— Ты эгоистичный ублюдок!

— Ага.

— Мудак!

— Тот ещё.

— Ты не можешь каждый раз угрожать сделать с собой что-нибудь, когда я собираюсь уйти от тебя!

— Но прокатывает же, — пожимает плечами сидящий на полу Ник, ведя тонким пальцем по бинту на запястье. — Ты не уходишь, значит, я тебе дорог и ты не хочешь, чтобы мне было плохо и больно, а значит, любишь меня. А если ты меня любишь, то у тебя нет причин уходить.

— Я не люблю тебя, придурок! — шиплю я, смотря в сторону. Это ложь, и Никита прекрасно это знает. — Мне все равно, понятно?

— Если бы тебе было все равно, — рассудительно говорит Ник, — ты бы позволил мне закончить начатое. Дал бы мне умереть.

— Ты просто конченный, если думаешь, что я могу дать умереть человеку, пусть даже я к нему равнодушен. Я же не зверь!

— Да брось, — ухмыляется Никита. — Никто бы даже не удивился, тебя бы винить не стали. Я же творческая личность, художник, пишу музыку, стихи… мне просто на судьбе написано сдохнуть молодым и красивым, на пике своей популярности.

— Какой популярности? — возмущенно выдыхаю я. — Группы в «вконтакте» на пятьсот человек? Творческая, блять, личность! Художник, музыкант и алкаш.

— Я не пью уже месяц.

— Потому что у тебя есть кое-что поинтереснее. Кстати, я спустил твоего обдолбанного барыгу с лестницы.

— И ты будешь продолжать говорить, что не любишь меня? — самодовольно улыбается Никита.

Улыбается, а у меня все сжимается в груди. Почему из всех парней я выбрал именно его? Не иначе, как в прошлой жизни я круто согрешил. Любовь — это бабочки в животе. У моих бабочек вместо крыльев — лезвия.

— Люблю, — глухо выдыхаю я и сажусь на кресло, упирая локти в колени. — Но я так больше не могу. Мне надоело любить в одни ворота. Я ничего не получаю взамен. Я хочу нормальных отношений, понимаешь? Нормальных!

— Это с вечерами у телевизора, собакой и вязанием другу другу шарфиков? — кривится Ник. — Тогда тебе следовало бы приударить за нашим преподом по экономике, ему пятьдесят два, думаю, он все время этим занимается. И, знаешь, твое это «я ничего не получаю взамен»… Бля, чувак, я из-за тебя себе вены резал!

— А в прошлый раз ты пытался наглотаться таблеток, а в позапрошлый прыгнуть с крыши. И если на то пошло, то ты делаешь это не из-за меня, а из-за себя. Ты боишься меня отпустить. Потому что ты привык, что я рядом. Потому что так есть хоть что-то в твоей жизни стабильное, не меняющееся. Ты в жизни не делал ничего ради кого-то, хоть себе-то не ври!

Хочется курить. Я бросал курить каждый раз, когда уходил от него, и начинал делать это вновь, когда возвращался. Всё время. Говорят, дважды в одну реку не входят. А я на граблях, как на батуте. И пойди разбери: то ли я просто придурок, то ли всё-таки моральный мазохист, который испытывает извращенное чувство удовольствия, каждый раз зализывая раны. Пожалуй, придурок я в любом случае…

— Я люблю тебя, — говорит Никита. Вроде бы даже искренне.

— Себя сильнее.

— Ты на втором месте. Почетно, а? Я тут подумал, знаешь, а я ведь однолюб!

— Угу, — фырчу я насмешливо. — Но многоёб.

— Ты про Майю, что ли? Да брось, это ничего не значило. Просто я бисексуал и это совершенно, знаешь ли, естественно, что мне иногда хочется женщину. Но люблю-то я тебя!

— А я конченный старомодный педик, Ник. И это вполне естественно, что мне всегда хочется только тебя и чтобы тебе тоже не хотелось никого другого.

— Я, может, поэтому тебя и люблю. Противоположности притягиваются. Ты — правильный мальчик. А я — сломанный.

— Да что тебя, блять, сломало? — почти кричу я. — Мама давала мало денег на карманные расходы? Папа на выходные не водил в цирк? Собака лапу тебе не подала? Четыре пары подряд в универе, где ты уже месяц не появляешься? Ты не сломанный, ты просто мудак, застрявший в подростковом возрасте. Тебе скучно.

— Тебе тоже. Поэтому ты со мной.

— Я не с тобой, — огрызаюсь я.

— Ты проиграл это сражение, смирись. И иди уже сюда, — Никита кивает на место рядом с собой. — Я хочу обнимать тебя.

— А я — увезти тебя в наркологическую клинику.

— Это там, где полагается усесться в кружочек, говорить «здравствуйте, я алкоголик» и все тебе аплодируют?

— И это в том числе, — киваю. — Тебе бы понравилось. Ты ведь любишь аплодисменты. И новый опыт. А кто из твоих друзей может похвастаться таким? Ты будешь первый.

— И не надейся. Ты не можешь мною манипулировать.

— Спорим на штуку, что ты сейчас в поисковике забивал адреса местных наркологических клиник? И не прячь телефон, я все вижу.

— Я делаю это ради тебя!

— Ради себя.

— Ну, а в итоге в выигрыше-то мы оба, — пожимает плечами Никита. — Не уйдешь?

— А сам-то как думаешь? — вздыхаю я.

— Я и правда тебя люблю, Дим, — говорит Ник, подвигаясь ближе. — Честное слово, веришь?

— Верю.