Ну, а освобождение Европы, чем мы гордились в 48-49-х годах, обернулось не освобождением - сталинская рука простерлась и над странами так называемой народной демократии. Это-то мы тогда поняли, несмотря на пьесы вроде "Заговора обреченных" Вирты или "Под каштанами Праги" Симонова.

Да, война почти перестала сниться мне, но горькие и все же светлые воспоминания о ней не покинули меня. Война оказалась для нас самым _главным_ делом нашего поколения, и тут ни убавить, ни прибавить. Тот чистый порыв любви к своей Отчизне, тот жертвенный накал и готовность отдать жизнь за нее незабываемы, такого больше не было никогда. Недавно, когда я разбирал архив, мне попались мои письма матери с Урала, где формировалась наша стрелковая бригада, которые она сохра- нила. Я абсолютно не помнил, что и о чем я ей тогда писал, а потому с интересом стал читать. И что же - в них я увидел, как довольно спокойно я подготавливал себя и мать к возможной смерти, писал, что погибнуть у стен родного города не страшно, что самое главное не допустить немцев в Москву... И так далее, в таком же романтическом, но более или менее трезвом духе, потому что, прослужив уже два года в армии, я знал, что такое пехота, в которой мне доведется воевать, знал, как мало шансов остаться в живых... И готовил себя и мать. И удивила меня в этих старых письмах какая-то примиренность со смертью, готовность к ней. А был мне 21 год от роду... Разве забыть такое?

А подобных писем было миллионы, с фронта в тыл и с тыла на фронт, и во всех - вера в победу, готовность отдать за нее жизнь. Не клялись в любви к России, не били себя в грудь - просто умирали за нее. Вот этой бы скромности и тихости чувств нашим новоявленным патриотам, большинство из которых еще ничего не сделали для России существенного, в которых за всеми их заклинаниями больше видится не любовь к России, а любовь к себе - русскому, будто бы это не случайность рождения, а какая-то особая заслуга...

Меня не очень печалит, что к 45-летию Победы не сооружен еще монумент, что нет памятников военачальникам, даже самому Жукову, кстати, назвавшему русского солдата "творцом Победы". Меня угнетает, что к этой дате мы так мало сделали для того, чтобы эти "творцы Победы" - инвалиды и ветераны Отечественной, отдавшие столько сил и крови для спасения Родины, которых осталось не многим более 5 миллионов, - последние годы своей тяжкой, полной лишений жизни, дожили _по-человечески_.

Ну, а, мне уже до конца дней не забыть "самое страшное" на войне, что я увидел в первый же день на передовой, - раздетых до исподнего наших убитых солдат, раскиданных повсюду, острую боль и жалость, ударившие в сердце, а потом, через неделю-две, - неестественное, вялое равнодушие к каждодневным потерям, к стонам раненых: страшное привыкание к убийству людей людьми, ставшее обыденным, вроде бы нормальным образом жизни человека на переднем крае.

Не дай Бог, чтобы такое повторилось когда-нибудь.