Как же так? —

                 В подворотне он ее обидел

                 В смысле – изнасиловал ее

                 Бог все это и сквозь толщу видел

                 Но и не остановил его

                 Почему же? —

                 Потому что если в каждое мгновенье

                 Вмешиваться и вести учет

                 То уж следующего мгновенья

                 Не получится, а будет черт-те что —

                 Вот поэтому.

                 Домик дачный средь участка

                 А над ним с небесных круч —

                 Звезды – и не то чтоб часто

                 Да и то в отсутствье туч

                 А не то чтоб досаждают

                 А проглянутся когда

                 Мать ребенка утешает:

                 Вон, горит твоя звезда

                 Да тебе еще не скоро —

                 Но кто может предсказать?

                 Этот домик, этот сад

                 Возле улицы Садовой

                 Это было, это было

                 Ровно сорок лет назад

                 Или лет немного меньше

                 Только все равно назад

                 Сколько мимо их прошло —

                 Этих лет и этих женщин!

                 Только всех я отменил

                 Из-за справедливой мести —

                 Не жил я на этом месте!

                 Да и вообще не жил!

                 Как мучит нас ненужная природа

                 От дел высоких гонит нас в кровать

                 К делам, которые должны занятьем быть

                 Спецьяльно выделенного народа

                 Вот в Византии евнух – муж и полководец

                 И чистой государственности свет

                 Он прав, не прав – ему позора нет

                 И в чистом сне ему домеку нет

                 Что мучится какой-то детородец

                 Свет зажигается – страшный налет

                 На мирное население

                 Кто налетает? и кто это бьет?

                 Вечером в воскресение?

                 Я налетаю и я это бью

                 Скопище тараканов

                 Громко победные песни пою

                 Воду пускаю из крана

                 Милые, бедные, я же не зверь!

                 Не мериканц во Вьетнаме!

                 Да что поделаешь – это, увы

                 В нас, и вне нас, и над нами

                 Что значит атлет? Что являет он в мир? —

                 Безумье бумаги промасленной!

                 А в древности грек с наготою осмысленной

                 Носил свое тело как носят мундир

                 Лишь ты ему равен, мой милицанер

                 Вы равно осмысленны и узнаваемы

                 И как не оденешь его, например —

                 Тебя не разденешь, хоть и раздеваемый

                 Вот скульптор лепит козла

                 Сам про себя твердя:

                 Я им покажу, блядям

                 Как надо лепить козла

                 Кому он покажет и что

                 Посредством лепного козла

                 Ведь он за гранью добра и зла

                 Тем более глиняный что

                 Нет, мой скульптор, заместо козла

                 Слепи что-нибудь такое

                 Чтоб каждый пришедший: Да – сказал

                 Он нам воистину показал

                 Небесное-неземное

                 После обычного с работы прихода

                 По комнатам ходит он взад-вперед

                 И громко пукает из заднего прохода

                 А спереди песню поет

                 На самом же деле он крупный начальник

                 И может быть даже вооружен

                 И может быть даже женщина он

                 Но это маловероятно

                 И все это за домашними стенами

                 Для других он как будто и не был

                 И все это строго между нами

                 И между землей и небом

                 Вот и окончилась в Москве Олимпиада

                 В стечении количества народа

                 В звучании прощального парада

                 На главном стадионе средь Москвы

                 Там были иностранцы, но и мы

                 И я там был средь этого Содома

                 И понял, что досель не понимал:

                 Я здесь в гостях, они же здесь все дома

                 И мой резон невыразимо мал

                 Пускай, что через час все разойдутся

                 Пускай, что далеко не все спасутся

                 Да ведь не я ж здесь всех пересчитал

                 И я в слезах по-детски зарыдал —

                 Здесь праздник был, а я был чужд и мал

                 И самый маломальский Гете

                 Попав в наш сумрачный предел

                 Не смог, когда б и захотел

                 Осмыслить свысока все это

                 Посредством бесполезных слов

                 Он выглядел бы как насмешник

                 Или как чей-нибудь приспешник

                 Да потому что нету слов