Такие вести резко выбели из него весь согревающий душу хмель. Он знал о Проклятии Таргнера, и все это время боялся, жутко боялся такого развития ситуации. Он не боялся смерти, фактически доживал последние годы, на все вокруг ему по большому счету было плевать, но вот ответственность - от одного только этого слова его пробирала дрожь. К тому же он переписывался с Фросреем, знал, что человека-волка невозможно убить. От всего этого навалившегося разом у него заболела голова, а ведь минуту назад все было так хорошо.
- Чего завис то? - привели в чувства встревоженного мага прошедшие мимо солдаты СБК, у которых происходила смена караулов. "Помочь! Значит, помощь им нужна!" - глядя на переродившегося феникса начал возмущаться маг. Умная помолодевшая птица, представительница уникальной специально выведенной породы, смотрела на него как на дурака. "А что я должен пешком, что ли до Армидеи топать?!" - возмущенно спрашивал он у птицы. Достав из свитка золотистую ручку, на обратной стороне бумаге он написал ответ: "Пришлите мне транспорт". С вновь прикрепленным к лапке почтовым свитком птица упорхнула, Крегер тяжело вздохнув, побрел обратно вглубь карантинной зоны. Он вернулся в камеру, в которой на протяжении нескольких часов пытался спасти умирающую от "дневной смерти". Перед сном снова приложившись к своей бесконечной фляжке, завалился на здешнюю койку. Небольшая поверх досок накрытая одним прохудившимся матрасом уставшему магу в алкогольном дурмане она показалась самой мягкой и теплой в мире.
- Вот он. Я нашел его, - разбудили мага слова, донесшиеся из коридора. Солдаты, обрадовавшиеся тому, что среди десятков секторов Карантинной Зоны наконец-то отыскали спящего Крегера тихонько, на цыпочках вошли в камеру. Здешние стражники знали, что будить этого так называемого третьего хранителя Преферии, "светлого мага" который с утра пребывает в вечном похмелье это очень рисковое дело. - Эй, мистер Крегер, - аккуратно потормошил его местный сержант. - Там за вами прибыл транспорт.
Недовольно подскочив, лохматый, помятый маг без слов, с выражением лица как перед смертной казнью, направился на улицу. Его рюкзак и посох, позабытые на полу, понесли сопровождающие его солдаты. У ворот его ждало крылатое чудовище похожее на огромную черную летучую мышь - зверосмешенец модели НС-12 стоящий на вооружении армидейской армии. Крылатое чудовище заковано в армидейскую золотистую броню, на его спине сидит также облаченный в броню наездник. Спустя пять минут полета на юго-восток в сторону Армидеи Крегер внезапно велел наезднику свернуть на восток. "Летим в Кефалию, нужно оттуда кое-что забрать!" - прокричал он сквозь ветер. Наездник, управляющий крылатым чудовищем, улыбнулся, прекрасно понимая, о чем говорит сидящий сзади маг.
Кефалия была артэонским городком, расположенным на восточном побережье Соленой Мили, в примерно сотне километров дальше на север от Армидеи, в том месте, где заканчивались северные долины и начинались густые леса Северной Половины, от границы которых было рукой подать до Аламфисова леса. По сути это была артэонская община - ни армии, ни правительства как такового, никаких социальных структур, это было простое артэонское ни чем не усложненное общество. Однако тепло костра и сырость лесных хижин оно сменило на городской интерьер и удобные квартиры. Небольшой по численности (всего чуть больше пятидесяти тысяч) в отличие от Армидеи выросшей ввысь, этот городок был растянут по земле аккуратными длинными двухэтажными домиками на несколько хозяев, которые разделяли небольшие улочки. Это было самое северное из артэонских поселений Арвлады. Вдалеке от Срединных Земель, где расселилась большая часть преферийских артэонов, одиноко раскинувшись в преддверии пустых северных долин. Серди красочных пейзажей, куда ни в каком виде не доносился гром сражений у далекой границы с югом, в полной безопасности и тишине Кефалия тонула в артэонской гармонии, простоте и покое.
Дух, опекающий Кефалию, относился к редкому и в какой-то мере уникальному "виду Духов", которые олицетворяли себя с женским ликом. Имя Духа владыки Кефалии после прихода в нашу реальность изначально звучавшее как Солос, сейчас произносилось как Солофия. Он никак не олицетворял себя в глазах смертных, не было у него своего искусственного культа. Поэтому наделенные талантом артэоны в своих картинах и скульптурах пытались сами придать ему облик. Этого Духа изображали в виде прекрасной девы с сияющими волосами, с нечеткими, размытыми чертами лица, с идеальным безупречным телом порой дополняя образ этого ангела положенными крыльями за спиной. Лишь в некоторых случаях самые смелые творцы позволяли себе попытаться воссоздать прекрасное лицо, которое должно быть у этого странного Духа, вернее богини. Также этот безумный в хорошем смысле Дух отличился тем, что подарил своим любимым артэонам самую настоящую звезду. В центре города на главной городской площади, там, где у большинства Духов демонстративно возвышаются их идолы, храмы или иные олицетворения искусственного лика созданного для глаз смертных, у Солофии возвышалась башнеобразная конструкция похожая на гигантский фонарь. На вершине этого гигантского фонаря обволоченная коконом из слоев затемненных защитных стекол сияла миниатюрная копия звезды из космических глубин. Сокрытая даже по ночам десятком рядов затемненных стекол Кефалийская звезда всегда освещала и согревала город. Благодаря собственному солнцу здешней достопримечательностью были белые ночи под звездным небом, отсутствовала потребность в другом ночном освещении улиц, за стены города никогда не проникала зима. Когда все вокруг засыпали глубокие снега в согретой собственной звездой Кефалии цвели сады и зеленели деревья.
Несущее Крегера армидейское крылатое чудовище начало снижаться к воротам. Возвышающаяся в центре города Кефалийская звезда в дневное время, накрытая рядами защитных темных стекол глушащих ее убийственный жар и свет, все равно сияла ярко, напоминая огромный фонарь почему-то непотушенный в дневное время. На севере за бесконечными долинами возвышались одинокие заснеженные горы, с запада шумела волнами Соленая Миля, на юге стеной растянулись леса Северной Половины. Здесь не было охраны или превратных стражей. Здешняя система управления городом "Кефи" зашевелив своим расположенным над вратами механическим оком, осветила мага лучом света, производя своеобразное сканирование. "Может уже пора меня запомнить", - недовольно бубнил Крегер, подняв руки вверх, пока луч света тщательно исследовал его. Ненавистный луч погас, отсутствие враждебности Крегера было установлено в сотый раз, ворота отварились.
Теплом своего Духа согретая как любовью матери маленькая тихая Кефалия была современным воплощением артэонской гармонии. Здешние девушки понятное дело были нежны, прекрасны и свободны, но странным было, что парни ничуть не отличались от них. На здешних мужчинах не лежала необходимость военной службы, Арвладу защищали воины Армидеи, СБК и других "приземленных" артэонских обществ. О войне здесь говорили как о чем-то невозможном и абсолютно неприемлемом, всячески осуждая любое насилие, и подобно первым артэонам предпочитали разумную смерть безумному ответному насилию. В таких условиях здешние мужчины стали погруженными в себя утонченными натурами, тянущимися к искусству, поэзии, следили за внешним видом и красотой. В этом артэонском обществе даже не было своей "Пещеры", желая поддаться веселому безумию, здешняя молодежь чаще всего отправлялась в Армидею, поэтому здешние ночи были пропитаны той же гармонией, что и дни.
Черной инородной фигурой Крегер шагал по белым миролюбивым улицам города под звездой. По мере отрезвления он все сильнее хромал на одну ногу, в отличие от большинства магов для которых посох был просто неотъемлемым атрибутом, частью образа, Крегеру он был действительно необходим. Опираясь на посох, все свои личные вещи, неся в потертом старом рюкзаке за плечами, маг, в голове которого трещал жуткий бодун, недовольно озираясь по сторонам, рассматривал всех этих "гомиков" и "принцесс" что попадались ему по пути. Сам того не заметив накинул на голову капюшон своего черного плаща, подсознательно пытаясь укрыться, изолироваться от нынешнего окружения контрастирующего с его наполненным привычной похмельной ломкой внутренним миром. Местные жители наоборот здоровались, всячески приветствовали старого вновь пришедшего к ним в гости мага, расступались перед его темной фигурой, улыбались вопреки его заметному недовольству.
