— Ты посмела осквернить золотые волосы моих предков, этот истинный шедевр среди прочих грив?! — взревел он, поднимаясь на дыбы. С металлическим лязгом его броня отлетела прочь, треснув нападавшую прямо по лицу, а мускулистую фигуру жеребца окутала искрящаяся аура. — Узри же продукт поколений благородной селекции, мерзкая тварь, и…

Единорог, молча, всадила нож ему в живот.

— Ооо, — Стронгхуф вздрогнул, а затем его освободившееся от брони тело метнулось вперёд со скоростью молнии и он ударил Отродье передним копытом в подбородок с такой силой, что её голова пробила скальную породу в потолке. Я не знала, застрял ли череп в какой-то расщелине, или просто воткнулся в потолок, но тело так и осталось висеть, судорожно подёргиваясь. С содроганием, Стронгхуф аккуратно вынул окровавленное серебряное лезвие.

— Ах, ну что это за битва, где враг не уважает своего врага?

— Я не знаю, сэр. Но нам сейчас же нужно дать вам лечебное зелье, — отозвалась Крампетс, хромая к двери. — А затем нужно будет закрыть Стойло. Если они проникнут внутрь, нам либо придётся оставлять защитников и эвакуировать пони, либо устроить мясорубку.

— Согласен, — кивнул Стронгхуф. — Наверху конфронтация тоже становится ожесточённее. Скоро нам придётся оставить ПОП-13. Но не раньше, чем осмотрим твои ранения, Крампетс. — Из дверей высыпали медики с пузырьками и бутылочками. Одна из них левитировала лечебные зелья Стронгхуфу и Крампетс.

— Я в порядке, — отмахнулась она, хлюпая кровью в своём бронированном накопытнике. — Просто вытащите эту занозу, дайте зелье и я буду готова к работе, сэр! — Рейнджер протянула повреждённое копыто. Рог жеребца засветился, вытаскивая нож… а вместе с ним открывая дорогу потоку крови. — Ох ты ж…, — слабо пробормотала пони. — Это довольно… серьёзное ранение, сэр.

— Определённо, повреждена артерия, юная леди, — Стронгхуф магией снял с её головы шлем. Лишь после того, как она выпила зелье, он принял своё. Я всё ещё чувствовала, как из наполовину залеченной раны сочится кровь.

— Я думаю, ей нужна помощь хирурга, — заметила одна из пони из Стойла.

— Покровит и перестанет! — заспорила Крампетс, но когда она с трудом поднялась на копыта, земля под ней внезапно покачнулась и пони рухнула на пол.

— Я так не думаю, Паладин Крампетс, — возразил Стронгхуф. — Как только восстановитесь, я буду рад, когда вы присоединитесь к… — Тут единорог взглянул на дверь Стойла и запнулся на середине фразы, а затем прошептал, едва дыша: — Миледи. — Крампетс закрыла глаза.

— Вы ранены, — заметила появившаяся в дверях Псалм. Крампетс вздохнула и посмотрела, как аликорн подходит к Стронгхуфу.

— Разве может такое незначительное ранение постановить столь древний образчик расы пони… — начал было он, склоняясь в поклоне, но поморщился от боли, стараясь сохранить бравый вид.

— Вас тоже должен осмотреть хирург, — строго сказала медицинская пони, снимающая с Крампетс бронированный накопытник. — Эти проклятые серебряные ножи — та ещё дрянь. — Из открывшейся раны Крампетс ударила струя крови. — Чёрт! Дайте ещё лечебное зелье и пакет крови! — Крампетс вздрогнула, вверх по ноге пополз холодок.

— У меня нет времени на лечение, — ответил Стронгхуф. — Кто-то должен помочь обороняющимся снаружи организовать отступление.

— Что ж, по крайней мере, примите ещё зелье, — попросила его Псалм, левитируя бутылочку к его губам. Отчаянно покраснев под её взглядом, он выпил лекарство и тёмно-фиолетовая аликорн мягко улыбнулась.

— Благодарю вас, дорогая Псалм. Я уже чувствую прилив сил. — Он отвлёкся на мгновение, чтобы бросить взгляд на Крампетс. — Моя дорогая, Не могли бы вы проследить, чтобы ею занялись хирурги? Я ни на миг не сомневаюсь в её доблести, но боюсь, она может попытаться преждевременно вернуться в строй.

— Я… полагаю. Да, — пробормотала Псалм. Медицинские пони, наконец, освободили Крампетс от брони и плотно забинтовали рану. Белая ткань сразу же окрасилась красным и пони немедленно получила ещё одно зелье.

— Стронгхуф… прошу… — взмолилась она. — Не… не гони меня прочь. — Оба они с недоумением уставились на неё. Я почувствовала, как у Крампетс запылали щёки и она поспешно добавила: — Я имею в виду, я нужна вам, сэр! Иначе вы будете постоянно отвлекаться на ваши чёртовы искорки.

Стальной Рейнджер одарил её доброй улыбкой.

— Вольно, солдат. Ты исполнила свой долг. — Он кивнул Псалм и та подбежала к ней и медиками. Мир исчез в фиолетовой вспышке, а когда снова появился, они оказались уже в госпитале Девяносто Девятого. Со всеми этими ранеными Рейнджерами и без приготовленных на развод жеребцов я едва его узнала. Псалм легко левитировала Крампетс на незанятую кушетку. Едва её уложили, как тут же поставили капельницу с пакетом крови. Доктор, в заляпанном кровью халате, рявкнул, что будет готов заняться ею через пять минут.

Медсестра наскоро проинструктировала Псалм:

— Пережимай артерию прямо здесь, поняла? — Аликорн кивнула и, засветив рог, сжала окровавленный бинт вокруг ноги. Крампетс зашипела сквозь зубы, от новой вспышки боли. Медсестра приготовила шприц Мед-Икс, но Крампетс с трудом покачала головой и сестра уронила шприц обратно в лоток.

— Замечательно? Не хочешь обезболивания? Тогда я сберегу его для кого-нибудь, кто захочет. — С этими словами она направилась к соседнему столу.

Долгое время Крампетс лежала молча. Так долго, что я уже почти собралась покинуть её, но мне хотелось услышать, как дела у Псалм, и о ситуации в Девяносто Девятом. Наконец, Крампетс взглянула на Псалм.

— Он ведь любит тебя, ты знаешь.

— Знаю, — согласилась аликорн, не отрывая взгляда от кровавой повязки. — Хотя и не знаю, за что. Я — не она.

— Он тоже об этом знает, — прохрипела пони, быстро дыша и стараясь унять боль, пульсирующую в копыте. — Ты для него как принцесса. Ты большая и красивая, и добрая, и… для него ты совершенна. — На несколько секунд она плотно сжала губы.

— Я не…

— Заткнись, — прервала её Крампетс. — Это не важно. Важно то, что он любит тебя. Так что я должна тебя спросить… что ты собираешь делать?

— Что ты имеешь в виду? — растерянно спросила Псалм.

— Я имею в виду, собираешь ли ты оторвать от пола сою задницу и помочь, или будешь прятаться здесь и позволишь ему рвать жопу в одиночку на передовой? — прорычала Крампетс, глядя на аликорна. Слёзы затуманивали её зрение. — Я всегда прикрывала ему спину. Я всегда была там, чтобы поддерживать его, а теперь я здесь. Ты ведь в некотором роде была солдатом, верно?

— Когда-то я была убийцей, — Псалм опустила глаза. — Я не хочу становиться ею снова.

— Не знаю, кто из нас теперь не убийца, — отрезала Крампетс.

— Нет! Нет… ты не убийца. Я же… я была… — запинаясь, пролепетала Псалм. — Мне не хочется этого снова.

— О, вы посмотрите, как удобно, — презрительно скривилась Крампетс. — Тысячи пони сражаются и умирают, а тебе не хочется. Как мило.

Псалм сердито нахмурилась на раненую пони.

— Ты не знаешь, о чём говоришь…

— Да неужели? — рявкнула Крампетс. — Я была там, сражалась. У меня здесь друзья, истекающие кровью, а сколько ещё умерло там, наверху. Конечно. Откуда ж мне знать.

— Я больше не хочу никого убивать! — выкрикнула Псалм, за что заработала строгий взгляд от медсестры.

— А ты думаешь, я хочу?! — заорала Крампетс в ответ. — Мне нравится убивать не больше, чем тебе, но я застряла здесь, в то время, как те, о ком я забочусь, нуждаются во мне! Это намного хуже. — Пони отчаянно зажмурилась. — А ты можешь, но не станешь помогать, просто потому что не хочешь.

К их койке подошла медсестра.

— Благодарю, дальше я сама о ней позабочусь, — сказала она, строго взглянув на Псалм.

Аликорн попятилась, глядя в глаза Крампетс. На лице Псалм застыло задумчивое выражение, будто она о вспоминала о чём-то. А затем исчезла в фиолетовой вспышке. Медсестра подсоединила шприц к её капельнице.

— Вот, немного Мед-Икса с лунным камнем помогут тебе отвлечься от той ужасной бойни. — И как только наркотик проник в кровь Крампетс, на этот раз безо всякого сопротивления с её стороны, мир ускользнул прочь.