П-21 удивлённо изогнул бровь, а Глори зарделась.

— Эм… Блекджек, а разве ты не получила это тело совсем недавно? — По крайней мере, она улыбалась, когда задавала этот вопрос.

— Не в этом теле, — произнесла я, закатив глаза. — В своём старом теле. — Затем взглянула на П-21. — И я почти уверена, что папой являешься именно ты.

Их улыбки исчезли, а выражение лица П-21 стало непроницаемым.

— То есть, конечно, существует небольшая вероятность, что это Стигиус. Я не знаю, когда точно мой имплантат был по ошибке принят за пулю, но мне кажется, что перевес, всё же, в пользу твоего отцовства.

— Это кое что, в чём я, судя по всему, крайне преуспел, — произнёс он, оглядывая свою кьютимарку. — Вот мне интересно, если ты её сдерёшь, окажется ли под ней сперма?

Я обняла его и он, хоть и напрягся, не отстранился.

— Это и близко тебя не описывает. Но я подняла эту тему потому, что именно в этом кроется причина, по которой мы не можем просто взять и убить моё старое тело.

— Блекджек! Неужели ты и вправду откажешься от нового тела? — произнесла Глори со слегка обиженным видом.

— Мои сомнения не продлятся и одного удара сердца, — ответила я, не отрывая взгляда от её лиловых глаз. — Которое вновь бьётся у меня в груди. — Она напряглась и отвела взгляд в сторону, но я взяла её за копыто. — Я больше не держу зла на то, что ты тогда сделала. Глори, ты спасла мне жизнь. Ты заставила меня бороться дальше. Спасибо тебе. Но жить наполовину машиной… — я встряхнула голову. — Не так прекрасно, как ты можешь себе вообразить. Как бы я сильно я ни ненавидела Когнитум, придётся признать: она сделала мне одолжение, сохранив для меня эту копию. Я могу ощутить твоё копыто, Глори. Я могу ощутить тебя. Ты не представляешь, каково это, — произнесла я, поглаживая её щеку.

В конце концов, она мягко улыбнулась и ткнулась в меня своим носиком.

— Мне следует быть с тобой полегче в следующий раз, когда мы будем вместе. Я не хотела бы ранить тебя столь скоро.

— Зная свою жизнь, это случится уже в ближайшее время, — сказала я, окинув взглядом П-21. Он всё еще выглядел растерянным и смятённым. — Что мне надо знать, — продолжила я, обращаясь к Глори — так это то, как долго зародыш сможет прожить в том теле.

Глаза Глори тут же расширились.

— Я без понятия. Твой таз был не столь сильно укреплён, как позвоночник, из-за больших размеров кости, но… если мои подсчёты верны… четыре-пять месяцев. После чего, поперечные связки начнут сдавливать стенку матки, а затем… — она покачала головой.

— Тогда нам понадобится суррогатное заклинание. Я не смогу выносить зародыш. Тела пустышек… как сказать… они хоть и копии, но их кобылье естество, на самом деле… не пригодно для этого. — Теперь была моя очередь, прикусить нижнюю губу. Я взглянула на Глори. Она не сможет ни воссоздать подобное заклинание, ни стать подходящей суррогатной матерью. Это должно было иметь самое близкое отношение, которое я могла найти… мне нужен единорог… хотя бы. — Я поговорю с Триаж, на эту тему.

— Должен быть хоть какой-то способ, которым я смогу тебе помочь, Блекджек, — произнесла Глори, глядя на меня с беспокойством.

— Можешь не переживать. Хотя, всё равно, спасибо, — сказала я, сделав паузу и слегка занервничав. — Я должна знать, П-21, стоит ли мне вообще пытаться вернуть своего жеребёнка назад?

Глаза П-21 резко расширились, когда он изумлённо взглянул на меня.

— Что… почему… как… — запинаясь пробормотал он, после чего успокоил себя глубоким вдохом. — Как ты могла спросить у меня подобное?

— Поскольку ты имел к этому прямое отношение, это и твой жеребёнок тоже. И пустить пулю в голову моему старому телу будет намного проще, чем пытаться вернуть моё нерождённое дитя. — Закрыв глаза, я ощутила как слёзы стекают по моим щекам, пока разум борется с ужасающим выбором, стоящим предо мной. Слова застряли у меня в глотке, но всё же, сквозь рыдания, я произнесла. — Я уже столь многим пожертвовала. Может, еще немножко?

— Нет! — резко ответил он, заставив меня вздрогнуть. Вздохнув, он обернул свои копыта вокруг моих. — Нет, Блекджек. Ты не будешь этим жертвовать. Какой тогда смысл жить дальше, если ты это потеряешь.

— Мир куда важнее меня и моего жеребёнка, — сказала я глухо. — Разве я не повела себя как эгоистка, пойдя на такой риск? — Глори, словно внезапно лишившись дара речи, ошеломлённо смотрела на меня, с широко раскрытыми глазами.

— Технически — конечно. И что с того? — небрежно спросил он. — Это как раз то, ради чего тебе стоит быть эгоисткой, Блекджек. Это наш жеребёнок. У меня было тяжёлый опыт вместе со Скотч. Я хотел бы знать, каково оно: делать всё правильно с самого начала. Я хочу это знать. И у тебя должно быть то, чем ты не будешь жертвовать, Блекджек. То, что принадлежит тебе. Грань, которую тебе не перейти. — Я вспомнила тот момент, когда он кричал мне в лицо, что убьёт меня, если я перейду ему дорогу.

Глори, потупив взгляд, не смотрела на меня и П-21. Я снова повернулась к нему, улыбнулась и слегка кивнула. Вернуть своё тело будет сложной задачей… много более сложной, чем напасть на неё, прихватив с собой несколько ракетных установок, снайперов и спарк гранат. Но всё же, мы найдём способ.

— Я пойду помогу Скотч, — сказала Глори, поднимаясь и я взглянула на неё с удивлением.

— Глори? — я встала и шагнула следом за ней. Что-то в её голосе, таком тихом и болезненном, показалось мне очень неправильным.

— Остановись, — попросила она, не поворачиваясь ко мне лицом. — Просто… дай мне уйти, Блекджек. Её плечи чуть вздрогнули, и она опустила голову так, что грива закрыла от меня её лицо.

— Глори? Что случилось? — Я обошла её спереди. Я не понимала… может я нарушила ещё какой-нибудь моральный принцип Анклава? Я оглянулась на П-21, но тот, казалось, был сбит с толку не меньше, чем я. — Я… ты прости меня, — беспомощно произнесла я, надеясь, что этого будет достаточно для искупления всего, чего бы я ни натворила.

Тут она подняла голову, и я почувствовала, будто снова очутилась в своём старом теле. Всё внутри меня замерло, стоило ей улыбнуться мне сквозь слёзы.

— И ты меня, Блекджек, — отозвалась она. Тихо, болезненно усмехнувшись, она села на пол. — Я была готова ненавидеть тебя. Я уже решила вычеркнуть тебя из своей жизни. И, как бы это ни было больно, я думала, что справлюсь. А затем ты появляешься, и я ошибаюсь, а ты всё равно продолжаешь обо мне волноваться. — Она улыбнулась ещё шире и добавила. — И ты беременна. Поздравляю. — С последним словом она взглянула на П-21. — У тебя даже больше нет старого тела.

— Глори, да что произошло? Поговори со мной, — попросила я, протягивая копыта и беря её за плечи. — Скажи, что я сделала не так!

Подняв голову, пегаска с жалостью улыбнулась мне и всхлипнула:

— Блекджек, ты любишь меня?

— Конечно люблю, — немедленно ответила я.

— За что? — тихо спросила она. С такой болью. С таким отчаянным желанием быть понятой.

— Чего? — я заморгала в недоумении.

— За что ты меня любишь меня? — пояснила она, вглядываясь в мои глаза.

— Я… Ты… хорошая, — залепетала я, пытаясь сообразить. — И умная. И милая. И… — я подбирала слова, но они оставались пусты. Всё это, без сомнения, было правдой, но я знала немало других хороших, умных и милых пони, но ведь их я не любила. — Я просто люблю и всё! — воскликнула я, наконец.

Пегаска лишь покачала головой с той же ужасной, печальной улыбкой.

— Я знаю, что ты просто любишь. Но этого недостаточно. Я любила тебя, потому что ты меня защищала. Ты такая сильная. Слишком сильная. И, как и мои родители, ты оставила меня и в итоге так же пострадала.

Я закатила глаза.

— Глори, я должна была так поступить. В первый раз я была не в себе, а во второй мне нужно было взорвать мегазаклинание, которое могло тебя убить. Оно и меня почти убило! — возразила я.

Она осторожно убрала гриву с моих глаз.

— Я знаю, Блекджек. Я знаю, почему. И я не в обиде на тебя за это. Но, Блекджек… оставшись без тебя, я точно так же могла погибнуть. Возможно, я уже и должна была. Или, может, мы могли найти другой путь. Мы могли бы как-то подстроиться под ситуацию. Суть в том, что это не любовь. Или, скорее, не тот вид любви, который мне нужен.