© Алексей Келин, 2019

© ООО ИД «Флюид ФриФлай», 2019

Понурый парень лет двадцати в испачканной краской и провонявшей гарью робе неловко вытер нос, чуть оцарапав себе щеку наручниками.

На физиономии задержанного остался мазок сажи.

– Я… Я демонов сжег! Вы не понимаете… она их разводит и нашей братии подсаживает. Вам ее надо арестовать, не меня!

Младший следователь Виктор Берген привычно подавил желание несолидно ухмыльнуться. С первого взгляда он про себя окрестил задержанного «хмырем», и сейчас тот полностью оправдывал прозвище.

Дело о поджоге художественной галереи госпожи Сафоновой могло стать тем еще геморр… хм, той еще бумажной волокитой. Поджигатель есть, вот он, но «квалификация содеянного зависит от стоимости пострадавших ценностей». И пришлось бы разбираться, где унылая мазня, а где – шедевр кисти гения. Со всеми шансами свернуть себе мозги, общаясь с искусствоведами. Но одной-единственной фразой про демонов хмырь избавил Виктора от проблем.

Младший следователь кивнул, снял с задержанного наручники и пододвинул к нему чернильницу:

– Пишите. Зачем поджигали, как поджигали, кто помогал… И про демонов – со всеми подробностями.

Хмырь подобострастно глянул на Виктора снизу вверх и мелко закивал:

– Да! Я… Я сейчас! Все напишу, пусть эта стервозина ответит!

Горе-поджигатель потер запястья, снова шмыгнул носом, сгорбился над столом и застрочил, поминутно оставляя на бумаге жирные кляксы.

Виктор встал (хмырь, увлеченный бумагомаранием, на него даже не покосился), подошел к двери в допросную, пригнулся в проеме, не рассчитанном на его двухметровый рост, выглянул и негромко свистнул. Из-за стойки выглянул дежурный сержант.

– Живо гони курьера к инквизиторам, – стараясь сохранять серьезную мину, велел Виктор, – это не наш клиент. Это их клиент.

Сержант, не стесняясь, расплылся в довольной улыбке.

– Как прикажете! Стража не спит – никто не спит, – бодро отозвался сержант и чуть тише добавил: – А инквизиторам вообще спать незачем.

Виктор усмехнулся, вернулся в допросную, откинулся на спинку стула и стал наслаждаться моментом. Нечасто выпадает возможность спихнуть гору бумажной работы на кого-то другого. Обычно в управе вся нудятина доставалась ему как самому младшему из следственного. Но демоны – особый случай. Если в деле фигурируют «потусторонние сущности», расследование тут же переходит под юрисдикцию епископского Тайного приказа, проще говоря – инквизиторам. Еще пару месяцев назад они занимались и преступлениями с использованием магии, но то ли епископа жадность подвела, то ли были еще какие-то подковерные игры…

На очередную просьбу увеличить финансирование Тайного приказа епископ получил от князя Гнездовского совсем не тот ответ, какого ожидал. «Не справляетесь, говорят? – хмыкнул князь Николай. – Ладно, передавайте дела с магией страже, они и так за вас половину работы делают. А сами гоняйте призраков, демонов и одержимых».

По итогам этого судьбоносного заявления получился мудреный циркуляр, общий смысл которого можно было перевести так: «Если в деле есть потустороннее – это проблема инквизиторов. Если это дела людские, пусть даже маги подрались с огненным штормом, градом лягушек и толпами зомби – расследует стража». Магам за сотрудничество со стражей князь посулил громадные налоговые льготы, а шеф следственного управления так быстро сформировал штат отдела магической экспертизы, что стало ясно: у хитрого полковника все было готово давным-давно.

«Демоны есть демоны, – ухмыльнулся про себя Виктор, наблюдая за стараниями задержанного, – даже если поджигатель просто псих – пусть это выясняют ребята в рясах. Нам и так проблем хватает с высокородной толпой княжеских гостей».

Когда объявили, что на ежегодный летний бальный сезон в Гнездовск съедется не просто окрестная знать, но еще и все владетельные господа Заозерья, шеф созвал общее собрание следственного.

– Итак, наша задача – обеспечить безопасность высоких гостей князя. Усиленные патрули организует городская управа, но и нам с вами скучать не придется. Нужно, чтобы все наши жулики-злодеи во время балов сидели тихо, как мыши под веником. Не приведи Господь, у какого-нибудь княжича фамильную цацку украдут – позора не оберемся. Так что напрягаем агентуру и приструняем всех, до кого дотянемся. Дела расследовать быстро и жестко, никакого затягивания сроков. Есть сомнения – сажайте в камеру, потом разберемся, кто виноват, а кто мимо проходил.

Подчиненные кивали, подсчитывая в уме оплату сверхурочных. Подсчеты явно всем нравились, а что пахать придется от рассвета до рассвета – так следственному не привыкать.

Бальный сезон запланирован на две недели, два дня из них уже прошли – и все вроде идет достаточно неплохо. Благородные господа развлекаются в княжеском замке, их приближенные разбрелись по Гнездовску, делая годовую выручку кабакам, борделям и игорным домам. В драки они ввязывались умеренно, а местные жулики, понимая, каких проблем могут отхватить, притихли. Сенька Шустрый, правда, попытался какого-то кошицкого паныча в карты надуть – но Сеньке свои же быстро пересчитали ребра, и все закончилось вежливыми, хоть и слегка натужными извинениями.

Задержанный закончил писанину. Виктор пробежал глазами корявые строчки: все в порядке, про демонов старательный художник накатал аж три страницы. Даже жуткую картинку на полях изобразил. Есть все основания для передачи дела инквизиторам. Вот и хорошо, хмырь с воза – следаку легче.

– Так как делами с участием потусторонних сил ведает Тайный приказ канцелярии епископа Гнездовского, ваше дело я передам им, – официальным тоном сообщил Виктор, – их представитель скоро прибудет.

В дверь постучал конвойный. Видимо, инквизитора все-таки добудились глухой ночью.

Виктор в глубине души злорадно хихикнул и отправился передавать дело.

До конца его дежурства оставалась еще уйма времени.

… Ой! Скользко… Развели грязищу, свиньи… Не измазаться бы… Баба опять пилить будет. Послал же Бог женушку! И чего ей не хватает! Я и так с утра до ночи в мастерской, пилю да строгаю, и платят мне хорошо, я же столяр высшего – ик! – мастерства!

Даже господин помощник бургомистра мне – ик! – стол – ик! – заказывал!

Проклятая икота… перейди на Федота… Хы… Не повезло Федоту. С Федота на Якова… Э, нет, на Якова – на меня! – не надо никакой икоты!

Ик!

Вот дрянь.

На стражу бы не нарваться, они сейчас нервные – жуть. Бдят, чтоб княжь… – ик! – княжьих гостей не обидели. А и обидели бы! Тоже мне, всякие понаехавшие дороже своих!

Ик!

Ох, не на улице же отливать, где тут какой закоулок? А то стража… Жена тупой пилой распилит, и вообще – я же приличный человек! Не абы кто!

Уф, вот и тупичок, ворота склада какого-то… Никто не увидит. Ик!

Фу, вонища… И темно тут, как в заднице… Сейчас я быстренько… не навернуться бы в эту пакость, набросали всякой дряни… Ой. Ну вот. Упал. Свинью тут, что ли, потрошили?

Потрошили. Свинью.

Иисус-Мария-Иосиф! Господи, спаси, сохрани и помилуй!

Столяр Яков, истошно вопя, на четвереньках отползал от искромсанного трупа, на который только что рухнул, поскользнувшись в луже свежей крови. Луна появилась в просвете туч, и развороченное нутро мертвеца маслянисто заблестело. Распахнутые глаза, казалось, следили за незадачливым пьяницей. Какая-то мелкая тварь – похоже, крыса, до появления пьяного столяра лакомившаяся свежим мясом, – забилась в щель под воротами.

Перемежая проклятия и молитвы, Яков попытался встать, но ноги подвели его. Отвести взгляд от блестящих глаз покойника было невозможно.

Столяр уже нечленораздельно выл, не слыша сам себя и все глубже погружаясь в совершенно незнакомый, животный ужас.