Что же делать? Один раз я уже предал сестру, если предам ещё раз, тогда произойдёт что-то страшное.

Тогда, может быть, я никогда не увижу Женю? Где же она? Обещала ведь приехать! Прислала СМС, длинное, как письмо! Сказала, что дома всё хорошо, наигралась с мамой, и сейчас отчаянно скучает без меня. Любит, и ждёт встречи. Я тогда ещё лежал в клинике, послал ей такое же длинное письмо, рассказывая, как скучаю по ней, как люблю, как жду с нетерпением.

«Скоро приеду, жди!» - ответила она, и с тех пор прошла неделя, а моя любимая не едет, на СМСки не отвечает.

Подумав о своих больных темах, я натянул трусики и поковылял в ванную. В паху ещё болело. Примерно так, как тогда, когда Тютя ударил меня. В клинике спрашивали, где я получил такую травму женских органов, качали головой, и сказали, что правильно я сделал, решив удалить их. Нехорошая травма была. Могла возникнуть опухоль в районе матки, шейки, кажется…

Но, как ни странно, я с ностальгией вспоминал о своей двойной природе. Чего-то не хватало. Так себя, наверно, чувствует кастрат. Собственно, я им и являюсь. Был цельный, теперь половина. Страшно скучаю по Саше, почти так же, как по Женьке. Пропали обе!

Умывшись, я прошёл на кухню.

- Что будешь кушать, Саша? – спросила мама.

- Чай попью…

- Что ты совсем ничего не ешь? Тебе надо хорошо питаться, быстрее выздоровеешь.

- Я понимаю, но не хочется. Можно, я погуляю? – мама посмотрела на меня, покачав головой:

- Ты такой слабенький ещё, стоит кому-нибудь стукнуть тебя в живот, и всё… истечёшь кровью.

- Кто меня будет бить?!

- Били ведь.

- Тогда меня пытались изнасиловать, теперь нечего насиловать…

- Что?! Каждый день я узнаю новости!

- Да, мама, может, ещё что вспомню… Жизнь у меня была насыщенной.

Я всё же отпросился у папы, и пошёл к морю. Море было спокойным, солнце хорошо припекало.

На берегу кучковались ребята, загорали взрослые.

Найдя более-менее пустынное место, я снял футболку и шорты, и улёгся, позагорать.

Полежал, переворачиваясь с боку на бок, пока ко мне кто-то не подошёл.

- Привет! – сказал Тютя.

- Только тебя мне не хватало… - пробормотал я.

- Я слышал, ты теперь, пацан? – спросил он.

- Пукнуть нельзя… - буркнул я.

- Это точно, - вздохнул, усаживаясь рядом, Тютя, - а что ты девчонкой не захотел?

- Ты мне внутренности отбил, мог рак развиться!

- Да ты что? Ну, извини, разозлил ты меня тогда. А всё - таки. Не жалеешь?

- Странные ты вопросы задаёшь, Юрка!

- Честно говоря, мне жаль, что тогда нам не удалось… Представляешь, что потерял? Теперь никогда не испытаешь, каково быть девчонкой!

- Кроме унижения и боли я ничего не ожидал. Но ты прав, мне жалко потерянного. Представь, что тебе что-нибудь из этого отрезали.

Тютя представил, и его передёрнуло.

- Зачем же ты согласился?

- Ты видел, какой я приходил в школу? Теперь любовь и дружба.

- Да плевал бы я на такую любовь!

- Я пытался плюнуть, не получилось. Женька уехал, а то упирался бы до последнего.

- Когда приедет?

- Обещал скоро.

- Вот что, Сань, кто обидит, скажи мне, пока Женька не приехал, любому рыло за тебя начищу!

- Ну спасибо! – улыбнулся я, - Вот поправлюсь, боксом буду заниматься…

- Когда ещё поправишься! – махнул рукой Тютя, - А всё-таки жаль, что девчонкой не стал. Я бы с тобой дружил, красивая была бы.

- Девочка была бы другой, ты бы с ней не ужился! – засмеялся я. Юрка тоже рассмеялся, помахал мне рукой, и ушёл, а я лежал и удивлялся, что с пацаном происходит. Гормоны, что ли, заиграли.

И вообще, после того, как я отошёл от наркоза, мне показалось, что попал в другой мир.

Все предупредительны, вежливы. Бывший враг пытается стать другом.

Ещё смешнее было бы, если бы они ничего не помнили, как травили меня, загоняя в петлю!

Я поднялся, подошёл к берегу. Вода ещё холодная, так хоть ноги помочить. Зашёл по колено. Маленькие полупрозрачные рыбки тыкались своими носами мне в икры, смешно щекотались.

Ноги заныли от холода, и я вышел из воды, не хватало мне ещё заболеть! И так еле ноги ношу.

Вдруг мне послышалось, ласковое: - Саша! Саша!

Я оглянулся. Вокруг никого не было. По спине побежали мурашки: я что, реально схожу с ума?

Быстро вернувшись к своим вещам, лёг на горячий песок, и закрыл уши руками.

...Ничего не слышу, кроме шума крови в ушах. Значит, кто-то зовёт? Чего я испугался? Мало ли у меня знакомых? Как ни странно, теперь, наверно, все ребята опять захотят быть моими друзьями.

Вот и девочки уже стали обращать на меня внимание!

Ко мне, с улыбкой на лице, подходила какая-то незнакомая девочка в лёгком летнем сарафане и с соломенной шляпкой на голове.

- Саша! – сказала она, - я зову, зову, а ты не слышишь! Я уже была у вас дома, твоя мама сказала, что ты пошёл гулять. Ну, как ты?

Я смотрел на девочку, ничего не понимая. Кого-то она мне напоминала. Девочка, не спрашивая моего разрешения, разделась, оказавшись в узеньком раздельном купальнике, и легла рядом со мной, глядя мне в лицо, и улыбаясь.

- Ты что, не рад мне? – засмеялась она.

- Женя?! – удивился я.

- Не узнал! – обрадовалась Женя, а я заплакал.

- Ты что? – испугалась Женя.

- Не знаю, Женя, - говорил я, нерешительно глядя на неё, - Что-то я стал слезливым.

- Да, раньше из тебя слезу было не вышибить! – она погладила меня по щетинистой голове, - Это же я, Саша, твоя Женя! Поцелуй меня!

И тотчас волна радости, с запозданием, захлестнула меня, я, осторожно, обнял её за шею, и начал легонько целовать счастливую Женьку.

- Как у тебя здоровье? – спросила меня Женя, когда мы слегка нацеловались. Я пожал плечами:

- Как после операции. Слабость во всём теле. Женя! – меня снова захлестнула волна нежности, и счастья: не зря с утра такое солнышко меня разбудило, и я сказал:

- Солнышко ты моё!

Женя счастливо рассмеялась, щёлкнула меня по носу и поцеловала:

- Ты знаешь, меня теперь никто не узнаёт! Решила прийти к тебе девочкой, думала, что хоть ты узнаешь, а ты... – Женя притворно надула губки, потом снова улыбнулась:

- Прости за розыгрыш, Сашенька. – У меня задрожали губы.

- Ну что ты, Саша? Обиделся?

- Нет больше Сашеньки, - прошептал я.

- Как нет? – не поняла Женя.

- Ушла Сашенька, теперь, наверно, умирает. – И я рассказал Женьке свои сны.

Выслушав меня, Женя села, обняв руками колени, подумала, глядя на море, и сказала:

- Мне кажется, Сашенька не умирает.

- Почему? – удивился я.

- Мне кажется, вы сливаетесь в одно целое сознание, вот почему вам обоим так плохо. Не препятствуй слиянию.

- Что же мне делать? Как прекратить этот кошмар? – Женя пожала плечами:

- Я не гадалка, и не психолог. Я просто тебя чувствую, как будто... – она покраснела.

- Как будто, - улыбнулся я, - ты тоже моя сестрёнка?

- Да, Саша! Только я не хочу быть твоей сестрёнкой! – Женя опять, осторожно, начала целовать меня.

- Тебе ещё больно? – спросила она.

- Да, Женя, и больно, и ужасно всё чешется!

- Значит, заживает, терпи, не расчёсывай.

- Да я понимаю... Женя! – наконец-то я по-настоящему сообразил, что Женя приехала ко мне, что мы будем вместе! – Женя! - Не в силах сдержаться, я обнял её, зарылся в её, слегка отросших, волосах, из глаз снова потекли счастливые слёзы. Что это со мной? – мелькнула мысль, - Почему я всё время плачу? Читал я где-то, что в переходном возрасте иногда мальчики становятся слезливыми. Только этого мне не хватало!

- Пошли купаться, Саша? – предложила мне Женя.

- Что ты, Женя, мне нельзя! Видишь, на животе заклеено? Хочешь, покажу, что у меня получилось?

Женя вдруг прыснула, потом не удержалась, и звонко рассмеялась.

- Ты чего? – удивился я.

- Вспомнила! Вспомнила, как с твоей сестрой ходила записываться в секцию бокса.

- Ну и что? – я перебирал в памяти воспоминания своей сестры, и не находил там ничего смешного.