- ... Все-таки в итоге, давайте конкретизируем. Вы боитесь снова возвращаться туда? - доктор завершала разговор.
- Конечно, боюсь. С тех пор как я узнал, что такое безумие я либо в его объятиях, либо в страхе перед неизбежным возвращением в него. Жизнь до восемнадцати лет, до Малдурума, я вспоминаю как рай.
- Продолжайте бояться - это единственное разумное, что вы можете в условиях своего положения. Ваш страх перед безумием есть главное доказательство того что вы еще здоровы, - обрисовывая неизбежность она пыталась заставить его быть сильнее.
- Спасибо вам. Мне действительно стало легче, - ответил Джейсон и даже натянул улыбку.
- И вам спасибо за помощь мне в моей работе. Теперь как доктор и пациент мы уже вряд ли увидимся. Ваша доктор Росс признаюсь честно, вас всех ждет не дождется. И Джейсон давайте договоримся. Если встретите меня там в нашем общем нормальном мире. Не стесняйтесь, а просто поздоровайтесь! Хорошо?
- Да конечно!
Джейсон впервые за долгое время принял душ, надел чистый пахнущий порошком для стирки привычный армейский нательный черный комбинезон. В сопровождении доктора Ротстен двинулся наверх, к выходу из подземных катакомб центральной крепости базы Альфагейт. На улице шел дождь, запахом которого он не мог надышаться. Доктор спряталась под зонтом, Джейсон же с удовольствием намок. Они вышли за ворота центральной крепости, побрели между бараков и складов базы разросшейся огромным городом безлюдным из-за льющего как из ведра дождя. Помимо караульных на вышках, закутавшихся в свои плащи какая-то армидейская рота в золотистой броне, в полной боевой экипировке, несмотря на дождь, маршировала по плацу. Джейсону сразу стало понятно, что это его коллеги, в очередной раз серьезно нашкодив, таким образом, претерпевают наказание, скорее всего за какую-нибудь пьяную драку. Спустя, наверное, полчаса ходьбы они дошли до нужной казармы. Пройдя мимо замершего у входа дежурного в армидейской броне, в большом коридоре с десятками однообразных дверей по обе стороны, доктор остановилась у входа в нужный кубрик.
- Джейсон я должна вас оповестить о странном непонятном для нас состоянии Рурхана. Мы наблюдаем у него некие проблемы, которые не в силах объяснить. Замедленные движения, слабое управление своим телом, речевая заторможенность. Он говорил и двигался, будто через силу. Учитывая тот шок, через который ему пришлось пройти, подобные нарушения не выглядят так уж странно. Но в этом-то вся и проблема - официально никаких нарушений мы у него не выявили. Сканирование на Зерцале Душ, не уловило никаких нарушений в деятельности нервной системы и мозга. Его душа чиста. Это странно ведь подобные функциональные аномалии должны себя как-то проявлять.
Но все же, одну странность мы сумели обнаружить. Деятельность его мозга в плане происходящих процессов схожа с деятельностью мозга маленьких детей, младенцев которые только учатся ходить. Он будто учится заново управлять своим телом, - сама толком не понимая, с чем они столкнулись, она осторожно подбирала слова. - В итоге мы решили, помочь ему восстановится искусственным путем. Ему были прописаны сильнодействующие препараты, под воздействием которых он сейчас находится. Вы знаете, это для его же блага. - Попрощавшись, она ушла по коридору, оставив Джейсона одного у двери.
В сером маленьком помещении кубрика, окно которого было закрыто шторкой на одной из двух кроватей, в черном военном комбинезоне сидел Рурхан, пустым взглядом уставившийся перед собой. На его шее под повязкой с заживляющей мазью багровела борозда, оставшаяся от петли. Несмотря на воздействие лекарственных препаратов баночки, с которыми стояли на его прикроватной тумбочке, он все же заметил открытие двери кубрика. Отреагировав медленно, тяжело, будто едва живой, повернул голову в сторону входа. Его взгляд был стеклянным и безжизненным. Джейсон, тяжело вздохнув, глядя на то, что стало с другом, аккуратно сел на кровать рядом с ним. "Все дружище, все плохое позади. Мы в безопасности", - обняв друга крепко как никогда, сказал он.
Спустя несколько суток подкошенный в противостоянии с обитателями Мерзлого леса пятый батальон Джейсона, своим ходом подходил к вратам родного города. В броне покрывшейся слоем дорожной пыли, под жарким солнцем солдаты тряслись в наспинных кузовах огромных мамонтов, в которых теперь было просторно. Глядя на родные стены, возвышающиеся из-за них крыши отдельных высоток и шпиль ЦентрЦитадели, Джейсон не мог скрыть поток радости затмевающий собой все. Рурхан сидящий рядом счастья возвращения домой не разделял. Его состояние так и не улучшилось. Он все также вел себя заторможено, плохо управляя своим телом. Движения будто давались ему с трудом, он не мог элементарно удержать кружку в руках, а передвигался только при поддержке Джейсона. Пытаясь сказать что-то, долго заикался, в итоге выдавая что-то невнятное. Тело, будто не слушалось его. Внешне он выглядел болезненно, бледно, измотано, будто устал двигать свое тяжелое тело. И больше всего Джейсона поражал взгляд Рурхана, изменившийся до неузнаваемости. В последнее время в его взгляде застыло суровое напряжение и серьезность прежде ему никогда несвойственные. Не понимая, что с ним происходит, разведя руками, медики в Альфагейт отправили его домой, под присмотром Джейсона решив, что, быть может, компания друга поможет ему выйти из состояния необъяснимого забвения. При взгляде на друга улыбка пропадала на лице Джейсона, его серьезно волновало состояние Рурхана. Действие препаратов давно закончилось, а он все еще ведет себя как какой-то поломанный робот. И причину такого его состояния лучшие из армидейских докторов были не в силах объяснить.
Улавливая настороженный взгляд друга, Рурхан естественно натягивал слабую уставшую улыбку, как бы говоря, что все хорошо. Но сейчас при подходе к родным стенам его вдруг охватил какой-то доселе невиданный приступ. Покрывшись холодным потом, он сжался изнутри пронзаемый невиданной болью, с какой-то злобой, гневом глядя на родные стены. Едва перепуганному Джейсону стоило спросить: "Что с тобой?!" как он, издав болезненный стон все также ненавистно и устало глядя на родные стены, потерял сознание. Прибежавший из головы наспинного кузова медик дал ему здешнего нашатыря, очнувшись, он прокашлялся, успокоив всех фразой: "Вс-с-се нормально. Н-н-нормально". Пощупав пульс, посмотрев зрачки, проверив температуру, медик лишь развел руками, "Хрен знает, что с ним происходит" - все, что сумел сказать он. Перепуганный Джейсон, прижав к себе измученное чем-то непонятным тело друга, мог только гадать, что с ним происходит. Это какие-то последствия травмы или в нем поселилось что-то темное что боялось войти в родные стены под Свет Духа, ведь вытащенный из петли фактически возвращенный к жизни он вполне мог перенести клиническую смерть и что-то в себе с того света принести. Джейсону нужно было срочно посоветоваться с Кристиной.
Огромные животные остались ожидать снаружи, бойцы, ровным строем войдя внутрь, маршировали под счет подаваемый командиром. Джейсон маршировал в строю, немощное тело Рурхана на себе тащил командир, идущий в стороне. Встречать потрепанный батальон вышли различные командиры: полковники, пара генералов и сам глава корпуса морской пехоты. За спинами командиров в золотистой броне стояли несколько сотен красавиц в ярких красных платьях пришедшие официально от имени общества поблагодарить вернувшихся воинов, погрузить их в ласку артэонского мира. Батальон замер по стойке смирно, огромные транспортники, войдя внутрь, встали сзади, майор Калегром передав тело Рурхана одному из своих заместителей, отправился делать доклад громиле командиру морской пехоты. Прозвучала команда "вольно", замершие смирно бойцы расслабились, вздохнули с облегчением. Главный морпех обратился к вернувшимся солдатам, выразил свое сожаление по поводу больших потерь, поблагодарил их всех за службу, и окончанием своей речи дал старт официальной церемонии встречи именуемой "Возданием благодарности". Зазвучала тихая спокойная музыка, по традиции красавицы в ярких красных платьях с букетами, целыми корзинами цветов и солдаты двинулись навстречу друг другу. Прекрасные молодые армидейки улыбаясь, дарили солдатам букеты, всовывали цветы им под листы брони. Некоторых, заставляя снять свои стальные больше ненужные шлемы, своими нежными хрупкими руками надевали на головы венки. Дарили поцелуи, нежными губами мягко касаясь щек долгое время не видавших женской ласки и аккуратно даже губ. Незначительные парни, не такие огромные как солдаты, обычные гражданские артэоны, следующие в толпе встречающих, также облаченные в красные плащи, выражая защитникам благодарность, жали вернувшимся солдатам руки и из лукошек которые несли в руках, подбрасывали вверх горсти разноцветных лепестков. Солдаты, в первых объятиях родного дома уже отдыхая душой, брели среди ласкающего аромата женских духов и дождя из разноцветных цветочных лепестков, задыхаясь от следов нежных губ и ладоней на щеках и сердце. Отовсюду то и дело раздавался визг - некоторые девчонки встречали среди солдат своих друзей, парней и тут же вереща от счастья, вешались на них.
