Р а м и з. Это пока смешной, а потом будет грустный. Очень грустный. И не волнуйся, я тебе все объясню. Ты все поймешь, на всю жизнь.

М у р а д. Прошу вас... Мне очень трудно сейчас... Я на все согласен. Но сейчас я не могу говорить с вами.

Р а м и з. А почему не можешь?

М у р а д. Ну, не могу, понимаете, совсем не могу. Невозможно мне сейчас говорить о чем бы то ни было.

Р а м и з. А почему?

Мурад (тихо, после паузы). Вы же знаете почему. Вы же все знаете.

Р а м и з. Знаю. Но хочу, чтобы ты сам сказал об этом.

М у р а д. Зачем вам это?

Р а м и з. Потому что ты все врешь, сороконожка, все, от начала до конца!

М у р а д. Что я вру?

Р а м и з. На жалость работаешь, на сострадание. Женщины любят жалеть, вот ты и ловишь ее на этом. "Ах, я несчастный, никто меня не любит, никто не понимает, а я люблю только вас, не бросайте меня, вы единственная в этом мире, у меня сердце болит, я умру без вас!"

М у р а д. Вы подслушивали нас.

Р а м и з. Нечего мне делать - тебя подслушивать. По твоей роже видно, что на большее ты не способен. "Люблю! Умру! Страдаю!" Да что ты, сороконожка, знаешь про любовь?! Ты же от одного вида крови сознание теряешь, наверное, а болтаешь о смерти, о любви... (Неожиданно.) А я тебя убить могу из-за этой женщины, понимаешь - убить!.. Хотя ей ни разу не говорил, что люблю ее. Ты разбрасываешься словами, ни за одно из которых ответить не сможешь. Ни за одно! Начитался книг и врешь всем про себя и про свои чувства, как будто герой. А на самом деле весь ты липовый. И как она этого не понимает! Насквозь же ты виден! Ничего в тебе своего нет - все синтетика. И жизнь прожил липовую, ничего настоящего не было - ни женщин, ни друзей, ни врагов, ни крови, ни злости, ни войны, ни смерти, - все липа... Один раз в жизни настоящего человека встретил - и то струсил, страшно стало... Она бы выдавила из тебя всю липу...

М у р а д. Если вы не замолчите, я вас ударю.

Р а м и з. В том-то и дело, что никогда не ударишь, что бы я тебе ни сказал. Потому что знаешь, что будешь за это избит. А крови ты боишься. Особенно когда это твоя кровь... Ну, что с тобой сделать? (Слегка приподнимается.) Чтобы ты впредь знал, сороконожка, свое место в жизни и не хватался за все, что плохо лежит. А ну-ка, повтори за мной: "Я - сороконожка". (Протягивает ладонь с растопыренными пальцами к лицу Мурада.)

Голос Лены. Рамиз, готовь чашки для чая.

Р а м и з (громко). Ладно...

Мур ад. Прошу вас... Я многое могу стерпеть, но не доводите меня до крайности... Вы сильнее меня, вы можете меня избить...

Р а м и з. Молчи и слушай. Сейчас я возьму тебя за ухо, и ты повторишь за мной: "Я - сороконожка". (Протягивает руку еще ближе к Мураду.)

Myрад (надрывным шепотом). Не делайте этого! (Когда рука Рамиза почти коснулась его лица, внезапно нагибается, хватает лежащую на журнальном столике рапиру. Острие ее оказывается у самых глаз Рамиза.) Я же просил вас!

Р а м и з (усмехаясь). Ну, это ты напрасно. Теперь придется наказать тебя серьезней... Пока не поздно, брось рапиру, все равно побоишься что-нибудь сделать... Ты же трус...

М у р а д (держась за рапиру двумя руками, заносит ее над головой Рамиза). Замолчите, прошу вас. Вы ничего не понимаете. Я стал другим. Я могу убить вас. Неужели вы не понимаете? Я люблю вашу жену, я могу убить вас, если вы не замолчите. Я хочу убить вас, понимаете, хочу... Прошу вас, не давайте мне повода...

Рамиз. Ну почему же? Как раз самое время еще раз повторить тебе, кто ты есть. Чтобы ты запомнил это на всю жизнь...

М у р а д. Ну почему вам хочется унизить меня? За что вы меня так ненавидите?

Рамиз. Слушай внимательно, сороконожка, открой уши и слушай. Повторяю...

М у р а д. Не надо... Не оскорбляйте меня. Я вынужден буду проткнуть вас... У меня нет выхода, я сделаю это, прошу вас...

Рамиз. Никогда ты этого не сделаешь, как бы я тебя ни оскорбил. Жить надо было по-другому. А сейчас уже поздно - все вытерпишь. Я знаю таких, как ты. И поэтому слушай еще раз: ты сороконожка и трус... Достаточно? Или еще раз повторить? И все, что ты болтаешь про любовь, - вранье.

Мурад заносит руки еще выше и нацеливает рапиру прямо в грудь своего обидчика.

Ну?.. Ну... что же ты?.. Давай... коли... Хоть раз в жизни поступи как мужчина. Ты же любишь ее. Коли, и она достанется тебе.

Голос Лены. "Хворост" почти готов. Можно разливать чай.

Лена входит в комнату с большим круглым подносом в руках. Мурад, судорожно сжимая рапиру обеими руками, пытается заставить себя нанести удар. Потом вдруг дергается, как от острого удара в спину, и начинает медленно заваливаться на бок. Странно водит по воздуху руками, безуспешно пытаясь удержаться на ногах. Рапира с шумом падает на пол.

Лена (бросается к Мураду). Что случилось?

Р а м из. Притворство... Пошутил с ним, а он, дурак, за рапиру схватился... а теперь притворяется.

Мурад широко разевает рот, то ли заглатывая воздух, то ли пытаясь что-то сказать.

Лена (нагибается к нему, поддерживает сползающее со стула тело). Мурад, Мурад, что с вами?

Рамиз. Да притворяется...

Лена. Мурад, Мурад... (Мужу.) Он умирает...

Рамиз (делает шаг и прикладывает ухо к груди Мурада, долго слушает; затем, выпрямившись, озадаченно качает головой). Да, действительно, сердца не слышно... А-я думал - притворяется...

Лена. Что же делать?.. Что делать? Нельзя же так... Мы стоим, а он умирает на наших глазах... Надо что-то сделать, Рамиз.

Рамиз (растерянно). А что я могу? "Скорая помощь" не успеет.

Лена (плача). Мурад, Мурад...

Рамиз. Не тереби его. Если это сердце, то нужен полный покой.

Лена. Принеси воды. Скорей!

Рамиз бежит на кухню за водой.

(Ищет пульс на руке Мурада.) Кажется, есть... Нет. Ничего не могу... Мурад... (Опускает руку, растирает ему виски.)

Мурад шевелит губами, пытается что-то сказать...

Молчите, молчите, вам нельзя говорить... Прошу тебя.

М у р а д (шепотом). Он думает, что я вру... Никто не верит... Они же читают книги, а когда видят в жизни - не верят... Я люблю вас, Лена.

Лена. Я знаю. Я верю вам, Мурад... Я всегда тебе верила, только молчи, прошу тебя... Мы потом поговорим обо всем, потом, сейчас нельзя.

Возвращается Рамиз. Со стаканом в руке стоит над ними. Он совершенна ошарашен случившимся. И впервые в жизни не пытается это скрыть. Способность Мурада умереть из-за любви к Лене опрокинула вдруг весь его жизненный опыт и представления о людях. Он всегда знал, что можно победить ценою жизни, но никогда не верил, что на это способны люди типа Мурада.

Мурад, Я не могу... Ты должна знать... Я все равно счастлив, что бы ни случилось. И я очень благодарен тебе... Раньше, до тебя, я никогда не чувствовал сердца. Как будто его не было совсем... Или оно умерло давно, в самом детстве, когда я был совсем маленький... А сейчас я ощущаю его все время... оно шевелится... и в нем нет страха... Совсем нет... Ты веришь мне, Лена?

Лена. Да, я верю тебе. Но умоляю - ты должен замолчать сейчас, совсем замолчать. Ни одного слова больше...

Мурад. Я люблю тебя. (Пытается что-то сказать еще, но не может, глаза его закрываются.)

Лена (прикладывает ухо к его груди, пугается). Мурад, Мурад... Ты слышишь меня? (Растирает ему виски.) Я верю... Ты слышишь? Я верю тебе. Я знаю, ты любишь меня, очень любишь. Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь... Не обязательно молчать. Хоть одно слово, что хочешь... Скажи, что любишь меня... Слышишь? Только не молчи... (Оставив Мурада, плачет.)

Занавес

1972