И вот Нахирон, подгоняемый обстоятельствами понял, что готов. Он замер посреди испытательной лабораторной камеры, старой, плохо вентилируемой, с облезшими стенами, фактически ставшей для него колыбелью. В соседнем помещении за стеной суетились умники в белых халатах, готовящиеся к наблюдению за ним. Силой своей мысли он сделал так, что все они застыли на местах, замерли, будто поломанные роботы. Уже давно управляя их сознаниями, он позаботился о том, чтобы вся информация по проекту "Незваный гость" хранилась здесь, в этом лабораторном комплексе, включая данные о сверхмощном магическом оружии, которые он якобы передал военным. По его воле вся эта документация всполохнула огнем, за секунды сгорев, наполнив помещение лаборатории едким дымом. Едва умники в белых халатах пришли в себя, не понимая, что с ними случилось, как раздался голос Арми - системы управления городом. "Внимание. Прорыв систем пожаротушения и водоснабжения. Помещение находится под угрозой затопления. Всему персоналу немедленно осуществить эвакуацию из комплекса" - из всех возможных рупоров прозвучал лишенный эмоций голос. Несколько ученых в белых халатах бросились бежать к выходу, едва тяжелая дверь задвинулась за их спинами, как разрушая стены старого лабораторного комплекса, вода хлынула отовсюду. Комплекс, где велись работы проекта "Незваный гость" был полностью затоплен. Нахирон тем временем силой мысли сметая стены, продвигался к хранилищу, где был спрятан его костюм. Разнеся в щепки очередную стену перед собой, он увидел полку, где разложенная по частям лежала его броня. Зазвучала тревожная сирена, не желая конфликта со здешней стражей, он торопился. Элементы его брони, закружившись в воздухе, обвивали его тело, с характерным шипением и скрипом скрепляясь между собой.

Глубокой ночью, тихонечко дыша, в своей постели под теплым одеялом Фиалка, не ведая проблем, просто спала. Он проник в ее комнату через окно. Свою компактную броню, чтобы не пугать ее, чтобы для нее все казалось сном, прикрыл черным наброшенным плащом, голову, облаченную в шлем, скрыв под капюшоном. Первым делом Шатуна стерегущего ее покой, силой мысли лишив сознания до утра. Он сам не понимал, что-то неразумное вопреки всякой разумности манило его в эту комнату с самого начала. Сняв перчатку, он тихонечко ее коснулся, желая почувствовать тепло и нежность кожи, шелковой, невероятно любимой. Она недовольно перевернулась на другой бок, он, ничего не ощутив, снова столкнулся со своей холодной пустотой. Снова убедился в своей бездушности.

Не понимая зачем, продолжая эту пытку, он аккуратно ввел ей в шею дурманящий сознание наркотик. "Селина" - отойдя от постели, тихо позвал он ее из темноты. Поднявшись в постели, она не понимала что происходит. В ее глазах все плыло, казалось нечетким как очередной ночной сон. "Я здесь" - донесся из темноты его голос. Она, немного испугавшись, замерла сидя в постели, в этом суровом грубом голосе не разобрав родные нотки. Протерев глаза, разглядела темный силуэт.

- Не бойся. Здесь нет ничего страшного, - успокаивающе сказал он.

- Кто ты? - замерев на месте, тихонько шепотом спросила она.

- Думаю важнее не кто, а где. Где мы сейчас, по-твоему?

- Не знаю, - она огляделась. В ее глазах все плыло и расплывалось, окружающая темнота переливалась, будто потоки чернил. - В моей комнате. Но... все как-то странно...

- Как странно? - интересовался он, в ее присутствии стараясь говорить как можно мягче, нежнее, аккуратнее, будто боясь вспугнуть.

- Не знаю. Странно и необычно, будто это сон.

- Это и есть сон, обычный ночной сон.

- Ну а тогда кто ты? - под воздействием дурманящего сознание препарата легкий начальный испуг быстро выветривался и она постепенно расслаблялась.

- Не знаю. Это у тебя нужно спросить. Ведь это твой сон.

- А это случайно не страшный сон?

- Нет не страшный, а как раз наоборот. Один из тех снов, что после еще долгие годы вспоминаются приятно. Тем более. Чего боятся во сне, зная, что это сон? В любом случае все закончится утром, под теплым одеялом, когда солнце разгонит ночную темноту.

- Ну, тогда я тоже не знаю кто ты. Ведь я тебя не вижу, - свыкнувшись с тем, что это сон, спокойно зевнув, потянувшись, она еще раз протерла глаза. В наркотическом дурмане плохо управляя собой, будто пьяная, пока все кружилось в голове, босыми ногами она встала на ковер. Спустя секунды, все в ее глазах смешавшееся в кашу снова обрело черты. Он тихо подошел к ней, дав проникающему через окно свету уличных ночных фонарей, осветить себя. Под черным капюшоном верхняя часть его лица была сокрыта черной маской. Ему не хотелось, чтобы кто-либо видел в нем Рурхана. Она замерла, не зная, что сказать, растерянно хлопая глазами, он чтобы ее успокоить, опустился перед ней на колени. Несмотря на свою силу, мощь и полную свободу, вопреки всякой логике, здравому смыслу он приклонялся перед этой хрупкой девчонкой испуганно замершей перед ним в одной ночнушке.

- Ты какой-то страшноватый... - разглядев его, тихонько прошептала она.

- Страшноватый? Но это только внешне. Главное это что внутри - ведь ты сама так говоришь? Для тебя, для вас - я дружелюбный и безобидный, - встав с колен, он подошел к ней вплотную. В легкой ночнушке держащейся лишь одной бретелькой за плечо, она, не дыша, замерла в его приближении. При попытке посмотреть на нее глазами Рурхана что-то дрогнуло внутри него. Какое-то фантомное осадочное ощущение встрепенулось в его внутренней пустоте, захотелось коснуться ее, вопреки пониманию невозможности попытаться еще раз почувствовать аромат и тепло. Насладиться ею, как и его прообраз. - Внутри я твой лучший друг.

- Ну, тогда ладно друг из сна! - вдруг неожиданно она подарила ему поцелуй. Заулыбалась, ожила, вновь стала глупой беззаботной Фиалкой. - Извини, что испугалась тебя!

Он обнял ее за талью. На его губах осталось что-то приятное оставленное ее нежностью. Вот она в его объятиях, рядом с ним, но ничего не изменилось. Случилось то страшное, чего он можно сказать боялся. В очередной раз потерпев неудачу, пытаясь почувствовать себя живым, он должен был бы по идее разозлиться, почувствовать хотя бы гнев. Но даже гнева не было. Он не способен чувствовать, быть живым как бы не пытался. Осознавать ее ценность и сладость, без возможности почувствовать было в какой-то мере больно. А она теплая и сладкая просто улыбалась, проводя рукой по его маске, разглядывая, изучая его.

- Ты похож на моего любимого, - пролепетала она.

- Как скажешь. Ведь это твой сон. Я лишь плод твоего воображения, - несмотря на внутреннюю катастрофу, он продолжал отыгрывать эту сцену.

- А зачем ты пришел?

- Чтобы помочь вам. Защитить вас.

- Ты получается ангел хранитель?

- Как ты скажешь.

- А что мы будем делать? - сказала она, покинув его объятия. От действия препарата в ее глазах все плыло, в наркотическом дурмане ей хотелось двигаться, веселиться. Закружившись, наблюдая, как комната вокруг растворилась, она погрузилась в переливающееся облако, сияющее разными цветами. Ей это нравилось, она хихикала, кружась все сильнее.

- Пойдем, погуляем, - наблюдая за ней, предложил он. Ему понравилось просто на нее смотреть, просто наблюдать ее поведение.

Взяв ее на руки, он подошел к открытому окну, аккуратно усадил на подоконник. "Не бойся это всего лишь сон. Бояться нечего", - успокоил он ее, когда она посмотрела вниз. Четырьмя этажами ниже сияла ночными фонарями пустая улица. Глядя в его знакомые, родные глаза она улыбнулась, дав ночному ветру растрепать себе волосы. Он оттолкнулся от стены, за его спиной раскрылись огромные черные неподвижные крылья. С огромными крыльями за спиной он завис в воздухе в нескольких метрах от нее, сидящей свесив ноги из открытого окна. В ее глазах все происходящее воспринималось очередным нечетким сном. Оценив его во всей красе, поаплодировав, хихикая, она потянула к нему руки, требуя, чтобы он взял ее полетать с собой.