Бранфорд остановился и низко зарычал. Он стоял, сжав кулаки, и я съёжилась в кресле, не зная, что муж будет делать.

— Я хочу, чтобы она умерла за то, что сделала с тобой, — сказал Бранфорд, — но не могу этого сделать. Моя мать обещала сестре, что мы позаботимся о них. Кимберли будет наказана, но как указала мне сестра, я не могу казнить её, не обесчестив имя матери.

— Понимаю, Бранфорд, — ответила я. По правде говоря, даже почувствовала некоторое облегчение. Вероятно, двор уже не будет хорошо обо мне думать, и если меня посчитают ответственной за гибель двоих придворных... что ж, это определённо не улучшило бы моё положение.

— Я не позволю Кимберли или Нелль снова расстроить тебя, — сказал Бранфорд более мягким тоном. Он сделал два шага по направлению ко мне. Взял меня за подбородок и приподнял голову, пока я не встретила его восхитительные зелёные глаза, полные сомнения. Голос мужа понизился до шёпота:

— Обещаю!

Я кивнула и отвела взгляд в сторону. Не зная, что должна была ему ответить. С одной стороны понимала, что он был искренен и действительно подразумевал каждое произнесённое слово. С другой — Бранфорд мог передумать. Мог решить, что его родственные отношения были, в конечном счёте, более важными, чем я. Он мог бы даже решить, на основе какой-нибудь прихоти, что я не была верна, и приказать меня казнить.

— Я знаю, — сказал Бранфорд. Он уронил руку, отвернулся от меня и отошёл к окну. Облокотился на подоконник и выглянул на территорию замка.

— Что вы знаете, ми... Бранфорд?

— Знаю, что мои обещания ничего не значат для тебя, — просто ответил он. Поставил локти на подоконник, опустил подбородок на руки и уставился на лес.

— Я привык, что моё слово что-то значит, но здесь это определённо не сработает.

Я понятия не имела, верила ли ему на самом деле или нет. Чувствовала странное опустошение... даже пустоту. Дело не в том, что я подозревала его в намеренном вранье. А просто не знала, сможет ли он держать своё обещание всегда.

— Я... я знаю, что ты имел в виду... — попыталась заговорить я, но была рада, когда Бранфорд прервал меня, потому что не знала, что сказать.

— Может быть, лучше поговорим о чём-нибудь другом? — предложил Бранфорд.

— О чём же нам поговорить?

— Я в затруднении, — ответил Бранфорд. — Хочу узнать тебя и чтобы ты узнала меня, но не знаю, с чего начать. Расскажи мне о своей жизни в Хадебранде.

— Там не так уж много рассказывать, — ответила, чувствуя, что краснею под взглядом его ярко-зелёных глаз. — Я помогала принцессе Уитни одеваться по утрам и вечерам. Готовила для неё, когда она болела и не желала есть то, что готовили на кухне. Она могла быть очень избирательна в еде, даже когда находилась в добром здравии.

— Не сомневаюсь, — рассмеялся Бранфорд. — А как ты развлекалась?

— Развлекалась?

— Да. Когда все твои обязанности были выполнены, чем ты занималась?

— Не уверена, что понимаю, — ответила я. — Если принцессе Уитни ничего не требовалось или она была в отъезде, я занималась штопкой и уборкой. Работа была всегда.

— Они что же, вообще не давали тебе свободного времени? — спросил Бранфорд, в его голосе отчётливо слышалось отвращение.

— Ночью, — тихо ответила я, — когда принцесса Уитни отправлялась спать и никому больше ничего не требовалось.

— Они обращались с тобой как с рабыней, — прорычал Бранфорд.

— Разве есть разница между слугой и рабом? — не подумав, ляпнула я, и, закусив губу, уставилась в пол. Бранфорд отвернулся от окна и посмотрел на меня.

— Женщина, а тебе палец в рот не клади, — произнёс он, но в его голосе не было злости, поэтому я подняла глаза и увидела лёгкую улыбку мужа. И сразу выдохнула от облегчения.

— Ты могла оставить службу у короля Эдгара?

— И куда отправиться? — поинтересовалась я. — У меня нет семьи, и пришлось бы искать способ обеспечивать себя.

— Но тебе бы позволили уйти? — спросил Бранфорд. — Никто не остановил бы тебя, если бы ты решила выйти из замковых ворот и никогда не возвращаться. Ты могла бы посвятить себя Господу в аббатстве или найти способ добраться до другой деревни.

— Полагаю, что могла бы это сделать.

— Тогда ты знаешь разницу между слугой и рабом.

Бранфорд развернулся, заложил руки за спину и опёрся ими о подоконник.

— У тебя столько же возможностей, как и у любого из нас. Когда мы говорим, что у нас нет выбора — это лишь способ объявить, что мы уже выбрали свой путь. Выбор есть всегда.

— Я всегда была во власти других, — произнесла я. — Если бы я была принцессой, когда ты выбрал бы меня…

— За кого обычно выходят замуж принцессы? — снова прервал меня Бранфорд. — Ты думаешь у них больше выбора в этом вопросе, чем у тебя? По крайней мере, я дал тебе возможность отказаться, если бы ты так решила. Предполагаешь, что принцессы купаются в роскоши? Их отцы выбирают женихов, основываясь на политическом влиянии, а не тех, кто будет заботиться об их дочерях. Эдгар готов был женить меня на Уитни, а я её ненавижу. Эта шлюха предложила себя после турнира в замке Сойер. Выиграв, я праздновал и был довольно пьян. Она помогла мне добраться до гостиницы, где я остановился, а потом я помог ей избавиться от одежды. Утром она сообщила, что мне придётся на ней жениться, и я рассмеялся.

— Почему ты смеялся? — спросила я, так как предложение принцессы казалось мне логичным.

— Потому, Александра, — ответил Бранфорд. — Потому что я свободный. Благородного происхождения и я мужчина. Чёрт побери, могу делать всё, что захочу. Могу поминать имя Господа всуе. Я имею право убивать по своей прихоти, и спать с любой женщиной, которую выберу. Церковь обеспечит мне отпущение грехов, и никто не станет относиться ко мне нисколько хуже из-за этого. Самое большее, с чем мне придётся столкнуться — это гнев моих короля и королевы, к которому не следует относиться легкомысленно. Уитни — дура. Она не только отдала мне свою девственность, но и ясно дала понять, что хочет заманить меня в брачную ловушку. Словно я позволю кому-нибудь столь близкому к моему врагу проникнуть в собственный дом.

Бранфорд повернулся ко мне, его глаза горели, но не так, как когда он касался меня днём ранее. В них была злость и ненависть, но также и тихая, безысходная скорбь, которой я раньше не видела.

— Понимаешь? — спросил Бранфорд. Принц подошёл ближе и обхватил моё лицо ладонями. Муж был нежен — его пальцы едва касались моей кожи — и я не боялась, не смотря на то, что он пристально смотрел на меня.

— Ты понимаешь, почему я не мог на ней жениться? Даже когда Камден приказал мне? Не мог. Не стал бы венчаться с дочерью человека, убившего моих родителей. Ты понимаешь, Александра? Пожалуйста, пойми. Я не мог этого сделать. Не мог.

— Я понимаю, — ответила я. Он закрыл глаза и прижался своим лбом к моему лбу.

— Правда? — спросил Бранфорд неожиданно холодным тоном. — Ты, правда, понимаешь, или говоришь так лишь потому, что я хочу это услышать?

Я не знала, что ответить и не могла не почувствовать, как по спине побежал озноб от обращённого ко мне резкого тона.

— Пожалуйста, не смотри так, — произнёс Бранфорд тихим, уже не леденящим голосом. — Я не пытался тебя напугать... Просто хочу услышать правду. Ты так ловко скрываешь свои чувства, что я никогда не знаю, говоришь ли ты искренне.

— Ты действительно веришь, что король Эдгар приказал убить твоих родителей?

— Да, — без промедления ответил он.

— Тогда понимаю, — сказала я, стараясь говорить решительным тоном. Бранфорд мгновение смотрел мне в глаза, а потом кивнул.

— Спасибо, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты всегда говорила то, что действительно думаешь и во что веришь, когда мы наедине.

— Но не тогда, когда мы находимся в компании других людей? — уточнила я. Бранфорд на мгновение нахмурился.

— Я не хочу, чтобы ты перечила мне в присутствии других, нет, — сказал он. — Пока это не является твоей целью, ты можешь свободно говорить большую часть времени. Если присутствуют другие, выше тебя по положению, а сейчас это лишь непосредственно королевские особы — короли и королевы, принцы и принцессы по рождению, а не браку — их слово имеет приоритет. В противном случае, твои слова так же хороши, как и их.