© С. Я. Левит, автор проекта «Humanitas», составитель серии, 2017

© Р. М. Перельштейн, 2017

© Центр гуманитарных инициатив, 2017

Любовь с первого взгляда и на всю жизнь возможна. Теперь я знаю это. В моем случае такой любовью безусловной и безграничной стала любовь к двум глубоким старикам, сердец которых время не коснулось. Это Григорий Померанц и Зинаида Миркина.

Я познакомился с ними в октябре 2010-го года, переступив порог нищенствующего Музея меценатов и благотворителей, в котором они вели свой философско-поэтический семинар. Увидев и услышав Померанца и Миркину, я понял, что вернулся домой. Мое сближение с четой мудрецов было стремительным и непостижимым. Ответы на неразрешимые вопросы приходили из собственной глубины, и я всегда знал эти ответы, но далеко не всегда доверял своей глубине. Однажды я попытался выйти из поля зрения Померанца и Миркиной, посчитав, что становлюсь навязчивым, но тут же был отчитан ими. «Почему пропали? Почему не звоните?» Больше я таких попыток не предпринимал. Наши встречи становились все чаще, беседы все дольше. Душевная щедрость и духовная стойкость этих людей не переставали поражать меня.

В феврале 2013-го Григория Соломоновича не стало. Он ушел на 95-м году жизни. Однако семинарские занятия в музее на Донской продолжаются и по сей день. Зинаида Александровна читает лекции за двоих, а ведь в 2016-м она разменяла десятый десяток. Но и в девяносто стихи продолжают идти лавиной. И сборник выходит за сборником. Случай этот не просто уникальный. Он – единственный. Человек жив духом.

Тексты, вошедшие в книгу «Старая дорога», сгруппированы вокруг 2010-го года. Они написаны либо до этого рубежа, уже приближаясь к нему, либо после. 2010-й стал переломным для меня: я начал видеть. Конечно, я видел и раньше. Представленные в книге автобиографическая проза и литературный сценарий, посвященный таганрогскому периоду жизни А.П. Чехова, написаны в нулевые годы. Однако это был взгляд, обращенный, скорее, вовне, чем вовнутрь. Я не могу назвать свой взгляд этих лет поверхностным, и все-таки внутреннего переворота во мне тогда еще не произошло. Когда же это случилось, мне пришлось как бы заново учиться говорить. И вот что самое удивительное: я и не подозревал, что нахожусь в глубоком кризисе самих оснований своей жизни. Осознание, что дальше идти было совершенно некуда, появилось много позже. А тогда… Тогда стояла аномальная жара, горел торфяник, дым подземных пожаров закрывал солнце…

Первые шаги в литературе я сделал в начале 90-х. Интерес ко всему странному, не советскому, в ту пору был огромным. Нравились те писатели, которые не боялись подсознания, его лабиринтов. И вот я, как и многие мои сверстники, пытался проникнуть в дебри несознаваемого, еще не обладая достаточным духовным опытом. И я встретил своего Минотавра. И я его описал таким, каким я его увидел. В тот период были написаны «Азбука сновидений» и ряд теоретических работ, которые сами собой благополучно затерялись. Когда же я прошел через лабиринт и разглядел всех этих подмигивающих существ, то я понял, что они мне ничего не дают и мою глубину не открывают, а отвлекают меня и уводят в еще более густые заросли экзотического и странного, но не глубокого и сердечного.

Подсознание это не только Кафка и Камю, это и Набоков, это символизм с его «психологической лирикой», это целый пласт, от которого трудно вот так взять и отвернуться. Это нужно пройти насквозь. Не разоблаченное подсознание остается для тебя манком, тем, что будет всегда притягивать и мучить.

Над монографией «Конфликт “внутреннего” и “внешнего” человека в киноискусстве», посвященной духовной проблематике кинематографа, я работал во второй половине нулевых годов. И хотя она вышла в свет в 2012-м, ее концепция сложилась до торфяных пожаров, то есть до переломного десятого года. В «Конфликте…» я даю оценку сновидению и сфере подсознания в целом как области, нуждающейся в просветлении и преображении. Но в этой же работе, следуя за русской религиозной мыслью рубежа веков, я позволил себе поверхностные суждения о восточной мудрости. Западная философия, и даже мистика, не говоря уже о русской метафизике, так и не приняли духовного наследия Востока, не разглядели один, питающий всякую мудрость источник глубины. Глаза на Восток мне открыли Померанц и Миркина, а вернее, даже не на Восток, а на целостность мистического опыта. Во второй монографии «Видимый и невидимый мир в киноискусстве» (2015) я предпринял попытку отдать дань духовным традициям как Запада, так и Востока, разрабатывая модель их синтеза.

Подсознание, скажем о нем еще несколько слов, не деструктивно само по себе. Вот только в нем нет различения между стихией и духом. Оно тесно связно с интуицией, но до высшей интуиции ему далеко. В него можно входить только как в бесконечное доверие Господу, а не как в свой эгоистический узкий мир. В заливе вечности, о котором говорил и писал Померанц, тебе уже никакое подсознание не страшно.

Померанц и Миркина дали мне тот чистый воздух, которым можно дышать и во сне, и наяву.

Раздел эссеистики, которым начинается эта книга, посвящен анализу их творчества. Здесь же помещены тексты выступлений в музее на Донской, приуроченные к дням памяти Померанца. Завершается раздел очерком о художнике В.В. Коханском. Это одна из тех «совершенно живых душ», к которым беспрестанно обращаются наши мудрецы.

Проза представлена рассказами и повестью «День флага».

В драматургический раздел книги помимо литературного сценария «Та-ра-ра-бумбия, сижу на тумбе я» вошла пьеса «Допрос» (2016), события которой разворачиваются в 2023 г. Это пьеса о драме интеллигенции начала нынешнего века, о психологическом и нравственном тупике и возможных путях выхода из него.

Небольшой комментарий к «Та-ра-ра-бумбии…»

В марте 2010 г. ко мне обратился театральный режиссер Владимир Байчер с просьбой дать оценку сценарию, посвященному таганрогскому периоду жизни А.П. Чехова. Литературная основа фильма принадлежала перу сценаристки Юлии Глезаровой. К сожалению, сценарий не удовлетворил продюсера Вадима Гамана, хотя он полностью рассчитался с автором. Что же, такое бывает. Я изложил свои соображения, после чего продюсер предложил мне переписать сценарий, а по сути создать новый сценарий. Что я и сделал. После третьей редакции Гаман принял работу, но необходимой суммы на производство фильма не нашел. Бывает и такое. И довольно часто. Однако я не теряю надежды, что когда-нибудь герои «Та-ра-ра-бумбии» обретут свою жизнь на экране.

Завершается книга поэтическим разделом, который представлен циклом стихов «Старая дорога» (2013–2016). Это название стало и названием книги. Стихи, которые писались до 2010-го года, я уже не могу воспринимать как свои. Впрочем, я трезво отношусь к произошедшим переменам и стараюсь не выдавать желаемое за действительное.

И сумеречная зона подсознания, и свет сознания, но сознания ангажированного, заносящегося, претендующего на истинность, таят в себе опасности, которые стоят друг друга. Каков же главный урок Григория Померанца и Зинаиды Миркиной? Мы должны преодолеть заблуждения своего поколения, своего народа и даже своего вероисповедания, если поколение, народ и вероисповедание мешают нашей встрече с Богом.

Благодать дается даром, заслужить ее невозможно, и все что от нас требуется – это с великой благодарностью принять ее. Однако как же это, порою, тяжело! Мудрец сказал: «Благодать несправедлива». Я ценю то, за что заплатил большую цену, но как принять то, чему я цены не знаю, что превышает меру моего понимания? Ты допущен к сокровищнице, каждый к ней допущен, но не каждый поверит в то, что это возможно. Вот здесь-то и необходим прыжок веры. Миркина скажет об этом так: «Жизнетворный источник – рядом, / Лишь доверья недостает».

Сила благодати проявилась для меня в духовном поприще Померанца и Миркиной, в их судьбе, в их тихой проповеди. Если ты стал проводником того, что больше тебя, то тебе уже не о чем беспокоиться. В этом и заключена тайна того незыблемого покоя, на котором стоит мир.