- Это я знаю. Ладно, поживем – увидим, может, повезет и представится случай с этапа рвануть. Вот тогда побегаем, может, и в войнушку поиграем, – пошутил Антон.
- Ты как мальчишка все шутишь, а ведь на этапах это тебе не вертухаи. Там псы еще те. Вооружены до зубов, и собаки с ними, да и вообще, спецы в своем деле, надо отдать им должное, работу они свою хорошо исполняют. Ко всему этому и стимул у них хороший.
- Что за стимул такой?
- За каждого беглого, живого или мертвого, им нелегально, но все же хорошие бабки отстегивают. Так что, они еще и рады будут, если кто сорвется. Еще хочу предупредить тебя, они предпочитают бегуна живым не брать.
- Почему это, что приказ у них такой?
- Нет, не приказ, а не гласный сговор. Дело в том, что с живым возни больше, да и риск большой, а за мертвого платят те же деньги, что и за живого.
- Ну что же, будем думать и все взвешивать. Нахрапом на автоматы не попрешь.
- Не огорчайся, Седой, и с этапа люди бегут, и были побеги довольно удачные. Держись, не все потеряно в этой жизни. Ладно, будет день – будет пища. Ты, Седой, лучше расскажи, что там за кипиш ты устроил.
Антон хотел было отказаться, но Зуб настоял, мотивируя тем, что ему надо Юристу отписать все в подробностях. Антон согласился с ним, и вкратце рассказал, все, что произошло на допросе у Березняка.
- Ну, ты точно чокнутый. Они могли тебя запросто шлепнуть, чего уж проще, одна очередь из автомата и твои кулаки не помогут.
- Не так все просто. Они совсем не дураки, и очень хорошо знают мои возможности. Так же понимают, что загнали меня в угол, если я пошел на такие действия. Ты пойми, что даже маленький зверек, загнанный в тупик, бросается на своего врага, совсем не задумываясь одолеет он его или нет. Так было и в моем случае. Они прекрасно понимали, что пока они будут штурмовать дверь, я успею свернуть их бойцам шею. А сделать это я мог в считанные секунды, ведь заложники лежали на полу в бессознательном состоянии и сопротивляться не могли. И еще один немаловажный пункт, они тоже не всемогущи и лишняя огласка им не нужна. Так что, в этом деле я рисковал столько же, сколько и они.
- Ладно, Седой, иди спать, а я пойду отчет составлять для Юриста. Все равно ты мне сон перебил, пойду лучше делом займусь.
Глава 44
В ожидании перемен, время тянулось мучительно долго. Наконец, на четвертый день утром за Антоном пришел конвой. Выйдя во двор на свежий воздух, он вздохнул полной грудью.
За весь период, что он провел в изоляторе, ему редко доводилось бывать на свежем воздухе. С каждым глубоким вздохом, ему казалось, что его тело наполняется живительной силой. Дышалось легко. Плечи сами распрямлялись, наслаждаясь живительной влагой. Волосы нежно шевелил ласковый ветерок. От этой нежности ласкового ветерка он вдруг стал грустным.
Ему невыносимо больно стало в душе, что еще неизвестно, когда он сможет вот так свободно дышать и наслаждаться сине-голубым небом. А утро, как будто специально, встречало его изумительной красотой и свежестью.
Конвойный поторопил, подталкивая в спину.
- Командир, не спеши, я столько времени не дышал свежим воздухом. Посмотри на небо, какая красота.
- Давай вперед, успеешь еще надышаться, у тебя все еще впереди. Там, куда тебя отправляют, этого добра с избытком. Будешь дышать, сколько захочешь.
- Жаль, что я в данную минуту не могу видеть твою реакцию на толчки в спину. Ведь может случиться так, что сегодня ты меня толкаешь, а завтра я буду толкать тебя.
- Не надейся, со мной такое не произойдет.
- Не зарекайся, мальчик. Я в свое время думал так же, и вот результат. Сегодня ты меня конвоируешь, а года через три, смотришь, кто-то другой конвоирует тебя. Пойми, жизнь – штука переменчивая.
- Всякое может быть, – согласился конвоир. – Но пока я на своем месте, тебе придется поторопиться. Вон видишь, тебе даже дверь в персональном автомобиле открыли. Садись, поедем с комфортом.
Антон забрался в автозак. Поджидающий его конвойный закрыл за ним металлическую калитку решетки, отделяющей арестантов от конвоя.
Ехали долго, Антон догадался, что едут в Москву, так как с каждым километром было слышно, как нарастает шум движущегося транспорта. Сколько прошло времени, он не знал, но вскоре машина остановилась. Открылась дверь, и Антон увидел железнодорожный вагон. Слышался лай собак.
Спустя несколько минут последовала команда на выход. Спрыгнув на землю, опытным взглядом оценил обстановку.
То, что он увидел, не обрадовало его. Побег исключался. От самого автозака до дверей вагона он увидел коридор из конвоиров с оружием на изготовку, к тому же он успел увидеть не менее пяти собак, натасканных именно на охрану и поиск заключенных. Собаки непрерывно гавкали и пытались своими огромными клыками схватить за ноги.
Решив отложить побег до более благоприятного случая, он спокойно вошел в тамбур вагона. Вагон оказался специализированным, для перевозки заключенных. Он отдаленно напоминал купейный вагон, с той лишь разницей, что вместо купе были сварены металлические клетки на четыре человека.
Некоторые клетки были уже заполнены арестантами. Антона отвели в самый конец вагона, заперев в клетке отдельно от остальных.
Так начался его новый этап жизни. Забегая вперед, скажу, что в этом вагоне Антон провел почти две недели.
Следуя по своему маршруту, их часто загоняли в тупик, где в долгие часы ожидания, заключенные изнывали от духоты. Вагон был переполнен, но не смотря на то, что в некоторых отсеках зекам приходилось практически сидеть друг на друге, к нему никого не подселяли.
Начальник конвоя порой ругался по поводу такого безобразия, но конвойные, которые сопровождали Антона от самого СИЗО, категорически не разрешали никому приближаться к клетке Антона. Исключение было сделано лишь одному из вновь прибывшему по пересылке.
Этим поселенцем оказался щупленький на вид мужчина сорока пяти лет. Таких как он, многие называют ботаниками. Из разговора с ним Антон узнал, что он действительно ученый, физик по образованию, к тому же хороший изобретатель. У него оказалось большое количество запатентованных изобретений, в том числе и в военно-промышленном комплексе.
Как и многие ученые, он пытался пробить стену бюрократической машины, чтобы его новое детище познало жизнь. Его новое изобретение касалось гражданской авиации. Но на пути стояла стена непонимания. Вот в такой момент разочарования, ему предложили хорошие деньги за его разработку. Беда была в том, что заказчиком оказался иностранец. Его арестовали при передаче чертежей.
Обвинили в продаже секретов родины и назначили десять лет строгого режима. А по сути, он просто хотел, чтобы его знанием и талантом воспользовались люди, а наши бюрократы оказались на месте той собаки на сене, и сам не съем и другим не дам.
Вместе они провели трое суток. На четвертые их железнодорожная эпопея закончилась.
Вагон загнали в тупик Архангельского железнодорожного вокзала. Постепенно всех заключенных партиями разобрали. Как сказал один из конвоиров, велики Соловки, так и лагерей не мало, всем вам здесь места хватит.
В вагоне остались только Антон и профессор Чижиков Павел Васильевич. Он же, по словам Антона, Ботаник.
Ночь они провели в вагоне, и только на следующее утро их отвезли в аэропорт. Погрузили в самолет, в простонародье «кукурузник», и взяли курс на север. На борту самолета кроме двух арестантов и трех конвойных лежала большая груда почты и посылок.
Антон, следуя своему замыслу, стал наблюдать за работой экипажа. Его расчет был прост. Нужно нейтрализовать охрану и захватить самолет. В этой ситуации экипаж ему был не нужен. Посадить самолет он мог и без экипажа в любых условиях на любую мало-мальски пригодную для посадки площадку.
Но надо отдать должное подготовке конвоя. Антон уже давно догадался, что вместо простого конвоя из служащих внутренних войск, его сопровождает специалисты особого отдела.