Дели знала, что подслушивать нехорошо. Но она и не подслушивала, а просто затихла – перестала плакать, всхлипывать, даже постаралась почти не дышать. Ей необходимо было знать, что происходит внизу, в гостиной. Это, конечно, вообще не ее дело, ведь это жизнь Стива, его право, его выбор… Но ей непременно нужно было знать…

Какое-то время снизу доносился гул разговора. Звучали по очереди оба голоса – Стива и девушки, и та иногда смеялась. Потом все стихло. Через несколько минут раздался звон бьющегося стекла. И опять тишина. Затем резкий звук вынимаемой из бутылки пробки, вновь женский смех. Видимо, они пьют вино или еще что, а Стив, это наверняка, Стив, разбил бокал. Дели заметила, что у него в последнее время часто слегка дрожат руки и посуду он уже бил несколько раз. С очень тусклой надеждой, что этого не произойдет, Дели с замиранием сердца ждала, когда они будут подниматься в комнату Стива. Внизу же то ли молчали, то ли говорили почти неслышно. Минуты через две раздался голос девушки, громкий и, кажется, чем-то раздраженный. Теперь голос Стива, тоже громкий и даже слегка официальный. Дели разобрала обрывки произносимого Стивом адреса их дома. Что он делает? Вызывает такси? Снова голос девушки, уже явно чем-то недовольный. Через какое-то время звук мотора за окном. Хлопнула дверь. Окно комнаты Дели выходило во внутренний двор, и нельзя было посмотреть, что происходит на улице. Наступила тишина. Дели долго прислушивалась. Видимо, они оба куда-то уехали на такси. Стивен был пьян и машину вести не мог, а девушка, наверное, тоже была не особо трезвой, так что на машине Стива они не поехали. А оставаться в доме он не захотел. Конечно же, Дели мешала ему. Зачем он, вообще, приехал сюда вместе с женщиной? Забыл, что живет в доме не один? От этих мыслей было больно. Болело в груди сильно и тягостно.

Дели все прислушивалась – а вдруг он дома и сейчас поднимется к себе. Но не было слышно ни звука. Она какое-то время посидела на кровати. Тишина давила, ветер скулил за окном грустно и безнадежно. Дели встала с постели и направилась в гостиную.

Было нестерпимо больно видеть этот отрешенный равнодушный взгляд. Обустраивая комнату девочки, Стивен постоянно спрашивал у Дели совета, а она безучастно соглашалась со всем, что он предлагал. Он водил ее по магазинам, стараясь хоть немного отвлечь покупками новых вещей и одежды, но с горечью понимал, что ей ничего не нужно и ничего не интересно. Ей все равно. Она перестала улыбаться и перестала плакать. Дели была словно неживая. И это было страшно. Он пытался добиться от нее хоть каких-то эмоций, пытался помочь выплеснуть боль наружу, но все его старания терпели неудачу.

Однако, с болью за нее росло и его вожделение, которое девочка вызывала в нем. В ее присутствии оно вдруг захлестывало темной волной, и ему все сложнее и сложнее было подавлять его. И порой он даже бывал мрачно рад тому, что Дели безучастна ко всему происходящему и ничего не замечает вокруг. Он видел ее, маленькую, хрупкую, слабую, не способную справиться со своими переживаниями, ушедшую в себя, и наваливалась нестерпимая боль, и одновременно накатывало жгучее желание, сердце начинало сильно и сбивчиво колотиться, дыхание становилось прерывистым и тяжелым, и он со страхом стал замечать, что почти теряет контроль над собой.

И тогда он принял решение избегать общения с ней…

– Ура! Ура! Ура! Во что будем играть? – Дели радостно скакала на кровати. Ее спутанные кудри взмывали вместе с ней вверх и разлетались в разные стороны, спутываясь еще больше. Лучики заходящего солнца нежно касались ее головки и золотили непослушные вьющиеся пряди.

Томас и Вирджиния ушли в гости. Пятилетнюю Дели решили не брать. Она недавно переболела ангиной с высокой температурой, и хождение по гостям, да еще поздно вечером, вряд ли бы могло оказаться полезным для ребенка. Няня же остаться сегодня не смогла, а Вирджинии очень хотелось пойти.

– Я и так, как в тюрьме. Все время дома с ребенком, да еще с больным и жутко капризным!

Стивен подумал, что она это точно не про Дели. Девочку капризной назвать было никак нельзя. Она была послушной и покладистой, хотя, как многие дети, подвижной и к тому же веселой и с массой всяких затей и фантазий в голове. А во время болезни Дели была удивительно терпеливой, и даже уколы, которые Стивен ей делал, переносила не по-детски стойко. Надо сказать, что в период болезни он всю лихорадку просидел с ней сам. Томас позвонил ему, как только у Дели поднялась температура, и Стивен не отходил от нее все выходные. А Вирджиния лишь иногда заглядывала, спрашивала, как у дочки дела и слегка касалась ее лба рукой, хотя Стивен мог об заклад побиться, что она на ощупь не в состоянии была даже приблизительно определить, есть у ее ребенка жар или нет.

И сегодня Стивен остался ночевать у них, чтобы отпустить Томаса и Вирджинию в гости.

– Давай играть в игру про заколдованную принцессу, с фишками! Она мне так нравится!

– Давай!

Они играли, сидя на кровати у Дели в комнате. Было весело, просто весело, как бывает в детстве. Весело и хорошо. Стивену никогда не было в тягость водиться с девочкой. Что бы они вместе не делали, им обоим всегда было интересно. Стивен сам увлекался, как ребенок, и никак не мог понять, почему Вирджиния, да и Томас тоже, стараются сократить свое время общения с дочкой, неохотно играют с ней, а то и вовсе пытаются улизнуть, ссылаясь на жуткую занятость.

– Мне кажется, кому-то пора спать!

– Давай еще раз, последний! Ну, пожалуйста! – Дели умела выпросить у Стивена то, что ей нужно, и тот быстро сдавался, но для себя отмечал, что пользуется она этой способностью не так уж и часто, хотя, наверняка, осознает ее.

Последний раз был сыгран, и оба залезли под одеяло, так как дома было достаточно прохладно. Стивен взял большую красочную книгу со сказками, оперся спиной о подушку и, поставив книгу перед собой, приготовился читать очередную увлекательную волшебную историю, а Дели пролезла под его рукой, удобно пристроила свою головку с копной золотистых вьющихся волос к нему на грудь и собралась внимательно слушать.

– Давным-давно в одной далекой, но очень красивой стране жил волшебник…

– Стивен, Стивен… – шепот Томаса заставил его открыть глаза. – Мы с Вирджинией вернулись. Иди, ложись в гостиной, а то все кости, наверное, отлежал себе здесь!

Сказка была длинной, хотя и интересной. Они с Дели так вместе и уснули, представляя волшебные события повествования. Раскрытая книга лежала рядом на постели. Кровать была достаточно узкой, Стивен лежал на самом краю, а девочка спала у него на груди, обняв его во сне обеими ручками. Волны ее спутанных, пахнущих сиренью и солнцем волос раскинулись по его груди и плечам. Она мирно посапывала, и он чувствовал сквозь тонкую ткань рубашки ее горячее дыхание. Он боялся пошевелиться и потревожить ее сон. И еще Стивен понял, что не хочет уходить, и Дели бы, наверняка, не захотела этого. Им было хорошо вместе. Тепло, уютно и хорошо.

– Я боюсь ее разбудить, лучше уж здесь останусь. Пускай спит…

– Ну как знаешь, – и Томас вышел из комнаты.

А Стивен остался…

Уже больше трех недель Стивен почти не разговаривал с девочкой. Он старался обойтись дежурными вопросами, а так как Дели в основном молчала, то это ему неплохо удавалось. В ее присутствии он пытался думать о работе, о каких-нибудь знакомых, о проблемах, которые требовали решения и, по возможности, не смотреть не нее. В это утро ему нужно было, как обычно, отвезти Дели в школу. Она безучастно сидела у стола и пустым взглядом смотрела на свои руки, лежащие на коленях.

– Сок будешь пить? – Стивен бросил на нее быстрый взгляд.

– Да, – чуть слышно ответила она.

Стивен выжил сок из апельсинов и стал разливать его по стаканам. Пальцы слегка подрагивали. Это явление теперь было привычным для него, и часто возникало в ее присутствии. Неожиданно кувшин стал выскальзывать из руки, и часть сока разлилась по столу, испачкав белую скатерть.