По приезде Пайпер решила изведать незнакомую территорию и заодно поискать оплачиваемое занятие. Бурбон–стрит к полудню уже кишел людьми, а девушка, сверяясь с брошюркой, наведывалась в приличные заведения, готовые предоставить молодой беглянке источник дохода. Она зашла в паб Джонни Уайта и Корнет, обошла гриль бары и посетила Текила Хаус. В отдыхе и выпивке нигде не отказывали – работников не приглашали. В итоге, улица длинной в милю, вмещавшая в себя около пятидесяти баров и кафе, ресторанов и пабов, не принимала приезжую девчонку в лоно пищевой индустрии. Пайпер практически сдалась, от отчаяния заурчало в животе. Пройдя пару метров, она увидела выросшее впереди двухэтажное аккуратное строение цвета спелых персиков. Второй этаж был огражден чугунным балконом с миллионом завитков, на котором громоздились горшки с цветами, занимавшие бо́льшую площадь кафе. Красная дверь со стеклянными вставками притягивала магнитом. Девушка знала: она должна туда войти, и, не колеблясь ни секунды, открыла дверь.

На входе ее встретили острый аромат жареной рыбы, заставивший слюнные же́лезы включиться на полную мощь, и идеальная чистота. В обстановке простора и свободы от внешних бед ощущалась уверенная женская рука, по-хозяйски заботящаяся об уюте и моральном удовлетворении посетителей. Поэтому, подошедшая к Пайпер низкая брюнетка лет пятидесяти, показалась девушке владелицей кафе. На ней были надеты чистый фартук поверх тонкого ситцевого платья и мягкие тапочки. Доброжелательность женщины отразилась в теплой улыбке. Она неловко улыбнулась в ответ:

– Здравствуйте, эм… у вас есть в меню… блины? – пальцы безостановочно теребили край блузки.

– Конечно, проходи, милая, – женщина указала ей на свободный столик и ушла на кухню.

Девушка терпеть не могла блины, но обновленная Пайпер, оставившая далеко позади прежние навыки, требует блинов, пусть даже они ей в глотку не полезут. Пока готовился ее заказ, она осмотрелась, и впервые за долгие месяцы в ее сердце послышались отголоски покоя. Свет струился из окон, отражаясь от поверхности барной стойки, со столов свисали отутюженные чистые скатерти с примостившимися в центре глиняными вазами. Пайпер наклонилась и вдохнула сладкий аромат цветов, расставаясь с напряжением. Кроме нее в зале сидело шесть посетителей. Пожилая парочка: оба читали принесенные с собой газеты, женщина с неугомонным ребенком и двое мужчин, живо обсуждающих будущее команды «Пеликанс». Намного позже, прокручивая в памяти «каникулы» в Новом Орлеане, она поняла, что именно тогда она нашла СВОЕ место; возможно причина таилась в окружающей тишине или приятном аромате горячего сливочного масла, или дело в ином: живущие здесь люди – настоящая семья, встречавшая в жизни печаль и веселье, сражавшаяся с невзгодами и получавшая за это награды. В родном доме Пайпер не ощущала доверия и командной сплоченности. Никогда.

Принесли заказ, и девушка, которая не собиралась притрагиваться к политой сиропом гадости, внезапно накинулась на еду. Иначе никак: голодный желудок давал о себе знать, скручиваясь в тугой узел. Горячая пища обжигала язык, однако она продолжала жевать, восполняя дефицит углеводов. Опустевшая тарелка намекала ей на выход. Девушка поднялась, и в этот момент об ее затылок споткнулся чей-то сосредоточенный взгляд, но она его не заметила.

– Добавки? – спросила недавняя знакомая.

– Нет, спасибо. Мне пора, – сказала Пайпер, уставившись в пол.

Пока она слишком энергично натягивала на плечи рюкзак, путаясь в лямках, между женщиной и незнакомым нам мужчиной проходила бессловесная перепалка. Наконец, сдавшись, хозяйка обратилась к посетительнице:

– Послушай, мы ищем сотрудника, как раз, молодую и аккуратную девушку, если тебя это интересует, можешь устроиться.

Брови Пайпер взлетели вверх, и она в недоумении уставилась на женщину. Не послышалось ли ей? Стоило потратить несколько часов на розыск достойного места в пустую, чтобы потом зайти перекусить и обнаружить свободную вакансию. Неужели ее способность поглощать калорийные продукты подтолкнула хозяйку кафе к внезапному предложению. Девушка затараторила, побоявшись реакции женщины на затянувшееся молчание:

– Это здорово. Я с удовольствием…огромное спасибо. Что мне нужно делать? Я почти ничего не умею, но я готова попробовать и, надеюсь, пригожусь вам.

Она подняла уголки губ – вокруг глаз образовалась сетка морщин.

– Ты пройдешь обучение, будешь разносить заказы и иногда помогать мне на кухне. Я быстро научу тебя готовить, – пообещала женщина.

Они пожали друг другу руки, скрепляя устный договор, и условились начать завтра в восемь. Пайпер вышла из кафе, слушая несущийся вслед звон колокольчика. Девушка не спросила про оплату и забыла все те уроки, предостерегающие от контактов с незнакомцами, которыми ее любила пичкать, как индейку на День благодарения яблоками, Эрика, строгая няня.

Иногда кажется сама удача падает тебе прямо в руки, и ты не обращаешь внимания на легкость достижения желаемого и подводные камни. Не переживайте, девушке действительно повезло, ей попались добрые люди, готовые прийти на помощь ищущему спасения. Остаток вечера она провела в магазинах краски, принадлежностей для рисования и моющих средств. До полуночи оставалось достаточно времени на уборку комнаты и ужин в компании с захваченной по дороге домой горячей пиццей. Пайпер чувствовала себя чертовски счастливой, и эйфория не проходила на протяжении последующих семи дней, наполненных хлопотами помощника повара и официантки. Девушка готовила ранее ненавистные блины и училась не дергаться всякий раз, слыша свое имя. Работа ей нравилась, она приводила в порядок мысли и не мешала притворяться нормальным подростком без диких заскоков.

К сожалению, оставалось совсем немного уплывающих минут неги в лучах гармонии и защищенности, скоро прозрачная пленка иллюзии даст трещину, но, когда Пайпер вышла в прохладное утро, она об этом еще не подозревала.

Грег

Каждому, кто хотя бы раз останавливался в непрезентабельных мотелях, не понаслышке известно о тоске по дому и чистой постели. Засаленные простыни, пятна на ковре, и, к тому же замок заедает. Спи, милый друг, с открытой дверью и жди гостей. Единственное, чего требует организм – скорее пережить тревожную ночь и отправится восвояси, выбросив из памяти пункт вынужденной остановки. О чем разговор? Вы по крайней мере спали в мотеле, где есть уборщицы, создающие видимость активной деятельности и управляющий, которому, если быть честным, до вас нет никакого дела, но тем не менее это какой–никакой сервис. Грегу повезло меньше: он проснулся в районе, не входящем в список наиболее посещаемых мест страны. Захотите оказаться в центре клоаки, поинтересуйтесь у любого полицейского в округе: куда отправиться за порцией адреналина? Они обязательно укажут вам путь. Но нас должно волновать другое. Парень лежит на узкой койке рядом с сестрой и мечется во сне. Чем же он так напуган? Придвинемся ближе.

За шесть безумных часов «отдыха» Грег увидел яркий образ дома в Биллингсе, каким он был еще до ремонта – с красной крышей и одним этажом. Он повернулся, оставив за спиной входную дверь и посмотрел по сторонам. Вокруг клубилась тишина: мимо не проезжали машины, сигналя в сторону незадачливых водителей, по тротуарам не прогуливались люди. Парень не обнаружил завсегдатаев спального района – соседских собак и не услышал привычного пения птиц. Он направился в сторону центра в надежде найти жизнь. Во сне одиночество, которого Грег жаждал в реальности, пугало. Через двадцать минут неспешной ходьбы парень заметил вдалеке тень и, не сомневаясь в правильности решения, пустился за ней бежать, ноги не двигались, застревая в возникшем из пустоты песке. Тень оказывалась на шаг впереди, Грегу не удавалось догнать ее. Он ускорил темп, но приблизился лишь на дюйм. Этого оказалось достаточно, чтобы понять: тенью являлась женщина. Она стояла спиной и теперь, когда парень страшился коснуться темной сущности, его потянуло к ней магнитом, он упирался ногами и кричал. Женщина обернулась, испещренное глубокими полосами лицо скрывала серая дымка, оно показалось Грегу смутно знакомым. На уродливой маске зашевелились губы, но звука не последовало. Тень, не замолкая, продолжала высказываться на неизведанном языке, а парень хмурился и пытался разобрать нечленораздельную речь. Глазницы сущности наполнялись страхом. Женщина схватила его за руку, и он проснулся.