- Конечно, есть, – задумчиво ответил Антон. – Я всю жизнь следовал наставлениям своего деда. А дед говорил так:

- Всегда двигайся впереди всех с гордо поднятой головой. Таких людей обычно называют дураками. Другие, которых называют умными, обычно трутся о зад высокого начальства. Конечно, дуракам всегда трудно. Можно идти с умными, всегда будешь и сыт и пьян, но запомни, в конечном счете среди людей пользуются любовью и уважением только дураки. Умные пользуются насмешками и презрением. Вот и вся причина.

- Я знал, что твой дед умный, но он еще и философ. Я уважаю его и горжусь, что он вырастил не только хорошего воина и бойца, но и умного, рассудительного молодого человека, умеющего отстаивать свою точку зрения. Молодец, я уважаю твое решение. Но все же я не привык, чтобы меня, боевого генерала загоняли в угол. Поступим так, чтобы не было обидно ни тебе, ни мне, из роты я тебя забираю и направляю в училище. Сергей Иванович, тебе нравится этот солдат? – обратился он к начальнику училища.

- Конечно, нравится, о чем разговор.

- Если сможешь зачислить его к себе без всяких там вступительных экзаменов, то он твой.

- Да хоть прямо сейчас.

- Вот так, – уже обращаясь к Антону, с улыбкой победителя сказал Батя, – все равно победа за мной. Пойдешь в училище.

- Не пойду, – тихо, но твердо, проворчал Антон.

- Как это не пойду, что вообще это значит?

- Один не пойду, – продолжал упрямиться Антон.

- Один не пойдешь? – переспросил его Батя, – А с кем же ты пойдешь, позволь тебя спросить?

- Если идти, то только с Василием Головановым.

- А это кто такой?

- Мы с ним вместе служим в одной роте. Этой осенью у него заканчивается срок службы. Кроме того, он мой родственник, друг и брат, все в одном лице.

- Понятно, и что он собой представляет?

- Да вы его видели, он стал призером по физической подготовке, кроме этого он еще и хороший боец.

- Ну хорошо, ты, Сергей Иванович, знаешь этого Голованова?

- Знаю, Василий Филиппович, и даже успел с ним поговорить еще вчера. Пообещал, что по окончанию службы, подаст документы на поступление в наше училище. Но если будет ваш приказ, то я готов хоть сейчас забрать их обоих.

- Вот как тебе не терпится заполучить хороших спецов. Не спеши, быстро только тараканы плодятся. Им еще надо отпуском законным воспользоваться. Награда есть награда. Пусть сначала съездят на родину, вот тогда можешь забирать, но сначала оформи ходатайство, и все что к этому полагается. Поторопись, Сергей Иванович, пока я здесь. Иначе долго тебе придется за мной гоняться со своими бумагами.

Отведя в сторону ротного, он стал успокаивать его:

- Ты не огорчайся, майор, не держи на меня зла. Пойми, там ему будет лучше. Пусть учится и растет, а то не дай бог отслужит и уйдет на гражданку. Силой мы его заставить не сможем, он потом скажет, все, товарищи командиры, я отдал свой долг, и отчалит. Вот тогда мы точно лишимся отличного солдата. Ну как, не будешь обижаться на старика?

- Ну что вы, товарищ генерал, я даже рад, что так удачно сложилось. Пусть учится, я только одного боюсь, чтобы ему не стали мстить за Волкова, – и кивком головы указал наверх.

- Не стоит переживать по этому поводу. Не станет Волков сам интригами заниматься за спиной начальства. Я ведь лично просил твоего мальчишку поработать как следует с Волком. Теперь защитить его, это мой долг перед ним. Сделал он все очень красиво. Теперь я избавлюсь от них, и у меня на это есть хороший повод. А этих балбесов наверху тоже не очень будут жаловать за такой просчет. Ничего, майор, прорвемся, где наша не пропадала, – похлопав его по плечу, он прикрикнул на Антона, – ты почему здесь стоишь до сих пор, бегом в санчасть, пусть тебе там внешность поправят, а то на тебя без слез смотреть невозможно.

Антон ушел в санчасть, где доктор, как и обещал, сделал несколько обезболивающих уколов, вправил ему хрящевую перегородку и зафиксировал пластырем.

- Теперь, молодой человек, ты с правильным носом, и вполне симпатичный применительно к данной ситуации. Вот тебе еще таблетки, выпей и отправляйся во вторую палату, там кстати твой дружок тебя дожидается. Смотрите не подеритесь там. Хотя кому там драться, у тебя сотрясение, а у второго вообще живого места на теле не осталось. Так вот, напоминаю, тебе как минимум неделю постельного режима, а там видно будет.

- Понял, – грустно ответил Антон.

- Кстати, как ты узнал, что у тебя сотрясение? У тебя, что было уже раньше.

- Да, было еще в детстве, когда на меня волки зимой напали. Я тогда сильно головой о скалу ударился. Как и сегодня, у меня тогда сильно болела голова и тошнота была. Я тогда долго в постели лежал, дедушка запретил мне вставать.

- Это хорошо, что ты долго в постели пролежал, последствий меньше. Раз ты в этом вопросе разбираешься, то учить тебя не буду. Ты сам должен понимать, что с головой шутки плохи, нужен постельный режим. Теперь отправляйся в палату и не мозоль мне глаза.

Антон ушел. В палате Волков, накаченный обезболивающими и снотворным, спал. Он лег на соседнюю кровать и погрузился в сон.

Проснулся только утром. Болела голова и нос, все тело ломило от побоев. Шевелиться не хотелось, но голод брал свое. Уже сутки как он не ел и не пил. Антон хотел встать, но его остановил голос Волкова.

- Лежи не дергайся. Тебе тоже нельзя вставать. Сейчас придет сестричка, сделает укол, станет легче, а то вон смотри, все лицо у тебя перекосило от боли.

- А вы как себя чувствуете, товарищ майор?

- Перестань выкать мне. Давай на ты, так проще будет. Нам с тобой еще долго здесь загорать.

- Хорошо, и как же ты себя чувствуешь?

- Погано, и все благодаря тебе. Сломаны четыре ребра, да еще с какими-то межреберными ущемлениями. Порвана мышца бедра и надрыв грудной. Так что отыгрался ты на мне по полной программе. А у тебя что?

- У меня по меньше, сломан нос и сотрясение мозга. И так ушибы по всему телу. Ты тоже старался от души.

Волков рассмеялся, но закашлялся от боли в груди, помолчав немного, сказал:

- Ты только не смеши меня. Видишь, как у меня получается со смехом. Если будешь и дальше смешить, то боюсь, мои ребра никогда не срастутся.

- Договорились, будем серьезными до тошноты.

- Ты извини меня, – помолчав минуту, как-то не уверенно начал Волков, – я, по-моему, поступил подло. Больно Бате хотелось насолить. Ты по большому счету тут совершенно ни при чем. Как говориться, просто попал под раздачу. Только эта раздача повернулась почему-то ко мне задом. Так что, мы с тобой вроде как квиты. Я врезал тебе, ты в ответ неплохо поломал меня. Давай не будем держать зла друг на друга.

- Хорошо, давай забудем, – согласился Антон. – Что было, то прошло, смотришь в будущем, если доведется встретиться, будем уважительней относиться друг к другу.

- Да, наподдавали мы друг дружке, ничего не скажешь. Но ничего, не расстраивайся, будет что в старости вспомнить. А вообще, тебе большое спасибо, за то, что жизнь мне спас. Доктор мне сказал, что это ты мне мотор запустил. Еще бы минуту-другую и мне кранты.

- Не стоит, ты на моем месте поступил бы также.

- Не знаю, сейчас, конечно, да. Но тогда я даже не уверен, сделал бы я то же, что и ты.

Антон почувствовал, что сейчас Волков говорит искренне, а вот в начале разговора чувствовалось, что-то иное, наигранное что ли. Это заставляло усомниться в его словах. И все же он был уверен, что в будущем при встрече с Волковым, ничего хорошего встреча не сулит. Минутная слабость Волкова – это остатки детской еще совести, и через минуту они выветрятся из его головы.

Антон про себя решил в будущем постараться избегать встречи с Волком, так как она не сулила ему ничего хорошего, кроме неприятностей. Забегая вперед, скажу, что это будет именно так.

Через десять дней Антона выписали из госпиталя. Вместе с Василием, который дождался его, они уехали в отпуск на родину. Остальные члены команды уехали раньше. Дома встреча была бурной. Дядя Егор теперь ходил гордый. Его фронтовой командир стал командующим всеми десантными войсками. Помнит и его старого солдата, передает поклон. А его Антошка лично знаком с ним.