<p>
К тому времени, как я приехал в клуб, Димка находился в состоянии полного не стояния. Он сидел на коленках у какого-то не более трезвого мужика, который рассеяно поглаживал Димкину оголенную поясницу, и смеялся – нет, скорее даже хохотал, запрокинув голову. Наверняка, ко всему прочему, ещё и обдолбался в хлам.
Пьяный мужик вяло возмущается, когда я сдергиваю Диму с его коленей, но послушно затыкается, услышав в моем исполнении гневную матерную тираду и угрозу проломить ему череп.
Димка же напротив, сопротивляться даже не думает. Виснет на мне, как обезьяна на пальме.
- То-о-олик, - тянет певуче. – Прише-е-л.
Ну конечно, пришел. Куда я денусь.
- Заткнись, - рявкаю. – И хоть немного перебирай ногами, я тебя тащить не нанимался. А то висишь как мешок с…
- С чем? – тут же спрашивает Димка и заливисто смеется.
Я только качаю головой.
Димка худой и костлявый, но почему-то тяжелый и я весь взмок, пока дотащил его до машины, а ведь этого вертлявого нужно было туда ещё запихнуть…
Дома с Димки слетает всё веселье, видно кончилось действие таблеток или что он там принял – слава Богу, ничего серьезного он не принимает. Он и таблетками редко загоняется, потому что его и без них штырит только так. На окружающих он обычно производит неизгладимое впечатление. Неизгладимое впечатление полного неадеквата.
- Ну, и зачем ты опять за мной притащился? – спрашивает Димка. Будто не знает, зачем.
- Люблю я тебя потому что, придурок ты ебнутый.
- Надо было оставить меня там. Я это заслужил, - всхлипывает Димка. Умеет он прибедняться и строить из себя обиженного судьбой сиротинушку. Только со мной этот спектакль никогда не проходил. Я ведь знаю его, как облупленного. Та ещё пакость, жить не может без того, чтобы не выносить мозги окружающим и себе заодно. Любимое занятие Димы – раздуть из ничего огромную проблему и находиться из-за этого в депрессии. Он вообще, тот ещё параноик, но я его почему-то жалею. Не от хорошей же жизни он таким стал.
- Ты с какой радости в клуб-то поперся? – спрашиваю, попутно пытаясь вытряхнуть Димку из одежды. Несет от него как… ну не как от клумбы с цветами, в общем.
- Мне было скучно.
- А на коленях у того старпера было весело?
- Брось. Хороший мужик, Игорь Степанычем зовут. Он философию преподает.
- Угу. Труды Ницше, небось, цитировал в оригинале?
- Не ревнуй, - Димкина шаловливая ладошка опустилась на мой пах. - Я бы с ним не стал, он же старый, ему лет сорок, наверное!
- Действительно, - хмыкнул я. - Древнее некуда. Песок у него из задницы не сыпался, ты не рассмотрел?
- Зануда, - фыркнул Дима. - Иди сюда, я тебя приласкаю. Глядишь, расслабишься.
- Руки убери от меня, пьяное чудовище, - я попытался уложить Димку на диван, но он отчаянно сопротивлялся. Так, как будто я его в жерло вулкана собрался скинуть.
- Ты же меня любишь? Вот и люби меня полностью!
- Отлюблю, - пообещал я. - Вот как справку мне о своем здоровье предоставишь, так сразу.
- Ой-ой-ой, - Димка, наконец, соизволил лечь и даже позволил накрыть себя одеялом. - Какие мы важные, ещё неизвестно, как у тебя дела обстоят на этом фронте!
- Известно. Я за этим тщательно слежу.
- А я вообще-то недавно медкомиссию проходил, для универа. Здоров я, по всем фронтам. Даже психиатр это подтвердил.
- Ты что, расправой ему угрожал? Или в дело пошел старый добрый шантаж?
Но свернувшийся в позе эмбриона Димка мне не ответил.
А я ведь и правда его люблю, даже вот такого: психически нестабильного и эмоционально неуравновешенного. А то, как он себя ведет - не мне его судить. Я и сам не святой. И то, что я творил со своей жизнью куда страшнее, чем отвязные Димкины развлечения. Мне хватило ума уйти, стереть из памяти прошлую жизнь и начать все с чистого листа. Но, наверное, такое оставляет отпечаток на всю жизнь, запечатлевается на уровне подкорки и поэтому меня сразу потянуло к нему. Димка... потеряшка, дитя мегаполиса. Я верил, что все дело в его возрасте и он перебесится, так, как это однажды произошло со мной. А если он растеряется, не будет знать, что ему делать - я буду рядом. Помогу. Направлю.
Спи, Димка. Спи. А я тебя подожду.
Ждать я умею.
</p>
