— Так что же нам делать?

Вельвет Ремеди задумчиво нахмурилась.

— Мы можем ничего не делать и просто ждать, когда остальные Отродья заполнятся душами.

— Можете, несомненно, — поддакнула Пифия. — Уверена, прямо сейчас Пожиратель привлекает к себе души со всего света. В конце концов, это момент его перерождения, и те серебряные кольца, вероятно, распространяют ХМА повсеместно. Если хорошенько прислушаться, можно услышать их крики. — Я не хотела даже думать о таком. Стоит мне впустить это в свой разум, и я тоже начну кричать и никогда больше не смогу остановиться. — Разумеется, не все души одинаковы, и уж точно не все из них приятные. Не сомневаюсь, вокруг сейчас немало душ рейдеров. Но, да, вы, несомненно, можете так поступить, — с ухмылкой закончила Пифия. Затем подняла куб на всеобщее обозрение и продолжила: — Вопрос вот в чём… знаете ли вы кого-нибудь, имеющего опыт соединения своей души с несколькими тысячами идеальных машин для убийства без опасности совершенно спятить?

Мы все дружно переглянулись.

* * *

Следующий час прошёл, словно во сне. А может, это и был сон. Возможно, всё было сном, вот только, это делало произошедшее абсолютно бессмысленным. Медики имплантировали управление душами в пони, который, как им казалось, был способен остановить кровопролитие. Это сработало не совсем так, как мы рассчитывали. Не удивительно. Мои дети перекочевали в Грейс. Как только процедура закончилась, её отправили в Тенпони, чтобы свести к минимуму вероятность попасть под воздействие Флюкса. Единственным условием Грейс было сохранить всё это в тайне. Кроме того, я должна была уступить своё регентство над Обществом, когда всё закончится. Я, не колеблясь, согласилась.

Теперь я нашла подходящее окно, чтобы глазеть через него. Как я и рассчитывала, меня никто не беспокоил. На последних стадиях приготовлений моё участие уже не требовалось. Я же едва могла двигаться. Хомейдж сказала, что кто-то направляется нам на подмогу. Каждую минуту или около того, Пожиратель наносил удар лучом по Университету.

Всё, что мне оставалось — это смотреть на гнездо из разрушенных небоскрёбов, окружённое болезненным зелёным сиянием, и думать о том, что я должна успеть сокрушить монстра, засевшего внутри, до того, как потеряю последнюю частичку себя. Или окончательно спячу.

«Живи», умоляла меня Глори.

Жизнь, это боль. Страдания. Безумие.

Как могу я хотеть жить после всего, через что прошла?

— Это не просто, да? — хмыкнула Пифия. Раньше я подпрыгнула бы на месте от неожиданности, услышав голос маленькой зебры, облокотившейся на широкий подоконник лицом ко мне. — Хранить внутри душу, которая тебе не принадлежит?

Я медленно повернулась к ней.

— Ты тоже?

Она покраснела, а затем пожала плечами.

— Это долгая история, но да. Я тебя хорошо понимаю. — Она запрыгнула на подоконник и уселась на него, прислонившись спиной к откосу. — В конце концов, это убьёт тебя. Не тело. Твою личность. Ты можешь носить в себе чужую душу какое-то время, прежде чем она просто сплющит твой разум, придавая ему новые очертания. Большинство сходит с ума. Я-то уж точно, — резюмировала Пифия, глазея вместе со мной через окно, и на её юном лице на мгновение проступили черты умудрённой опытом кобылы. — Думаю, это место притягивает старые души. Чтобы чахнуть над ними, как дракон над своим сокровищем. — Она бросила на меня взгляд и усмехнулась. — А в тебе та самая душа… да уж… это нечто.

— Ты что-нибудь знаешь о душах Аликорнов? — спросила я.

— Я знаю о старых душах. Они постепенно развиваются. Начинают влиять на вещи по-иному, чем души обычных пони. Взгляни на свой меч, — посоветовала она, указав на оружие из звёздного металла, вернувшееся ко мне. Я с хмурым видом изучила его. Клинок, некогда декорированный изображения блистательных единорогов, теперь украшали рисунки созвездий ночного неба. Я ахнула и вытащила из кобуры Бдительность. Внешне пистолет не изменился, но имена, выгравированные на его металле, были написаны теперь элегантным курсивом, а ствол украшали рисунки знакомых созвездий. Я уставилась на оружие, затем перевела взгляд на Пифию и снова вернула его к оружию.

— Бл… чт… нет… — «Проклятье, Луна! Прекрати трогать мои вещи!» — Но как?

— Твоя душа выходит за пределы собственного тела, тем самым меняя его, — она прикоснулась копытом к моей груди. — Вот здесь у тебя скорее всего покоится весь тот хлам, который тебе удалось накопить. Все те комплектующие, устройства и тому подобное. Твоя душа вносит коррективы в их… сущность. Стоит их из тебя вынуть, и со временем они, скорее всего, примут прежний вид.

Я тяжело сглотнула.

— Ты можешь вернуть мне мою душу? — прошептала я.

Нахмурившись и скрестив задние ноги, она наклонилась, подперев щеку своим копытом:

— А если бы и могла, то ты бы её забрала? Даже, если это ознаменует твоё поражение?

Я вздрогнула, и перевела свой взор к тому кошмарному гнезду, не в состоянии что-либо ответить.

Примерно через минуту Пифия пожала плечами.

— Это и к лучшему. Я не некромант, да к тому же для этого понадобится как минимум двое: один чтобы отделить душу, другой — чтобы её удержать. Втроём будет безопаснее, — вздохнув, она отпрянула от подоконника. — Начнём с того, что некромант — это стрёмная работёнка. Раньше, ещё в давние времена, они провожали души на Солнечные Луга. Нечто, что у вас принято называть «Посмертие». Но затем, явился некий зебра, который подошёл к этому делу творчески. Чёртовы глупцы, — пробубнила она, после чего качнула головой. — Никто не хочет умирать, — сказала она, после чего грустно и натянуто улыбнулась. — Ну, практически никто.

— Я не хочу умирать, — произнесла я с задором и непоколебимостью трупа.

— Ну да, — обронила она, после чего перекатилась вперёд и аккуратно встала копытами на пол. — Что же, порой мы не получаем того, что желаем. Или заслуживаем. Если удача нам улыбнётся, мы получим то, что нам необходимо, и тогда, остальное уже будет зависеть от нас самих.

Наблюдая, как она удаляется, и напоследок задержав свой взгляд на гнезде, я направилась в другую сторону.

Доносились звуки битвы. Кошмарные звуки. Этой душе требовалось уж слишком много времени, чтобы провозгласить свою власть над Отродьями. Хотя возможно, всё дело было в той ущербной пони. Может, её пацифизм сделал её чересчур робкой, чтобы увести Отродий с поля битвы. Возможно, зло Легата было просто слишком тёмным и пятнающим, чтобы его можно было одолеть. Может, все мы попросту заблуждались, и наши потуги были совершенно бесполезны и напрасны. А может, причина уже и не имела никакого смысла.

Баррикады рухнули, и пони начали искать всевозможные укрытия, в то время как Отродья наступали с двух брешей в обороне: над и под крышей. Пожиратель теперь долбил по щиту каждые несколько секунд с интервалом, от которого у меня началась мигрень.

— Нет, — произнесла я, и подобно северному сиянию, поле лунного света возникло между жителями Пустоши и Отродьями. Я направилась вперёд, слева держа Бдительность, а справа Долг и Жертву. С каждым моим шагом, пони по обе стороны с трепетом наблюдали за мной, словно я иду на работу. Мне также удалось приметить и остальных участников битвы. Псалм, которая, не пользуясь оружием, а лишь своим щитом, оберегала небольшую кучку пони, прижимая свою забинтованную грудь, скривившись от боли. Даззл поливала всё лучами, которые на фоне Ядра казались золотистыми. Со слезами на глазах, Тенебра на секунду задержала свой взгляд на мне, после чего вновь вернулась к сражению, с отцовским мечом. Я невзначай задумалась, нашли ли Глори и Триаж способ, как излечить её эпилепсию. Даск и Каламити несли смерть с небес, огибая трещащий щит и передавая всю свою боль утраты тем, кто её причинил.

В этом сражении не было трепета. Не было веселья. Лишь уверенность в том, что скоро оно закончится. Что я буду с ними. Я улыбнулась, но даже когда я наблюдала, как Хаммерсмит и Брут сметают первые ряды… даже когда Скутаборг, Свити Бот и Эппл Бот держали неподвижное трио, которое не собиралось сдаваться… даже когда Ублюдок, филигранно простреливал головы Отродий из своих парных пистолетов, попутно потягивая сигарету… и даже когда Хомэйдж посылала радужные лучи из бластера Глори… этого казалось недостаточно. Битва звучала словно приглушённый рёв, с каждой секундой становясь всё отдалённее. Мне с трудом удавалось наблюдать за сражением. Этого было недостаточно. Меня было недостаточно.