- Теперь вы видели, что с человеком делает страх? От животного страха он мог погубить лошадь и погибнуть сам. Вы должны перебороть в себе это низменное чувство и больше положится на собственный разум. Это помогает в критических ситуациях.

Ребята слегка смутились, но потом смело взглянули на своего командира, давая понять ему, что с ними этого не произойдет.

Звук нарастал, а с ним и небо становилось все светлее. Вот уже первые его лучики коснулись поверхности долины. Вдалеке стал угадываться силуэт зверя, которого на расстоянии действительно можно было принять за движущуюся гору.

Гора постепенно увеличивалась в размерах, и люди, ждавшие ее, уже могли увидеть, что это не гора, а огромный монстр похожий на черепаху, которая с каждой минутой увеличивалась в размерах.

Лошади, почувствовав приближающуюся опасность, стали беспокойно перебирать ногами, постоянно фыркая и косясь назад. Команду «По коням!» Антону два раза повторять не пришлось. Ребята, все как один, в секунду оказались в седлах.

Антон подошел к своей лошади. Это был мощный крепкий жеребец, вожак табуна, из которого были взяты и все остальные лошади, так приказал он сам. Это было сделано для того, чтобы все животные чувствовали себя среди своих.

Он ласково погладил жеребца по шее, успокаивая его. Достал из кармана кусок хлеба, посыпанный солью, и протянул лошади. Конь взял из его рук хлеб своими мягкими, как бархат губами, и с удовольствием съев его, стал головой тереться о плечо, прося еще добавки. Антон улыбнулся его прозорливости, доставая последний кусок из кармана. Когда конь съел хлеб, Антон взял его морду в обе руки и, прикоснувшись губами к его носу, тихо прошептал, стараясь мысленно внушить животному свои мысли.

- Успокойся, мой хороший, я никому не дам тебя в обиду. Поверь мне, все будет очень хорошо, нужно только немного потерпеть, а я со своей стороны сделаю все, чтобы никто не пострадал. Ты мне веришь? – и еще внимательнее посмотрел ему в глаза.

После его слов лошадь стала вести себя более спокойней. Складывалось впечатление, что она поняла его слова и поверила ему. Затем конь, мотая головой и фыркая, повернулся в сторону остальных лошадей как будто разговаривая с ними о чем-то. Но самое удивительное было то, что остальные животные как-то разом успокоились, стали меньше мотать головами и топтаться. Теперь они тихо стояли и только иногда фыркали, как будто переговариваясь друг с другом.

- Вот и хорошо, вот и славно. Умница, мой хороший, все будет хорошо, – продолжал успокаивать коня Антон. – Ребята, ласково успокаивайте своих лошадей и не дергайте сбрую. Пусть животные почувствуют вашу уверенность.

Тем временем зверь подходил все ближе и ближе. Антон чувствовал, как страх сковывает его помощников. Казалось, что страх как облако накрыл не только их, но и всю округу.

Люди все заметнее стали нервничать и поглядывать в сторону своего предводителя. Это естественно передавалось и животным.

Антон видел, что ребятам уже с трудом удается справляться с лошадьми. Понимая, что простые уговоры в данный момент не уместны, он повернулся на своей лошади к ним лицом и громким, но уверенным голосом, сказал:

- Всем успокоиться, и успокойте лошадей. Из-за вашей трусости вы можете сорвать всю операцию. Запомните, в эту минуту решается не только ваша судьба, но и судьба ваших родных и близких. Я также отдаю себе отчет в том, что в данный момент многое зависит от меня. А так как от меня зависит жизнь моей семьи, то я предупреждаю вас, что не позволю сорвать операцию. Тот, кто первый без моего приказа сорвется с места, не успеет сделать и десяти шагов. Я стреляю гораздо быстрее. И даю вам слово, что в случае неповиновения я застрелю любого, даже если этим любым окажется мой родной сын Дио, находящийся здесь среди вас. Вот тогда я уверен, что этим трусом точно зверь пообедает, а вернее позавтракает. Теперь всем все ясно, или кому-то отдельно повторить?

Ответа не последовало. Ребята молча сидели на лошадях, понурив головы, боясь посмотреть Антону в глаза. У них еще звучал в ушах этот спокойных, уверенный голос, который, как им казалось, звенел на всю округу, как металлический голос набата, металлом отчеканивая каждое слово.

Антон еще раз осмотрел своих помощников. Ребята сидели не шелохнувшись. Не слышно было даже перестука копыт, казалось, что даже до лошадей дошло каждое сказанное им слово.

Прошло еще минут пять, прежде чем Антон подал сигнал парню, сидевшему у приманки. Тот в свою очередь не стал дожидаться повторения, а быстро, одним движением, выбил заглушку из бочки и, не оглядываясь бросился к своим товарищам.

Не дожидаясь его, Антон отдал приказ трогаться, и шагом направил свою лошадь вперед, сдерживая ее, не давая набрать скорость. Когда юноша догнал их, ему помогли сесть на лошадь, Антон приказал ему ехать вперед и не мешать остальным. Сам тем временем стал увеличивать ход.

Постепенно скорость увеличивалась. Приманка на хорошо смазанных колесах легко шла за ними, слегка покачиваясь на неровностях дороги. Антон внимательно следил за тем, чтобы приманка двигалась по накатанной дороге. Он опасался, что она, сойдя с дороги, могла попасть колесом в незамеченную яму, и при этом легко перевернуться. Поэтому, когда приманка начинала съезжать в сторону, он сдерживал одну половину лошадей, давая возможность другой двигаться чуть быстрее. Так им удавалось удерживать своего «троянского коня» в нужном направлении.

Антон не забывал и о преследователе, который в свою очередь, почувствовав запах свежей крови и, видя перед собой приличную кучу свежего мяса, увеличивал ход, стараясь достать его своим длинным языком. Но Антон четко следил за дистанцией, не давая возможности зверю дотянуться до своей жертвы, но и не увеличивал расстояние, отделяемое зверя от приманки.

Такая гонка продолжалась уже на протяжении тридцати минут. Если в начале гонки людям с большим трудом удавалось сдерживать лошадей, то теперь и животные почувствовали, что зверь не может их догнать. Они немного успокоились, и седокам стало легче ими управлять, да и седоки стали гораздо увереннее в себе.

Они спокойнее стали смотреть на это громадное уродливое чудище, только слегка вздрагивали при очередном шипящем звуке, который периодически изрыгал из себя монстр.

Последующие двадцать минут кое-кто из них пытался даже шутить, подбадривая товарищей.

Когда караван достиг стоящей у дороги вешки, Антон приказал остановиться и отрезать веревки. Сам отъехал на некоторое расстояние, спешился у небольшой россыпи больших валунов, лежащих вдоль дороги. К нему подъехал Дио.

- Сынок, забери лошадь, и отъезжайте подальше.

- А как же ты без лошади?

- Не теряй времени. Бери лошадь и отъезжай подальше. Она будет только мне мешать, да и не останется она одна на таком близком расстоянии от монстра.

Всадники, освободившись от веревок, с удовольствием пришпорили своих лошадей, продолжая движение в том же темпе. Остановившись на приличном расстоянии, стали наблюдать за происходящим.

Антон не стал обращать на это внимания, выбрав себе подходящий валун, укрылся за ним, приготовившись к стрельбе.

Зверь приближался. Его тяжелое дыхание эхом разносилось по всей долине. Его длинный язык периодически вырывался из огромной пасти, в которую как казалось, мог заехать целый локомотив. Эти несколько секунд пока зверь подходил ближе, Антону показались вечностью.

От напряжения сводило пальцы рук. Антон приподнялся над валуном, чтобы лучше рассмотреть чудище. В этот момент зверь повернул свою голову, и они встретились взглядом.

Внутри Антона все похолодело. Взгляд зверя оказался осмысленным. Он совсем не походил на взгляд других животных. В голове Антона как заноза застряла мысль: – этот малыш вполне мыслящее животное. Теперь мне конец, живым он меня не оставит, а камень этот не сможет меня защитить. Он проглотит меня вместе с камнем и даже не заметит этого, – зверь как будто почувствовал его страх и прочел мысли. Он остановился, издал громкий рык вперемешку с шипением, от которого даже трава в поле зашелестела. Он при этом приподнялся на передних лапах, сделал еще несколько шагов и остановился у самой приманки.