<p>

Баттлер и Беато сидели друг напротив друга в мета-мире, ожидая, пока другой заговорит. По всей комнате расположились Семь Сестер Чистилища, и каждая посмеивалась от мысли, что вновь получит шанс уничтожить Баттлера.

- Итак, Баттлер, - усмехнулась Беато, - Что на этот раз, м-м?

Она ожидала от него какого-нибудь нелепого ответа. Но вместо этого он сердито покосился на нее и опустился в кресло, как никогда молчаливый и угрюмый.

Беато с любопытством смотрела на рассерженного рыжеволосого. Баттлер действительно был очень… интересным… человеком. Казалось, что он затаил на нее злобу, и в то же время он был способен чувствовать к ней жалость. Это было очень странно, очень противоречиво.

"Если я вдруг рассмеюсь", - думала Беато, - "он не обратит на это особого внимания... но как он отреагирует, если бы я внезапно расплакалась? Возможно, он бы рассмеялся... возможно, он бы просто поднял меня на смех и исчез... что ж, есть только один способ это выяснить... если даже ничего не даст, это, по крайней мере, обеспечит меня приятной возможностью заставить его сделать то, что я хочу".

- Баттлер, - произнесла Беато, делая свой голос приятным и мягким, - ты можешь хотя бы посмотреть на меня?

Баттлер поднял голову и посмотрел в глаза ведьмы.

- Что ты хочешь? У нас есть еще немного времени до следующей игры, - отозвался он хрипло.

- Я знаю, - вздохнула Беато, - но… Баттлер, ты действительно так сильно меня ненавидишь?

Баттлер рассмеялся, вызывая у нее раздражение.

- Беато, - протянул он, - ты садистски убивала мою семью снова и снова, затем передала силу тому, кто совершил то же, но в десять раз хуже, потом ты посмеялась над этим и спросила меня, насладился ли я этим, и в довершение всего, ты обманула меня, почти сдавшись в конце игры. Как ты думаешь?

Беато закусила губу, и ее глаза стали как у олененка – такие же круглые и наивные.

Люцифер хмыкнула.

- И что с того, что Леди Беатриче перешла черту один или два раза? Она делала все возможное, чтобы развлечь тебя; будь благодарен за это. Она не нуждается в том, чтобы ее отчитывали; и уж в первую очередь ее не должен отчитывать ты! Она – Золотая Ведьма Беатриче! И она женщина чести, мастерства, и…

Люцифер могла объяснять целый день, а потому Беато решила прекратить это; она расплакалась и всхлипнула, заставив Люцифер резко замолчать и застыть с разинутым ртом. Ее сестры тут же присоединились к шоковому состоянию Люцифер; они сразу же замерли во время совершаемых действий — Вельзевул и Бельфегор, воевавшие за корзинку с круассанами, тут же уронили вышеупомянутую корзинку на пол. Левиафан прекратила рыдания в своей зависти к тому, что у Асмодей больше шоколада, нежели у нее, чтобы сосредоточиться на рыданиях госпожи. Сатана и Маммон прекратили свой спор о том, как быстро они смогут ускориться в воздухе в следующей игре, заслышав плач. Все они были ошеломлены при виде своей госпожи, некогда гордой и надменной, а теперь рыдающей так, словно ее сердце было разбито.

- Б-беато, - полюбопытствовал Баттлер, так же ошеломленный столь неожиданным поворотом событий.

Беато всхлипнула.

- Ты… Ты действительно ненавидишь меня, не так ли, Баттлер? Ты бы хотел, чтобы я умерла, да?

Баттлер не ответил. Он тоже был потрясен, увидев гордую ведьму в таком состоянии.

- Я знала это! – рыдала Беато так показательно, что дала бы сто очков вперед даже Мэрил Стрип, - Н-никто не любит меня! В-все они только п-п-притворяются, что любят меня, но они все меня ненавидят! Даже ты.

Вельзевул смело шагнула вперед.

- Я люблю вас, Леди Беатриче! – возразила она.

Однако, Беато все еще ждала реакции Баттлера. Она отвернулась, прикрыв лицо широким рукавом и продолжая плакать. "Я надеюсь, это достаточно хорошо для тебя", - думала она, - Посмотрим, как ты на это отреагируешь".

Посреди рыданий она почувствовала обернувшуюся вокруг нее и заключившую в объятия пару чужих рук. Она резко повернулась и начала возмущаться:

- Вельзевул, я не хочу… Баттлер? – недоуменно осведомилась она, обнаружив себя ни в чьих иных, как в руках своего противника, который несколько неловко ее обнимал.

- Ничего личного, - предупредил юноша, - я просто не могу смотреть, как ты плачешь, вот и все.

- А… а… - лицо Беато сравнялось по цвету с шевелюрой Баттлера, - б-болван! Я никогда не говорила, что хочу, чтобы тыменя утешил! – и все же она его не оттолкнула.

- Я все равно продолжу уважать тебя, как соперника, даже когда ты будешь снова показывать это смущение, ладно? - произнес Баттлер, отпустив ее, - Итак, о чем мы говорили?

Ведьминская ухмылка расползлась на лице Беато, и она захихикала, словно и не плакала, оставляя Баттлера бормотать:

- Такая цундере.</p>