее связать себя определенными узами с Советами не в пользу теперешнего абсолютного нейтралитета. […] Тон разговора и вся обстановка не носили характера какого-либо давления, были сделаны лишь многозначительные намеки»[254]. Уже 1 октября литовское правительство согласилось делегировать в Москву министра иностранных дел Ю. Урбшиса[255].

Тем временем 30 сентября А. Гитлер подписал директиву ОКВ № 5, которая отменяла предыдущее распоряжение о развертывании в Восточной Пруссии группировки войск для захвата Литвы[256]. В 14 часов 3 октября В.М. Молотов вызвал германского посла в Москве и сообщил ему о том, что советская сторона намеревается заявить литовскому министру иностранных дел, с которым сегодня должны начаться переговоры, что СССР готов передать Литве город Вильно с окрестностями, но она должна будет передать хорошо известную часть своей территории Германии. Молотов предлагал одновременно подписать советско-литовский протокол о Вильно и германо-литовский протокол о передаче Германии полосы литовской территории. В ответ Ф. фон дер Шуленбург предложил, чтобы советская сторона обменяла Вильно на юго-западную полосу литовской территории и передала бы ее Германии. Советская сторона просила сообщить ей мнение Берлина по этому вопросу к 12 часам следующего дня[257].